– Я хочу, чтобы ты знала, Оливия, что в одном Эдмунд был сегодня вечером прав.

Он ждал ее реакции. Наконец она взглянула на него через плечо.

– Я всегда завидовал его умению разговаривать с прекрасным полом, привлекать женщин, флиртовать и ухаживать за ними и затаскивать их в постель. Но я еще никогда так ему не завидовал, как в тот вечер, когда я впервые увидел тебя, Оливия. Узнать, что он женат на такой красавице, такой умной, остроумной и обворожительной, было для меня поводом для жесточайшей зависти. Ты знаешь, почему я занимался с тобой любовью сегодня? – спросил он шепотом.

Она не ответила, поэтому он схватил ее за руку и дернул так, что она оказалась к нему лицом.

– Знаешь?

– Потому что ты думал, что он спал со мной, и ты захотел иметь то, что имел он? – с сарказмом в голосе произнесла она.

– Я знал, что ты никогда не была с Эдмундом в постели.

– Как?

Он изо всех сил старался не замечать ее сарказма.

– А так. Когда мы с Клодетт танцевали на балу в Париже, она, думая, что я Эдмунд, предостерегла меня от того, чтобы переспать с тобой. Чтобы не рисковать и не поставить под угрозу их план.

Это ее немного встряхнуло. Она нахмурилась. Он принял это за знак того, что до нее начало доходить.

– Я занимался с тобой любовью, Оливия, потому что боялся, что Эдмунд опять завоюет твое доверие. Я видел вас вдвоем в беседке, и это меня напугало. Я боялся потерять тебя.

Сэмсон видел, что она пытается наконец понять.

– За все эти годы после моей связи с Клодетт у меня было много женщин, Оливия.

– Я не хочу об этом слышать. – А он хотел, чтобы она знала.

– У меня было много женщин до тебя, но у меня не было настоящей близости ни с одной из них за все эти долгие десять лет. У меня больше не будет незаконнорожденных детей, а стало быть, не будет слухов. Поскольку я стал герцогом-обольстителем, чья якобы нетрадиционная половая жизнь стала пищей для ужасающих анекдотов, настоящая любовь перестала для меня существовать. Я ложился в постель с женщиной ради удовольствия прикасаться к ней и для того, чтобы удовлетворить свою плоть. Но я не знал, что такое любовь, пока мне не захотелось быть внутри тебя, Оливия. До тех пор, пока желание не стало настолько сильным, что я захотел слиться с тобой воедино и отдать тебе всего себя.

Она молчала, но ее душили рыдания.

– Я никогда не встречал такой женщины, как ты, и мне захотелось оставить в тебе мое семя, сделать тебя своей. Ты – это самое лучшее, что я встретил в своей жизни, и я отказываюсь – отказываюсь – терять тебя сейчас.

Вдруг она вырвалась и быстрыми шагами ушла к себе в спальню, закрыв за собой дверь. Он надеялся, что его искренние признания смягчат ее сердце, но ее боль была, видимо, столь велика, что сейчас ей нужно было побыть одной.

Она любит его. Он в этом не сомневался. Она примет его прошлое и разделит с ним будущее. Он просто не мыслил свою жизнь без нее.

Сэмсон подошел к столу и погасил лампу. Он был слишком взбудоражен, чтобы лечь спать, поэтому он сёл на софу и долго сидел, глядя в темноту.

Но усталость наконец взяла свое, и он лег на подушки, не раздеваясь, и закрыл глаза. Как ему показалось – всего на одну минуту. Когда он снова их открыл, за окном было утро.

Он вскочил, и его взгляд остановился на широко распахнутой двери ее спальни и аккуратно застланной постели. И он понял, что она от него ушла.

Они встретились, чтобы пообедать в узком кругу в доме Колина: сам Колин, Сэмсон и их близкие друзья – Уилл Роли с женой Вивиан, приехавшие в Лондон к началу сезона.

Встретившись внизу, они переместились в кабинет Колина, чтобы поговорить и выпить виски. Жена Уилла лишь пригубила шампанское.

Колин, как обычно, рассказывал – не вдаваясь в секретные подробности – о своем очередном поручении правительства, а Сэмсон поведал о поездке во Францию, из которой он вернулся уже несколько недель назад.

Хотя Сэмсон довольно подробно описал произошедшие во Франции события, особенно те, что касались Эдмунда, он умолчал о своих чувствах к Оливии, а друзья проявили деликатность и не стали задавать вопросов.

Сэмсон не припомнил, чтобы когда-либо испытал такой страх, как в то утро в отеле, когда он понял, что она покинула его. Он сразу же вернулся в поместье Гованс, но там ему сказали, что не видели ее. Ему назвали имена двух родственников ее покойного отчима, живших в Грассе. Он побывал и у них, но с тем же успехом – к ним она не приезжала. Тогда он вернулся в Париж и прожил там три недели, но она ни разу так и не пришла в свой Дом Ниван. Она просто исчезла, и в конце концов Сэмсон прекратил поиски и вернулся в Лондон один.

Его сердце постоянно болело. Ему и в голову никогда не приходило, что он может однажды так влюбиться, а потом все потерять.

Он и злился на ее упрямство, из-за которого он и оказались порознь, и беспокоился о ней. В глубине души у него теплилась надежда, что она может просто однажды вернуться в его жизнь. Но проходили дни, а потом недели, а о ней ничего не было слышно – ни слова, ни письма. И надежда начала понемногу угасать.