– Оливия, тебе известно, сколько мужчин задают именно этот вопрос, ожидая при этом от женщины точно такого же неопределенного ответа?

– Я тебя не понимаю, – смутилась она.

Он приподнялся, чтобы заглянуть ей в глаза. Она помимо воли тоже рассмеялась.

– Но это же смешно.

– Вовсе нет, и тебе это известно, поскольку ты совершенный образец прекрасного пола.

Она закрыла глаза, радуясь тому, что этот непревзойденный знаток женщин лежит рядом с ней.

– Так о чем ты думаешь?

Она вздохнула, открыла глаза и, наконец, посмотрела на него. И пришла в восторг от его взъерошенных волос и выразительных темных глаз.

– А по-твоему, о чем я думала?

Он покачал головой, и на его губах появилась лукавая улыбка.

– Ты думала о том, какой я великолепный любовник.

Она не знала, куда девать глаза от смущения.

– Но это же абсурдно.

– Почему же? – Он пожал плечом. – Это нормально. – Она посмотрела на него с деланной досадой.

– Если ты обязательно хочешь знать, я думала о том, что ты был совершенно... адекватен.

Он немного отодвинулся и, нахмурив лоб, посмотрел на нее так, будто она сумасшедшая.

– Адекватен?

Она слегка пожала плечами:

– Ты, верно, думаешь, что ты великолепен, так что мое мнение не имеет для тебя значения.

Она его дразнила, и он это знал. Он опустил глаза и медленно оглядел ее обнаженное тело.

– Похоже, что в следующий раз мне придется постараться.

Неужели он это серьезно?

– Сэм, следующего раза не должно быть. Это... нехорошо.

К ее ужасу, он рассмеялся и, опустив руку, погладил ее по животу, так что она вздрогнула и покрылась мурашками.

– Ах, Оливия... Мне еще так многому надо тебя научить. А первое – это никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить такого мужчине, потому что это приводит его в отчаяние, но делает еще более решительным.

Он наконец лег рядом и тоже уставил глаза в потолок.

– Что мне действительно интересно, Оливия, так это то, почему ты встречалась с Эдмундом наедине?

Этот вопрос застал ее врасплох.

– Если я скажу, обещаешь мне, что больше не затащишь меня силой в свою постель?

Его смех вызвал у нее легкое раздражение: он, видимо, не принимал всерьез ее слова.

– Клянусь, я больше никогда не заставлю тебя силой лечь со мной в постель. – Он посмотрел на нее искоса. – А теперь выкладывай.

Он, без сомнения, хитрил, ведь он на самом деле не заставлял ее и сегодня и все же сумел раздеть, и она практически сама просила его об этом, хотя вовсе не намеревалась ему поддаваться.

Она повернулась на бок, чтобы видеть его, но положила руку на грудь, чтобы как-то хотя бы немного от него отгородиться.

– Он хотел со мной встретиться. Он подошел ко мне вчера на приеме и стал настаивать на том, чтобы я пришла к десяти часам в беседку.

Всю веселость и игривость Сэмсона как рукой сняло.

– Ты должна была мне об этом сказать.

Это означало, как она сразу предположила, что он обижен.

– Знаю. Прости меня.

– Я не думаю, что он когда-либо может причинить тебе боль, но встречаться с ним наедине после того, как ты накануне застала его врасплох, не следовало, Оливия.

Он был обеспокоен, и это согревало ей душу. Она провела пальцем по его лбу.

– Ты ревновал?

– Возможно.

– Возможно?

– Он стоял слишком близко.