приходилось видеть. А сейчас езжайте-ка отсюда подобру-поздорову, пока не вышло неприятностей.

– И кто же это собирается устроить нам неприятности? Уж не ты ли, приятель? – Задиристый крепыш коснулся кобуры на поясе.

– Если вы немедленно не уберетесь отсюда, придется вам помочь.

– Вы только посмотрите, парни! Этот недоумок утверждает, что прогонит нас из курятника, полного симпатичных курочек, потому что собирается оставить их для себя! Похоже, мы просто обязаны ощипать ему перышки.

– Лучше пойдем отсюда, Листер. Стэн мог и ошибиться.

Тот, кого назвали Листер, стряхнул руку, приятеля и упрямо мотнул головой.

–  Мы работаем у Клейхилла, а он владеет тут всем вдоль и поперек. Ему вряд ли понравится, что его людей вытолкали в шею, да еще на его территории. К тому же дорога была дальняя. Разве мы не имеем право хотя бы промочить горло?

Кейна буквально затрясло.

– Выслушай меня внимательно, приятель, потому что повторять я не буду! Это место – частная собственность, и Клейхилл никогда здесь никем не командовал! Так что вам лучше убраться отсюда всей компанией, пока я не забыл, что вовсе не хотел потасовки!

– Пошли, Листер. Не надо устраивать тарарам из-за такой ерунды. Ты только выставишь себя дураком. Извините, мистер. Мы вовсе не собирались здесь буянить.

– Ну и дурак же ты, Мэтсон! Чуть что и… сдался! Дерьмо собачье! Да этот мешок с костями и свистнуть не сумеет так, чтобы мы услышали! Он думает, что сумел отпугнуть нас сказочками о частной собственности, а сам заграбастает всех девочек!

– Хочешь, я сейчас угомоню этого болтуна, а, Кейн? Я уже зарядил свое старое ружье для охоты на бизонов. Оно так и рвется выстрелить и заткнуть эту мерзкую пасть!

Голос Джона прозвучал в темноте неожиданно и отрезвляюще.

– Оставьте мистера Длинный Язык мне, – вмешался голос с техасским акцентом. – Я как раз прицелился в его яйца, которыми он так жаждет поработать. Сразу все проблемы решатся.

– Нечего, Джеб, не жадничай! Всех же не перевоспитаешь таким способом! Ты и так разделался с последним подонком, у которого тоже был о-о-чень грязный язык, прости Господи! А в этого я уже так славно прицелился! Оставь его мне!

Ковбои были не дураки и, мгновенно развернувшись, зашагали к лошадям. Листер, покачиваясь, еще мгновение постоял на крыльце, но затем двинулся вслед за приятелями, не переставая, однако, осыпать проклятиями идиота Стэна. Он еще долго распространялся, что сделает с беднягой, когда тот попадется ему в руки. Вскоре ковбои ускакали.

– Интересно, чего это они вдруг так быстро отрезвели и стали понимать то, что им говорят?

– Ночной воздух, Джон, не иначе. Очень успокаивает, когда поторчишь на нем достаточно долго.

– Да нет! Просто они поняли, что я не шучу, когда грозил проделать еще одну дырку в заднице. Без Одной-то никак не обойтись, это точно, но мне еще не доводилось видеть парня, которому бы хотелось иметь целых две.

– Если ты стараешься убедить нас, что распугал их своим грозным рыком, Клей, то, ради Бога, тешь себя. Но мы-то с Джоном знаем…

Кейн дождался, когда даже отдаленный стук подков стих, затем крикнул мужчинам:

– Огромное спасибо!

–  Ерунда, не за что, – послышалось в ответ, и троица дружно затопала к своему сараю.

Кейн захлопнул дверь, задвинул засов и вернулся на кухню.

– Они, конечно, грубияны, да и выпили изрядно, но больше всего их злило, что проделали такой длинный путь без толку. Стэн Тэйлор постарался, как и обещал. Теперь они, наверное, заживо поджарят его на медленном огне, но зато угомонят остальных, рассказав всем, что здесь с ними приключилось. Не сомневаюсь, что больше нас подобные гости не потревожат.

– Надеюсь. – Элли повесила мокрую тряпку у печки. – Нет, только подумайте, они прискакали сюда, думая, что мы… Просто в голове не укладывается!

– А меня это… даже… взбудоражило, тетя Элли.

– Ванесса! – одернула ее Элли, но и ее глаза засверкали лукавством.

– Чего они хотели, Кейн? – поинтересовался озадаченный Генри. – Один из них кричал что-то про яйца. Но вряд ли они проделали весь этот путь, чтобы купить яйца?

Кейн заглянул в лукавые глаза Ванессы, еле удерживающейся от того, чтобы не расхохотаться. Она вопросительно выгнула бровь, ожидая, как Кейн выкрутится из этой ситуации.

– Думаю, дружок, они приехали сюда с надеждой выпить и повеселиться. Они прослышали, что здесь есть одна рыжеволосая красотка, которая отлично пляшет.

– Но Ван не умеет ничего подобного!

– Генри Хилл! Должна тебе заявить, что умею танцевать!

– Ну, значит, ты делала это без меня. Я всего-то и видел, как ты танцуешь на сельском празднике. И то ты тогда взбесилась из-за Мартина Макканна и лягнула его так, что ему пришлось помогать идти. Ты сказала тогда, что он посмел ущипнуть тебя.

– Я рад, что ей не нравятся субъекты, щиплющие девушек. И я не хочу, чтобы меня самого лягнули так, чтобы я снова вышел из строя. Я ведь и так еще не вылечил свой бок, Генри.

Мэри Бэн повесила наконец мокрое полотенце на веревку у печи и взглянула на Генри. Она слегка поколебалась, но затем робко спросила:

– Мне нужно еще что-нибудь делать, мэм?

– Только не сегодня, родная. А вот утром нам придется основательно продумать все, что нам предстоит сделать. Не будем надеяться на память и все запишем. Столько всего нужно успеть до воскресенья! И надо будет решить, когда мы поедем в город. Как вы считаете, Кейн?

– Дайте мне еще один денек, и тогда я смогу отправиться вместе с вами. Мне все равно нужно встретиться со священником, попробую уговорить его приехать сюда в воскресенье. Стоит сначала заручиться его согласием, а уж потом рассылать приглашения.

Генри снял пальто Мэри Бэн со стула у печки, куда недавно повесил его согреться. Он ласково укутал Мэри Бэн, и они молча исчезли.

Как только дверь за ними притворилась, Генри сжал девушку в объятиях и жадно поцеловал. Лишь через несколько минут он оторвался от ее губ и заглянул ей в глаза.

– Мэри Бэн, ты знаешь, что такое «бордель»? Я слышал, о чем толковали эти пьяные ковбои, но никто не захотел объяснить мне.

– Это такой дом, где мужчина может заняться с женщиной… этим… за деньги.

– Чем этим?

– Ну-у, тем, чем занимаются в постели… совокуплением… вот чем! Тем, чем будем заниматься и мы, когда поженимся.

– И они занимаются этим с женщинами, которых и видят-то впервые? Которых совсем не знают?

– Если у них долго не было женщины, им любая подойдет. И есть уйма женщин, которые с радостью сделают все, что они пожелают. Они так зарабатывают себе на жизнь.

– А у меня будет только моя женщина! Мы поженимся, и после воскресенья ты станешь моей навсегда!

– Я уже и так твоя навеки, Генри Хилл!

– Я знаю, но после свадьбы об этом будут знать все. Я так горжусь тобой, Мэри Бэн. Поцелуй меня еще раз, моя сладкая и самая красивая девочка. Мне казалось, что ты никогда не закончишь мыть эту чертову посуду.

– Я же обещала помогать твоей ма. А я всегда выполняю свои обещания.

– Мама полюбила тебя.

– Я ее тоже.

– Пойдем-ка в фургон.

–  Нет, лучше не надо. Твоя ма доверяет мне, и я не стану огорчать и разочаровывать ее. И так все труднее и труднее сдерживаться, когда ты так нежен со мной. Нам осталось ждать совсем чуть-чуть. А когда мы поженимся, то сможем быть вместе каждую ночь.

– Я смотрел сегодня на тебя, пока ты мыла посуду, и думал. Такая красавица и – моя! Я даже ущипнул себя, чтобы проверить, не снится ли мне все это.

– Если это сон, Генри, то тогда я не хочу просыпаться.

– Давай посидим немного на крылечке, а? Ты сядешь ко мне на колени, и я обниму тебя и согрею. Обещаю, что ты не замерзнешь!

– Ты меня удивил сегодня. Так откровенно и ясно высказался перед всеми! – Они уютно устроились на крыльце, а рядом улеглась рыжая псина, выскользнувшая из кухни вслед за хозяйкой.

– Ерунда! Ты же сама знаешь, что мы все равно обязательно бы поженились. Просто мне не понравилось, что Ван и Кейн женятся, а про нас все забыли. А мы ведь так хотим стать мужем и женой, правда?

Генри прислонился спиной к стене и заботливо поправил пальто на девушке.

– Я так люблю обнимать тебя! Вроде бы ты… совсем маленькая, и такая ласковая. – Его ладони хозяйским жестом обвели контуры ее маленького тела. Губы Генри начали ласкать соблазнительную мочку маленького ушка.

– Как ты думаешь, мы сами поймем, что нужно будет сделать в первый раз, когда окажемся в постели?

– Мы знаем, чего хотим, пусть даже не сразу сообразим, как именно. Мы быстро научимся. Большинство молодых очень скоро обзаводятся детьми, значит, соображают, что к чему, правда же?

– Кейн сказал, что сначала тебе будет больно. А мне не хотелось бы причинить тебе боль. – Он страстно прижал ее к себе. – Мне кажется, я просто не вынесу, если сделаю тебе больно, ты ведь такая маленькая и славная. Кейн говорит, чтобы я был нежен и осторожен. Но иногда, понимаешь, я становлюсь таким огромным и твердым, что, боюсь, это может повредить моей крошке.

– Конечно, может, дурачок. Там все так специально устроено. Но если подумать, то оттуда же и дети выходят, а уж таким огромным ты точно не становишься! Не волнуйся, любимый. Выбрось все это из головы. Тебе не о чем волноваться, глупыш. Слышишь?

– Кейн говорит, что мужчинам хочется этого больше, чем женщинам. Он говорит, что мужчины могут заниматься этим каждый день и ничуть не уставать. И еще он сказал, что если ты не захочешь, то нельзя навязываться. Я не буду, честное слово. Он сказал, что по-