ярости, у нее хватило ума не выразить этого вслух.

– Никогда еще не видел такой белой кожи. Да и таких волос. Буду хранить их как знак, что никто больше не имеет на тебя прав. Да я этого и не допущу. И ты должна вести себя хорошо.

– Ванесса! – за ивами раздался голос Элли. – Где ты там, Ванесса?

Кончик ножа отрезал верхнюю пуговицу ее рубашки, затем вдруг оказался под подбородком Ванессы, требуя молчания.

– Это я тоже возьму на память. А теперь слушай. Скажи гринго, что здесь был Праймер Тэсс. Скажи, что я буду подкарауливать его. Я могу оказаться за любой горкой, на любом дереве – и тогда его не станет. И мы останемся с тобой вдвоем – я и ты.

– И ты выстрелишь ему в спину?

– А что тут такого? Кто он мне? – Он засмеялся ей в лицо. – Я убивал людей и получше, чем он. Никто не смеет стоять между мной и женщиной, которую я хочу.

– Ты – животное! – прохрипела Ванесса. – Я никогда никуда с тобой не пойду. А если ты заставишь меня, то я воткну в тебя нож при первом же удобном случае!

Он снова удивил ее своим довольным смехом.

– Я не ошибся в тебе. Ты будешь моей, когда наступит срок, и ты будешь брыкаться на каждом шагу, ведь так, Ванесса? Тебя же зовут Ванессой?

Он еще раз повторил ее имя, словно пробовал его на вкус.

– Я ухожу, но буду, как и прежде, следить за тобой. Помни об этом. Можешь сказать всем, что я побывал здесь, мне это все равно. Я просто выжду и обязательно всажу пулю в этого подонка гринго, точно в его башку. И он не будет знать, когда именно это случится.

Он снова уставился на нее немигающими глазами, и она почувствовала себя кроликом под гипнотизирующим взглядом удава.

– Все. Ухожу. Но хочу получить поцелуй на прощание.

– Ванесса? – Встревоженный голос Элли прозвучал совсем близко.

Только его губы приникли к ее губам, как Ванесса изо всех сил вонзила в нижнюю зубы. Он схватил ее за волосы и дергал до тех пор, пока она не разжала зубы. Кровь сочилась из его рта, текла по подбородку, и все же он улыбался.

– Когда ты причиняешь боль, то заводишься сильнее, да? Я знал и таких женщин. – Его голос превратился в едва слышное урчание.

Он вдруг снова дернул ее за волосы, да так, что слезы брызнули из глаз, она пошатнулась и упала на торчащий из земли пенек. Когда она подняла голову, его уже не было.

– Ванесса!

– Я здесь, тетя Элли.

Она быстро поднялась, вытерла концом рубашки слезы и яростно потерла рот. Затем расправила одежду и отбросила волосы с лица. Желудок ее по-прежнему был готов вывернуться наизнанку. Ее пробрала дрожь, словно внутри нее все заледенело. Но уже в следующее мгновение ее бросило в жар и затрясло так, что ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем она смогла откликнуться. Она постаралась, чтобы голос ничем не выдал пережитого ею ужаса.

– Я здесь, в зарослях. Сейчас выйду. И вышла из ивняка, поправляя ремень.

– Я вдруг испугалась, не найдя тебя, – нервно рассмеялась Элли.

– Иногда нам требуется уединение, – отвернувшись проговорила Ванесса. Налетевший ветер взлохматил ее волосы.

– Что-то похолодало. Пожалуй, я домоюсь в фургоне. Она скрутила волосы в пучок и закрепила его на макушке.

– Я думала, что ты уже помыла голову.

– Я решила не мыть ее сегодня. Уж слишком долго потом сохнуть.

Довольно глупая причина, но больше ей ничего не пришло в голову.

– Пойдемте-ка к фургонам, а то у меня от этого места мурашки по коже.

– Что-нибудь случилось? Боже, да ты побледнела и дрожишь!

– Мне показалось, что что-то шуршит в кустах. – Ванесса подняла ведро и вылила воду. – Не надо мне было идти сюда без ружья. – Она оглянулась на кусты и решительно зашагала прочь. Тетя поспешила следом.

– Это не могли быть индейцы? – Элли в страхе оглянулась на кусты.

– Не думаю. Скорее кто-то из поселка возле форта.

Ванесса упорно пыталась взять себя в руки, шаг за шагом удаляясь от проклятого места, но колени все еще тряслись. Зато голова работала четко. С растущим отчаянием она поняла, что нет такого места, где она могла бы почувствовать себя в безопасности от Праймера Тэсса. Ей никогда уже не побыть одной, пока этот сумасшедший жив. Грязная свинья! То, что ей пришлось от него вытерпеть, не потерпела бы ни одна приличная женщина. Как он тискал ее грудь, что молол его грязный рот…

Ей придется сказать все Кейну. Его надо предупредить. Тэсс обещал подкарауливать его… чтобы убить… и забрать ее. О Кейн! Любимый!

– Мэри Бэн? Ты здесь? – позвал Генри, подойдя к фургону Виснеров.

– Нет, дурачок. Я с другой стороны.

Генри оглянулся и увидел Мэри Бэн на другом конце стоянки, у большого дуба. Она смеялась ему в лицо.

– Дурачок? – Он двинулся к ней. – Ты назвала меня «дурачком»?

– Дурачок! Дурачок! – дразня прокричала она и скрылась в зарослях. Но ее легко было обнаружить благодаря собаке, преданно бегавшей вслед за хозяйкой. Когда Мэри решила, что убежала достаточно далеко, то спряталась за могучим стволом старого дерева. Генри прошел мимо, хотя знал, что она тут, затем развернулся и увидел кусочек ее юбки.

– Немедленно прекрати прятаться от меня, Мэри Бэн. – В ответ раздался веселый смешок. – Выходи, а не то я не отдам тебе подарок, который выбрал специально для тебя.

–  Подарок? – переспросил ее удивленный голос.

– Да. Но я не собираюсь отдавать его тебе, пока ты не выйдешь и не станешь вести себя мило.

– Не нужен мне никакой подарок, и я не собираюсь вести себя «ми-и-и-ло»! Вот так! – Она вжалась в ствол дерева и зажала рот ладонью, пытаясь заглушить смешки, которые так и пытались вырваться из горла.

Генри на цыпочках прошел к дереву, протянул руку и ухватил край ее рубашки.

– Поймал! Я поймал тебя, Мэри Бэн! Ты совершенно не умеешь прятаться! Я все время знал, где ты!

Мэри Бэн попыталась было убежать, но Генри дернул, и она со всего размаху шлепнулась на землю. Ее глаза лучились от смеха, она не выдержала и прыснула. Генри присел рядом, любуясь ею. Вряд ли существовало что-либо более прекрасное, чем смеющееся лицо Мэри Бэн. Пес решил, что игра закончилась, и тоже плюхнулся рядом, положив тяжелую голову на вытянутые лапы.

– Как здорово, правда, Генри? Я еще никогда так не веселилась. И никогда ни с кем так не играла. Как будто мы снова дети.

– Я в детстве играл с Ванессой, но больше никто не хотел играть со мной. – Генри улыбался. Он вовсе не жаловался. Он бесхитростно сообщил о том, что, как к тому ни относись, являлось фактом его жизни.

Он снял шляпу, положил ее на траву рядом с собой и вытер пот со лба. Они посидели, молча глядя друг другу в глаза, словно отрешившись от всего остального мира. Мэри Бэн любила смотреть на него. Он такой необыкновенно красивый, чистюля и… такой ласковый. Ему и в голову не приходило лапать ее, как пытались делать другие мужчины. Он рассказывал ей обо всем, что приходило ему в голову, честно, без утайки, совершенно не умея хитрить. Она с самого начала поняла, что он не такой, как все. Наивный мальчишка с телом взрослого мужчины. Ради него самого было бы гораздо лучше, если бы он был похож, скажем, на мистера де Болта, ради его же безопасности. Сама же она любила его таким, каким он был, и если бы это зависело от ее желания, осталась бы с ним навсегда.

– У меня тут есть кое-что для тебя. Я увидел это в магазине, и Кейн сказал, что моих денег на это хватит.

Он достал из кармана жилетки сверток и положил ей на колени. Генри робко улыбнулся и с такой надеждой посмотрел на нее, что ей захотелось расплакаться.

– Разверни, пожалуйста, – попросил он. И даже перестал улыбаться, застыв в ожидании.

Мэри Бэн переводила взгляд со свертка на Генри и обратно. Глаза ее наполнились слезами.

– Мне раньше никто ничего не дарил. Да еще так красиво завернуто!

Она взяла сверток и прижала его к груди.

– Я чуточку подержу его вот так, а потом открою.

– Только не плачь из-за этого! – Генри встревоженно посмотрел на нее, явно расстроившись. – Э-э… Мэри Бэн, пожалуйста, не плачь. Улыбнись. Пожалуйста, – умоляюще и растерянно забормотал он. – Я купил тебе подарок, чтобы ты обрадовалась.

– Люди плачут иногда от того, что счастливы, глупенький. – Она шмыгнула носом и улыбнулась.

– Ничего подобного!

– Но это так и есть, Генри Хилл.

Она осторожно развернула сверток, и в ее подол упали моточек розовой ленты и флакончик с туалетной водой.

– О матерь Божья! – восторженно прошептала она, поднося к округлившимся от восторга глазам то ленточку, то флакончик.

– Тебе нравится? – взволнованно спросил Генри.

– Нравится?! О Генри! Да у меня в жизни не было ничего замечательнее этого!

– Лента будет красиво смотреться в твоих волосах, а если хочешь, можно украсить ею платье. Давай понюхаем, как пахнет эта штука? Я открою.

Он взял флакончик, вытащил пробку и поводил ею прямо перед носом Мэри Бэн.

–  Правда, хорошо пахнет? Ма и Ванесса наливают это на пальцы и смачивают волосы и за ушами. Хочешь, покажу?

Не дожидаясь ответа, он вылил солидную порцию туалетной воды на ладонь и нежно потер волосы на затылке.

– Какая же ты красивая, Мэри Бэн! Прямо дух захватывает. Я не знаю никого красивее тебя, – сказал он восхищенно.

– И вовсе я не красивая, – запротестовала она, втайне надеясь, что он станет убеждать ее в обратном. – Вот Ванесса красивая. Настоящая красавица.

– Да, Ванесса красивая, – согласился он, – но ты милее. А волосы у тебя мягкие и блестящие. – Он ласково коснулся кудряшек на ее висках. – Мне нравится, как они вьются такими чудесными колечками. И глаза у тебя самые необыкновенные, словно шоколадные маргаритки. Такие росли