неловкость, когда с ней пытались флиртовать, и, вместо того чтобы пользоваться своими чарами, старалась уклониться от мужских заигрываний.

Тогда что притягивает его к ней? Он направился в ее сторону, удивляясь самому себе. Вероятно, ему хочется убедиться, что ее влечет к нему так же, как его к ней. Одно дело – флиртовать с ним у Октавии с Нортом, совсем другое – танцевать вместе на рождественском приеме. Интересно, что она будет делать, когда он прервет ее беседу и попросит выйти с ним, хоть ненадолго?

Женщины рядом с ней наблюдали, как он приближался. Может, они хотели знать, почему он на них нацелился. Или уже подозревали, что его мишень – Мойра. Ему было наплевать, что они думают. Единственное, что волновало, – ее прямой взгляд, в котором соединились осторожность и возбуждение. Ее глаза не были оленьими, как он думал сначала. Сейчас он ясно видел, что это средоточие золота, бирюзы и изумрудов. Волшебные глаза.

– Добрый вечер, дамы. – Он не посмотрел ни на одну из них. Он видел единственную – Мойру. – Простите мне мое вторжение. Леди Осборн, буду вам признателен, если вы уделите мне минуту вашего времени.

С чувством облегчения он услышал:

– Конечно, мистер Райленд. Дамы, надеюсь, вы извините меня.

Он предложил ей руку. Она приняла ее, грациозно следуя за ним к дверям на террасу. Снаружи было зябко, темно, только снег искрился под луной. Снега нападало немного, два-три дюйма толщиной, но этого было достаточно, чтобы укутать мир изысканным сияющим покрывалом и за сверкающей красотой скрыть мрачное, ненужное и бесплодное.

Он не мог долго держать ее здесь, хотя жаждал, чтобы она не уходила никогда. Она была слишком легко одета для такой погоды, хотя платье было закрытым, а ткань плотной.

И если он не мог долго находиться здесь с ней, он должен с полной отдачей использовать отведенное ему короткое время.

– Леди Осборн?

– Да, мистер Райленд? – Ее глаза были как озера и отражали лунный свет, притягивая его с волшебной силой, которой он не мог противостоять.

– Сейчас я хочу получить с вас поцелуй.

Когда губы Уинтропа завладели ее ртом, у Мойры не было времени не то чтобы отреагировать, а просто подумать.

Все произошло стремительно. Каждая частица ее тела напряглась в ответ на этот внезапный и возбуждающий захват. Его губы были мягкими, теплыми и такими отзывчивыми. Она с трудом верила, что такое может быть, ощущая его на вкус – чуть-чуть сладкий и солоноватый. Шершавый подбородок легко царапнул ее. Вечерний воздух был очень холодным, но тепло его объятий коконом окутывало Мойру со всех сторон, грозя расплавить изнутри.

Его губы умоляли. Ее в ответ приоткрылись. Возбуждение, когда он своим языком попробовал ее, отозвалось покалыванием по всему телу. Наконец-то, после стольких лет ожидания и поиска, вот оно – то, как нужно целовать. Другие губы целовали ее, но никогда так, как эти. Никогда другой мужчина не вызывал в ней стремления открыть себя. Она не знала, что такое запустить пальцы в его волосы и держать там, не отпуская. Раньше она не смела желать ничего больше, кроме простого поцелуя.

В этот краткий волшебный миг ей захотелось всего, что может дать Уинтроп Райленд.

Он отстранился первым. Его короткое дыхание облачками уносилось во тьму. Он прислонился к ней лбом. Ощущение от прикосновения его плоти было таким же нежным, как и от его губ, и Мойре пришлось сделать усилие, чтобы не потереться о него, как ласковая кошка.

Он, согревая, осторожно обнял ее за плечи и хрипло прошептал:

– Пойдем внутрь. – У нее упало сердце.

– Тебе не понравилось?

Он отозвался то ли рычанием, то ли стоном. Мойра затрепетала.

– Мне это очень и очень нравится, – ответил он, подняв голову и уставив глаза в темноту неба. – Мне не хочется, чтобы ты стала объектом пересудов в бальном зале.

Мойра огляделась. Кроме них, на балконе никого не было, и свет от ламп из бального зала лишь немного не достигал их. Они одни, и ей не хотелось уходить.

– Никто не подглядывает.

– Это ты так думаешь. – Его осторожность подкупала и раздражала одновременно. – Сейчас я отвечаю только за потребованный у тебя поцелуй. Если ты останешься здесь немного дольше, так просто не отделаешься, уверяю тебя.

Эти слова должны были бросить ее на защиту своего секрета и памяти Энтони, но не тут-то было. Напротив, его голос вызвал резкий, болезненный спазм внизу живота. Она тесно свела бедра вместе, чтобы облегчить боль, но это только усилило ее. Она должна была бы бояться отдать девственность этому мужчине, но ее тело желало его также сильно, как цветок жаждет солнечных лучей.

Она не двинулась с места. В его взгляде был вопрос.

– Учитывая вашу репутацию холодной и расчетливой женщины, вы отлично разыгрываете сцену обольщения, леди Осборн.

Обольщения? Она разыгрывает сиену? Он, наверное, шутит! Но та часть его, которой он мощно упирался ей в бедра, свидетельствовала: это правда. Он был также возбужден их поцелуем, как и она. Мысль, что она может привести его в такое состояние, поразила ее воображение.

Она сделала шаг назад, позволив ледяному дыханию ночи проникнуть между ними. Холод не ослабил ее мучений. Лишь соски затвердели, а спине стало остро не хватать опоры.

– Так лучше, мистер Райленд?

–  Не знаю. – Покачав головой, он поднял на нее глаза. – Не знаю, на что решиться – поблагодарить вас или поцеловать снова.

Мойру бросило в жар.

– Может, нам лучше вернуться на бал?

–  Вам – да. Мне – нет. Если я вернусь прямо сейчас, о нас точно пойдут сплетни.

Он имеет в виду свою эрекцию, конечно. Мойра должна была бы стыдиться своего поведения, его реакции на нее, но не могла. Как не находила повода или причины сомневаться в его влечении к ней. Отныне она должна свыкнуться с мыслью, что такой роскошный мужской экземпляр хочет касаться и целовать ее. Какая новая, безрассудная и чудесная мысль!

Покорно кивнув, она направилась к стеклянной двери, размышляя по пути, что будет дальше.

– Я увижу вас в зале?

Он ответил с присущей ему насмешливостью в голосе:

– Моя дорогая мадам, я намереваюсь быть около вас так же близко, как ваша тень.

Господи Боже, он в самом деле так сделает? Как тогда можно не дать повода для пересудов, если он будет смотреть на нее, стоя рядом остаток вечера?

Продрогшая до костей, Мойра неторопливо возвращалась в тепло бального зала. В глаза брызнуло сияние люстр, шум ударил по барабанным перепонкам. Множество голосов конкурировало между собой за внимание, перекрывая грохочущую мелодию оркестра. Аромат духов забивал ноздри вместе с запахом корицы. В животе заурчало. Хорошо бы поужинать пораньше. Заметит ли кто-нибудь, если она ускользнет в соседнюю комнату, где приготовлены сандвичи и сладости для тех; кому нужно подкрепиться в течение вечера?

Не в силах больше сопротивляться настойчивому требованию своего желудка, она проследовала сквозь толпу в сторону маленьких аккуратных бутербродов с огурцами, при взгляде на которые рот от предвкушения тут же наполнился слюной. Никто не обратил на нее внимания.

Вернее, почти никто.

– Где это ты была? – требовательно спросила Минерва, хватая ее за руку.

– Ты совсем замерзла.

Мойра отстранила ее движением руки:

– У меня все в порядке.

Сестра стала что-то говорить, но Мойра не слушала. Она вновь была на балконе с Уинтропом. Он снова обнимал ее, а она пила сладость его туб…

– Мойра?

Моргнув, она огляделась по сторонам:

– Что такое?

– Что с тобой? – Сестра пристально разглядывала ее. – Ты не слышала ни слова из того, что я сказала.

Мойра рассмеялась. Бедняжка Минни, она в самом деле беспокоится о ней! Или, возможно, о себе?

– Извини, дорогая. Я выходила подышать воздухом и немного замерзла. Это пустяки, чуточку подогретого вина, и все пройдет.

– Позвольте, я принесу вам вина, леди Осборн.

Его голос моментально согрел, внутреннего холода как не бывало. Лишь несколько минут назад она оставила его там, на балконе, а ей казалось, что она не виделась с ним уже много недель. Так чудесно было увидеть его вновь!

Она подняла на него взгляд, удивляясь своей способности сохранять внешнее спокойствие:

– Это будет весьма любезно с вашей стороны, мистер Райленд, спасибо.

Его улыбка сказала ей, что он принял правила игры. Ему хотелось сделать для нее все, что угодно, лишь бы она ходила в его должниках. Он бы поехал в Индию за шелком, если бы было нужно ей, лишь бы потом она отплатила ответной услугой. Речь не шла о чем-то недостойном, а всего лишь о том, чем она расплатилась, когда он потребовал вернуть долг.

Несмотря на то неуловимое, что пролегло между ними, Уинтроп оставался джентльменом, что доказывала его забота о Минерве.

– Мисс Баннинг, позволите и вам принести прохладительного?

Минни замотала головой, кудряшки затряслись у ее щек. Бедняжка выглядела совершенно потерянной.

– Спасибо, нет, мистер Райленд.

Поклонившись обеим, он послал Мойре еще одну дерзкую улыбку, от которой она вспыхнула, словно школьница, и исчез среди танцующих.

Минни повернулась к ней с разинутым ртом. Изумление то было или возмущение?

– Как тебе это удалось?

– Что? – Мойра наморщила лоб.

Сестра хмуро глядела на нее, как будто чувствовала себя одураченной.

–  Заарканить Уинтропа Райленда, вот что!

– Говори потише! – зашептала Мойра, хватая сестру за руку и привлекая ее к себе. – Я никого не арканила.

Пухленькие губки Минни вытянулись в ниточку.

– Хм, можешь мне не врать, Мойра. Этот мужчина смотрел так, будто он хочет обмакнуть