Слоан увлек ее в комнату и захлопнул дверь. Но, очутившись внутри, немедленно отпустил жену и, всмотревшись в нее, отшатнулся.

— Ты плакала, — прошептал он.

Хизер машинально вытерла влажные щеки.

— Не важно. Что… что ты здесь делаешь?

— Приехал умолять тебя вернуться.

— Зачем?

— Ты нужна мне. И Дженне тоже. — Голос его слегка дрогнул. — Потому что я не хочу другой жены. Пожалуйста, останься.

В глазах Хизер блеснуло недоверие.

— С чего бы вдруг?

— Я люблю тебя, — бросил Слоан и внезапно понял, что чересчур резок с Хизер. Так он окончательно все испортит!

Он услышал тихое недоуменное восклицание Хизер, и в груди все перевернулось.

— Я люблю тебя, — уже спокойнее повторил он. — Может, у меня нет права просить тебя о такой жертве. Я обидел тебя… и недостоин твоей любви. Но умоляю дать мне последний шанс.

Неприкрытое раскаяние на лице мужа потрясло Хизер. Неужели он… он испытывает то же, что и она? Такое же отчаянное желание броситься ему в объятия и никогда, никогда не расставаться?

— Ты любишь меня? — прошептала она в нерешительности.

— Да.

Как же можно не любить ее? Ее преданность и верность, неукротимую отвагу, сострадание и участие? Она выдержала все трудности суровой зимы, грозящее разорение, равнодушие мужа. Он любил ее. И нуждался в ней куда сильнее, чем она в нем. Только теперь, едва не потеряв ее, он понял, как много она для него значит.

Сердце гулко стучало в груди. Слоан шагнул к Хизер.

— Вся моя жизнь отныне связана с тобой, родная. Я мечтаю о детях, которых ты мне родишь. Если не пожелаешь жить на ранчо, я продам его. Мы могли бы уехать туда, где будем счастливы.

Хизер не верила ушам. Неужели она слышит те слова, о которых грезила, которые так долго ждала?

— Хизер! — выдохнул он. — Скажи хоть слово!

— Я… никогда не думала, что ты полюбишь меня.

— Но это правда! Господь мне свидетель! — Он вмиг оказался рядом и напряженно вымолвил: — Я сопротивлялся этому чувству с самой первой встречи. Боялся полюбить тебя, боялся, что кто-то отнимет у меня счастье во второй раз. Ты была права. Я мучился сознанием собственной вины. Но теперь все позади, Хизер. В моем сердце ты одна. Я не могу жить без тебя. Пожалуйста…

В выразительных глазах Хизер зажегся огонек надежды.

Слоан безгранично бережно взял ее лицо в ладони и поцеловал, едва прикасаясь губами, словно святыню, бесконечно дорогую и хрупкую, будто опасался, что она вот-вот рассыплется. В эту минуту он безудержно стремился уничтожить пропасть между ними, приковать ее к себе нерушимыми узами.

— Хизер, найдешь ли ты в себе силы когда-нибудь простить меня?

Боль и мольба в дорогом для нее голосе едва не разбили ей сердце. Ее муж, несгибаемый, жесткий… и такой беззащитный.

— Да, Слоан. Я прощаю тебя.

Он отстранился, чтобы получше видеть ее глаза.

— Ты говорила, что любишь меня. Это правда?

— Конечно, Слоан.

Опять эти противные слезы! Льются и льются, и невозможно их остановить!

— Я люблю тебя. Я всегда тебя любила…

Он заглушил ее слова поцелуем. Прижал к себе и целовал, бесконечно, крепко, исступленно, вкладывая в ласки все, что чувствовал в эту минуту, все, что пережил, все, что обещал своей любимой. И когда ощутил ответное движение губ, желание, радость и благодарность наполнили душу.

Наконец он поднял голову, но не выпустил Хизер из объятий — наоборот, еще крепче прижал к себе.

— Я люблю тебя, — твердил он снова и снова. — Последние недели стали настоящей пыткой. Ты не представляешь, что со мной делалось.

— Увы, представляю.

— Хизер, я так хочу, чтобы все раны затянулись.

— Я тоже, — прошептала она.

— Значит, ты больше не покинешь меня? Хизер положила голову ему на плечо и засмеялась сквозь слезы.

— Я никогда бы этого не сделала, Слоан. Даже зная, что ты не полюбишь меня, я решила вернуться домой. Эван предложил проводить меня, но тут появился ты и затеял драку.

— Я просто голову потерял, когда увидел, как ты его целуешь.

— Только в знак благодарности.

— Уверена?

— Абсолютно.

Он, казалось, немного успокоился, но тут же отстранился и изучающе посмотрел на жену.

— Хизер, Волк отдал мне долю в своем золотом руднике. Уверял, что так или иначе она принадлежала Лани. Я поборол свою дурацкую гордость и принял подарок, в основном ради Дженны. Деньги позволят мне поправить дела на ранчо, но если захочешь жить в Денвере или даже в Сент-Луисе…

— Но «Бар М» — твой дом. Твоя родина!

— Без тебя мне все равно здесь не жить.

Хизер лучезарно улыбнулась. Ей, разумеется, льстило, что Слоан готов идти на такие жертвы ради нее, но и сама она готова на все, лишь бы ему было хорошо.

— Слоан, мне тут тоже нравится. Пока ты со мной, я никуда отсюда не уеду.

Синие глаза блеснули таким обожанием, что у Хизер дух захватило.

— Слоан… едем домой, — едва выговорила она. — Пожалуйста, возьми меня с собой.

И этот измученный суровый мужчина, взявший в плен ее сердце, одарил ее нежданно-ослепительной улыбкой, затмившей блеск солнца.