Ей ужасно хотелось поцеловать его на ночь и поблагодарить Бога, что даровал ей жизнь, чтобы она могла и дальше любить своего сына.

Но ей очень хотелось поговорить с Джеком наедине. По правде говоря, именно он являлся источником ее внутреннего беспокойства.

Ей необходимо заново оценить человека, который перехитрил злодея, дрался с холодной расчетливостью и впоследствии с прирожденным чувством власти, взял на себя всю заботу. Конечно, Джулия была ему безмерно благодарна за проявленный героизм. Но ее шокировала его жестокость.

И ее собственная тоже.

Она повернулась и заметила, что Джек смотрит на нее. Он стоял в тени, окутанный тайной, с непроницаемым лицом. До сегодняшнего вечера Джулия смотрела на него просто как на привлекательного мужчину, который знает о том, какой эффект производит на женщин, и пользуется этим к полной мере. Но в Джеке было скрыто намного больше достоинств. Джулия чувствовала: она что-то упустила, что-то такое, что не поддавалось ее пониманию. И это лишь подчеркивало, как мало она знает о нем и о его прошлом.

Кто такой Уильям Джекман? Как она могла не заметить, что перед ней предстал человек с немалым жизненным опыты? Опытом, который позволил ему выйти из этой смертельной схватки с Ригби, не получив ни единой царапины. На такое способен только мужчина, кое-что повидавший в жизни.

В тишине мягко тикали часы.

– Я тоже, как и все остальные, не знаю, как благодарить вас за все, что вы сделали.

– Мне было приятно помочь вам.

От легкой ухмылки на его щеках появились обаятельные ямочки. Джулии стало легко от его улыбки, но в ней шевельнулось беспокойство. Он наслаждался жестокой дрожью опасности, его возбуждал риск.

А разве у нее самой не появилось чувство эйфории, когда все закончилось? Мир вдруг стал ярче и острее, словно все ее чувства обострились при виде поверженного и окровавленного Горация Ригби. Она вспомнила, как страстно ей хотелось, чтобы Джек наказал его…

Джек провел пальцами по волосам, и Джулия заметила ободранную кожу на косточках пальцев.

– Вы не сказали, что вам требуется помощь. Пойдемте со мной.

Взяв лампу, она направилась по коридору в заднюю часть лома. Джек шел рядом с ней.

– Могу я спросить, куда мы направляемся?

– На кухню. Я храню там аптечку на тот случай, если дети поранятся.

– Понятно. Тогда идем на кухню.

По его снисходительной улыбке Джулия поняла, что его совсем не интересовала аптечка. Впрочем, и ее тоже. Это был лишь повод побыть наедине.

Там она сможет задать волнующие ее вопросы, сказала себе Джулия. Как директриса школы, она должна знать биографию каждого учителя. Похоже, Джек утаил некоторые важные подробности.

В колеблющемся свете лампы они спустились по лестнице к кухне. Ночные тени скрывали огромное помещение. В воздухе ощущался аромат свежего хлеба, жареного мяса, сладкой выпечки. Повара уже отправились спать, ведь завтра им предстоит встать до рассвета, чтобы приготовить завтрак. В огромной плите оранжевым светом мигали угли, отбрасывая отблески на кастрюли и сковородки, развешанные по стенам.

– Подождите здесь. – Джулия указала Джеку на огромный деревянный стол в центре кухни.

С лампой в руках она зашла в большую кладовку и достала небольшую деревянную коробку, где хранилось все не обходимое на случай порезов и царапин. Когда она обернулась, оказалось, что Джек стоит рядом с ней.

Внезапное влечение перехватило дыхание Джулии, но Джек, оказалось, всего лишь изучал полки с продуктами.

– Мы пропустили ужин, – напомнил Джек, внимательно рассматривая запасы. – Не перекусить ли нам?

В желудке у Джулии образовался такой тугой комок, что она даже думать о еде не могла. Сейчас она бы предпочла объятия его рук и поцелуи.

– Я не буду, а вы возьмите все, что хочется.

Их взгляды встретились, и Джулия вспыхнула, понимая, как он может истолковать ее слова. По- видимому, не подозревая о ее внутреннем смятении, Джек подошел к полке, чтобы взять сыр.

Джулия приказала себе успокоиться. Она поставила коробку на стол и направилась к раковине, чтобы наполнить водой кувшин.

Джек хочет ее, все его поведение говорит об этом. Позволит ли она ему вольности? Если она свяжется с учителем, она рискует потерять чувство собственного достоинства, которое придавало ей силы последние восемь лет. Но было все труднее думать о себе только как о работодателе Джека. Своим сегодняшним поступком он утвердил себя как равного ей, и в этом качестве был еще более неотразим.

Когда Джулия вернулась к столу, Джек уже приготовил небольшой ужин. Толстые куски стильтона,[3] свежий хлеб, масло, ломти сочной ветчины. Он вытер яблоко о собственную рубашку, откусил и передал его Джулии.

– Хотите откусить?

В этих словах скрывался несомненный вызов, обещание близости, исполнение всех ее желаний. «Запретный плод, говорила его дьявольская улыбка. Это то, чего ты хочешь, что тебе нужно, чего ты жаждешь».

– Нет, спасибо, – сдержанно ответила Джулия. – Я хочу осмотреть вашу руку.