полиции. Тот как раз и показался вслед за вошедшими. Они обменялись многозначительными взглядами.

— А вот и вы, доктор Денович! — облегченно вздохнул Уэнтворт.

Денович промолчал. Он пристально вглядывался в толстяка-американца, твердя про себя: «Именно сейчас он находится в этом пресловутом сверхъестественном состоянии! Выходит, — продолжал он рассуждать, — что, по сравнению с прежними, его возможности настолько увеличились, что все развернувшиеся в последние часы события он, должно быть, видит своим внутренним оком, словно последовательно разворачивающиеся на экране картинки».

Денович все еще не мог сдвинуться с места и как-то съежился. На кончике языка вертелись самые дурацкие оправдания.

— Доктор Карр заинтригован, — врезался в его мысли Уэнтворт. — Придя в себя на диване, он так и не смог вспомнить, каким образом там очутился. Но вот это, — полковник ткнул пальцем в тюрбан Ксилмера, — лежало точно на этом же месте. Выходя из офиса, он прочитал вашу фамилию на входной двери. Вот так он и узнал про вас, потому что, разумеется, ничего не помнит о первой фазе ЕSР. А сейчас расскажите, пожалуйста, о том, что же здесь произошло на самом деле?

Пока Уэнтворт говорил, Денович лихорадочно искал наиболее правдоподобное объяснение своего здесь присутствия. И не стал сразу же отвечать на поставленный ему вопрос. Посему едва лишь английский офицер замолк, как Денович участливо обратился к Карру:

— Вы хорошо себя чувствуете, доктор?

Карр воззрился на него как-то слишком пристально, но когда соизволил наконец ответить, то ограничился просто утвердительным «да».

— Вы не ранены?

— Нет. А что, так должно было быть? — поразился Карр. Его взор блуждал, в глазах читались смущение и растерянность.

— Как вы перенесли последнюю фазу… э-э-э… то есть кризис?

— Что?

Денович был несказанно ошеломлен. Он не смог бы точно определить, что именно ожидал услышать от американца, но в любом случае не такое! Этот неимоверно банальный тип, столь заурядно реагировавший на его расспросы… Это существо, начисто лишенное какой-либо памяти…

— Вы хотите сказать, — тем не менее, упорствовал он, — что не сохранили никаких из ряда вон выходящих воспоминаний?

— Воистину, доктор, — Карр покачал головой. — У меня такое впечатление, что вы располагаете гораздо большей информацией в этом деле. Как получилось, что я оказался в вашем помещении? Неужели я болен?

Денович отвернулся, беспомощно взглянув на Уэнтворта. У него уже сложилась собственная версия в отношении случившегося, но он слишком растерялся от происходившего у него на глазах, чтобы связно изложить ее.

— Полковник, — вздохнул он, — не соблаговолите ли вы помочь мне восполнить пробелы в событиях? Со своей стороны я готов сделать то же самое, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

Уэнтворт не заставил себя упрашивать и коротко поведал о том, чему сам был свидетелем в последние часы. Сразу же после телефонного разговора он отправился сопровождать одну из групп, занимавшихся поисками Ксилмера. Несколько минут назад доктора Карра заметили бродившим по одному из коридоров. Поскольку до этого всем был отдан приказ не высовывать и носа из помещений, Уэнтворту немедленно сообщили о нарушителе. Он тотчас же прибыл на место.

— Разумеется, зная, где находился в последний момент Карр, я поинтересовался у него, в чем дело. Таким вот образом я и узнал, что, проснувшись, он обнаружил тюрбан и всю эту пакость вокруг.

Полковник наклонился и осторожно коснулся кончиками пальцев голубоватой жидкости. Убедившись, что, судя по всему, она безвредна, он поднял перепачканный шарф и понюхал его, скорчив при этом гримасу.

— Скорее всего, это — кровь существ той самой расы, — решил он. — Но что за дурной запах!

— О какой это расе вы толкуете? — ожил Карр. — Эй! Взгляните-ка, господа, что…

Но его прервали. В тот же миг из головного убора Ксилмера раздался голос, изъяснявшийся по- английски:

— Мы записали вашу беседу, и все указывает на то, что с нашим соотечественником случилось нечто непонятное.

— Вы можете меня слышать?! — воскликнул Уэнтворт, резко подавшись вперед.

— Дайте нам детальное описание того, в каком состоянии находится в настоящее время наш агент, — потребовал голос.

— Мы отнюдь не против того, чтобы пойти вам навстречу, но хотели бы в порядке взаимности получить некоторую информацию и от вас, — твердо заявил Уэнтворт.

— Мы находимся всего в пятистах тысячах километров. Так что менее чем через час вы сможете увидеть нас собственными глазами. И если мы сочтем ваши объяснения неудовлетворительными, то навсегда сотрем вашу станцию с поверхности Луны. А теперь быстро выполняйте то, что вам говорят!

Угроза звучала весьма внушительно, и было от чего крови застыть в жилах. Один из стоявших у дверей сотрудников Уэнтворта в ужасе пролепетал:

— О боже!

После довольно длинной и напряженной паузы полковник четко описал все, что осталось от Ксилмера.

— Ждите! — произнес голос после того, как тот закончил свое сообщение. Прошло не менее трех тягостных минут, пока голос не зазвучал снова: — Расскажите нам самым подробным образом, что там у вас произошло. Расспросите доктора Карра.

— Меня? — вскинулся тот. Его возглас походил на хриплый вскрик.

Уэнтворт глухо бросил ему.

— Тихо!

Одновременно он нетерпеливым жестом дал понять сгрудившимся у двери сотрудникам, чтобы те немедленно покинули помещение, и требовательным кивком подозвал к себе Деновича и Карра.

— Выколотите из него всю правду! — приказал он доктору Деновичу и на цыпочках вышел в маленькую комнатку для личных нужд последнего, примыкавшую к кабинету. Там имелся телефон.

Разглядывая Карра, Денович отчетливо слышал, как офицер безопасности очень тихо, но строго отдал распоряжение о введении режима высшей степени тревоги. Психиатр с трудом заставил себя перестать прислушиваться к словам полковника и все свое внимание сосредоточил на Карре.

— Доктор, — начал он, — какое последнее воспоминание сохранилось у вас в памяти?

Американский психолог сглотнул слюну, словно от тошнотворного запаха ему перехватило горло. Его лицо исказила гримаса,

— Как давно я прибыл на лунную станцию? — вырвалось у него, наконец.

У Деновича промелькнула прояснявшая общую картину мысль: «Это же так очевидно! Он действительно не может ничего вспомнить из того, что произошло после завершения проявления ЕР в первой фазе, возникшей в ходе перелета на Луну. Все ясно как божий день! Коллега, должно быть, считает, что его поразила душевная болезнь».

Денович застыл на месте. Его охватила дрожь, едва он подумал о тех возможностях, которые открылись бы в случае установления такого сногсшибательного диагноза. Попытался представить, что бы он сам сейчас испытывал на месте Карра.

Неожиданно ему раскрылась суть терзавшей того проблемы: американский психолог признается своему советскому коллеге, что у него с головой не все в порядке.

— Доктор, — мягко обратился он к Карру, — на чем основывается ваша убежденность в том, что вас постигло сумасшествие? — Видя, что тот медлит с ответом, он стал настойчиво и убедительно его увещевать: — Поймите, наши жизни сейчас в опасности! Вам ничего не следует скрывать от нас!

— У меня отмечаются явно параноидальные симптомы, — тяжело вздохнул Карр. Голос его был плаксивым.