лицами. Вместо лиц и у Шоши, и у Зверды гнорр видел только перекрученные полосы желтого тумана, похожего на дым от горящего мокрого сена.
Поцелуй Зверды он, однако, воспринял как обычный женский поцелуй, к тому же повышенной приятности. А оплеухи – как обычные оплеухи Зверды.
За спинами гэвенгов, на высоте в пол-локтя над землей, вращались звезды Большой Работы. Дверь доставила затребованных гостей к своему хозяину и ожидала дальнейших указаний.
Зверда отметила, что звезды стали вращаться медленнее. Когда они остановятся, Дверь вернется в аспект условно существующих вещей, и для того чтобы открыть ее вновь, потребуется проделать новую Работу.
– Сладкий мой, когда мы уезжали из Пиннарина, я обещала, что разорву тебя на куски, если ты еще раз без особой надобности попробуешь выдернуть нас через Дверь. Так или нет?
Несмотря на то, что голос Зверды доносился до Ларафа откуда-то из желтого тумана и звучал так, словно принадлежал утопленнику, он вполне мог разобрать слова и понять, о чем спрашивает его неистовая баронесса.
– Так. – Лараф с усилием кивнул. – Я прошу меня простить, госпожа Зверда. Но у меня не было другого выхода.
– Положим. В таком случае у тебя есть ровно десять минут, ровно десять коротких колоколов, как у вас выражаются. Рассказывай, что стряслось. И – ни одного лишнего слова!
– Книга пропала.
Зверда сразу поняла, что имеются в виду «Семь Стоп Ледовоокого». Для ее подопечного существовала только одна «книга».
– Что значит «пропала»?
– Нет ее. Нигде.
– Где ты видел ее в последний раз?
– В кабинете гнорра. То есть в моем кабинете. Наверху, под куполом Свода. Я положил книгу в ящик стола, а теперь ее там нет.
– Ты пробовал ее позвать?
– Что значит «позвать»?
– А, я забыла, ты же кретин. Ты точно уверен, что в столе ее нет?
– Я видел это своими глазами.
– Ясно, что своими. А на ощупь ты убедился, что в том месте, где лежала книга, на самом деле нет больше ничего?
– Д-да.
– Ты в этом уверен?
– Да.
– Ты уверен в том, что ощупал пустоту в ящике стола? – с нажимом переспросила Зверда.
– Нет, – сдался Лараф. – Не уверен. Но мне кажется!
– Тише. Ты скрипишь, как несмазанная телега. Поверь, это не очень приятные звуки.
– Извините.
Шоша что-то спросил у Зверды на языке гэвенгов. Та ответила.
Шоша – окровавленный, чумазый, уставший и голодный – захохотал так, что Ларафу показалось: даже звезды Большой Работы вздрогнули и сместились на полпальца в сторону, подальше от сумасшедшего барона.
Особенно славно смотрелось это с точки зрения Ларафа: большая приземистая кукла с громкими квакающими звуками катается по серой кристаллической пыли, устилающей все пространство внутри импровизированного плаца Большой Работы между скрученными в бараний рог молодыми рябинами.
Отсмеявшись, Шоша выплюнул еще пару фраз. Зверда сдержанно улыбнулась, но отвечать супругу не стала. Вместо этого баронесса повернулась к Ларафу и сказала:
– Барон смеется над тобой, мой сладкий. Ему кажется совершенно невероятным, что тебе достало глупости поверить собственным глазам. Украсть книгу у того человека, с которым она подружилась, практически невозможно. Тем более тяжело утащить ее из кабинета гнорра. У гнорра ведь с недавних пор стоит Сквозной Зрак на входе в подъемник…
– Не уверен…
– Ну так я уверена! Никто ничего не может внести в кабинет гнорра или вынести из него так, чтобы это осталось не замеченным охраной. Разумеется, если сам гнорр войдет в подъемник с какой-то книгой под мышкой, никто к нему приставать не будет. Именно так ты, сладкий мой, протащил «Семь Стоп» в свой кабинет. Тебе можно, потому что ты – гнорр. Но уже любой пар-арценц обязан отчитываться перед охраной в том, что он при себе имеет, какие на нем одеты браслеты и перстни, и совпадает ли опись этих предметов со списком дозволенных к ношению в здании Свода. Правда, старших офицеров – пар-арценцев и аррумов – при этом не обыскивают. Но их просматривают до самых костей при помощи Сквозного Зрака. Так вот, если бы кто-то выходил из твоего кабинета с лишним предметом, например с «Семью Стопами», охрана сразу же подняла бы тревогу и доложила тебе в считанные минуты.
– Так где же тогда книга?
– Вариантов три. Первый: книга в действительности на месте, она по-прежнему видима, а ты просто водишь нас за нос.
– Я не вру! Клянусь!
– Пожалуй, что и не врешь. По крайней мере оснований к этому у тебя быть не должно.
– У меня их вовсе нет!
– Положим. Тогда второй вариант: книга самопроизвольно ушла в другой аспект существования. Этот вариант еще менее вероятен, чем первый. И наконец, третий: книга лежит на прежнем месте, но в данный момент невидима. А ты, осел эдакий, не догадался проверить это самое очевидное допущение сразу.
– Но как? Почему она вдруг стала невидимой?
– Потому что на нее кто-то навел порчу внешнего образа.
– Что-что?
– Порчу внешнего образа. Ее вид испортился, понимаешь? Как проказа пожирает человеческое лицо, так специальная магия может пожрать
– Это, наверное, очень сложная магия?
– Не очень. С процедурной точки зрения – простая. Но инициировать ее может только маг высокой ступени мастерства. Ты бы этого не смог сделать никогда. Большинство офицеров Свода – тоже. Вообще, из известных мне людей такое было бы по силам только Лагхе. И, возможно, пар-арценцу Опоры Писаний. Кто там у вас? По-прежнему Сонн?
– Сонна ищут. И все никак не найдут.
– Тем более. Итак, сладкий мой, вот тебе отгадка: книга испорчена Сонном. Потому что Лагхи больше нет с нами, а другим людям такое не по силам.
– А вам?
– Я не человек.
– Ах да…
– Да-да.
– А когда Сонн успел испортить книгу? Он что, мог тайком прокрасться ко мне в кабинет?
– Это уж тебе виднее. Но я думаю, что он навел на книгу порчу в тот самый день, когда на нас напали лучники Опоры Вещей. Ведь когда Сонн допрашивал тебя, он держал книгу в руках, так?
Перед мысленным взором Ларафа встал тот жуткий денек. Не знающие промаха стрелы безжалостных лучников, встреча с любовником Анагелы, бессмысленные вроде бы вопросы Сонна, треск молний, рвущихся из офицерских клинков…
– Так.
– И потом, когда мы с бароном возродились, он книгу бросил и убежал вместе со своими аррумами?
– Да. Я еще тогда очень удивился, отчего это он книгу выбросил, ведь она была у него в руках.
