— Император думает, что Мари-Луиза в ожидании, — она хохотала.

— С какого дня? — спросила Жюли смущенно.

— Со вчерашнего… — запах духов исчез. Полетт ушла.

Жюли встала.

— Нужно идти в зал. Император любит, когда его трон окружен родственниками.

Я поискала глазами Жана-Батиста. Он прислонился к окну и рассматривал толпу равнодушным взглядом.

— Не можем ли мы уехать домой?

Он взял меня под руку. Но Талейран преградил нам дорогу.

— Я искал вас, дорогой князь. Эти господа просят представить их вам.

За ним стояли несколько офицеров высокого роста в иностранной форме темно-синего цвета с желто- голубыми шарфами.

— Граф Браге, член посольства Швеции, полковник Вреде, прибывший недавно, чтобы принести императору поздравления Его величества, короля Швеции, по поводу женитьбы, и лейтенант, барон Карл Отто Мернер, прибывший сегодня утром из Стокгольма в качестве курьера с трагической вестью. Он — сын того Мернера, который был вашим пленником в Любеке, мой дорогой князь. Вы его, вероятно, помните.

— Мы переписываемся, — спокойно ответил Жан-Батист, переводя взгляд с одного из этих господ на другого. — Вы один из руководителей партии, которую в Швеции называют Партия объединения, не правда ли, полковник Вреде?

Полковник поклонился. Талейран повернулся ко мне.

— Вот видите, дорогая княгиня, с какой точностью ваш муж информирован о делах на Севере. Нужно вам сказать, что Партия объединения ратует за объединение Норвегии и Швеции.

Вежливая улыбка скользнула по губам Жана-Батиста. Он все держал меня под руку. Теперь он рассматривал Мернера. Этот человек, приземистый, крепкий, с коротко остриженными темными волосами встретил взгляд моего мужа.

— Я привез сюда очень печальную весть, князь, — сказал он. Это касается наследника трона Швеции, Его королевского величества принца Христиана Августа фон Аугустенбург, который неожиданно скончался.

Я чуть не вскрикнула, так сильно Жан-Батист сжал мою руку.

— Как это ужасно, — сказал он совершенно спокойным тоном. — Я приношу вам мои соболезнования.

Наступило молчание. Почему мы не уходим? По-видимому, нам почему-то нельзя уйти сейчас… Теперь, конечно, бездетный шведский король назначит нового наследника трона. Но нас-то это не касается…

— Выбран ли новый наследник трона? — спросил Талейран, проявляя вежливый интерес.

Я как-то нечаянно взглянула на Мернера. Он впился взглядом в Жана-Батиста. Он так смотрел на него, как будто хотел, чтобы мой муж прочел его мысли.

Господи, что они хотят от моего мужа? Жизнь покойного наследника трона его, кажется, совершенно не интересовала. У нас и так достаточно забот, мы в немилости.

Я перевела взгляд на полковника в желто-голубом шарфе, на этого Вреде, или что-то в этом роде. Он также внимательно смотрел на Жана-Батиста.

Наконец, коренастый барон Мернер заявил:

— Шведский Сейм соберется 21 августа, чтобы решить вопрос выбора нового наследника трона.

— Я боюсь, что нам пора проститься с господами, — сказала я.

Офицеры поклонились.

— Я прошу еще раз передать Его величеству, королю Швеции, мои самые лучшие пожелания и доложить ему, что я печалюсь о вашей утрате вместе с ним и со всем народом Швеции, — сказал Жан- Батист.

— Это все, что я должен передать? — уронил Мернер.

Уже почти повернувшись к двери, Жан-Батист посмотрел еще раз очень внимательно в глаза Мернеру. Тот ответил таким же взглядом.

Затем Жан-Батист также долго смотрел на графа Браге. Тому было не больше девятнадцати лет.

— Граф Браге, я думаю, что вы принадлежите к одной из самых знатных и благородных фамилий Швеции. Поэтому я прошу вас напомнить вашим друзьям и офицерам, вашим товарищам, что я не всегда был князем Понте-Корво или маршалом Франции. Я, как известно в высших шведских кругах, — якобинский генерал. А начал я простым сержантом. Одним словом, я — выскочка. Я прошу вас учесть это, прежде чем… — он глубоко вздохнул, и его пальцы опять впились в мою руку так, что мне стало больно, — прежде чем… прежде чем… чтобы потом мне никогда не бросили упрека. Никогда! И быстро: — Прощайте, господа!

Ничего особенного не было в том, что мы опять встретили Талейрана. Его карета остановилась рядом с нашей перед Тюильри. Мы готовились сесть в карету, когда я увидела, что он, хромая, подходит к Жану- Батисту.

— Слово дано человеку, чтобы скрывать мысли, мой дорогой князь, — сказал он. — Но вы, мой друг, не умеете пользоваться этим даром. Невозможно поверить, что ваши глаза скрыли от шведов ваши мысли.

— Должен ли я в данном случае напомнить бывшему епископу о том, что написано в Библии: «Пусть твое слово будет или „да“ или „нет“. Все, что добавляется, идет от лукавого». Не так ли примерно говорится в Библии, монсеньор?

Талейран кусал губы.

— До сих пор я не подозревал, насколько вы остроумны, князь, — сказал он. — Я удивлен!

— Не придавайте слишком большого значения скромным остротам сержанта, привыкшего шутить с товарищами у бивуачного костра. — Внезапно Жан-Батист снова стал серьезным. — Шведские офицеры сказали вам, кто будет предложен в качестве наследника трона королевским домом Швеции?

— Родственник умершего наследника, король Датский предлагает свою кандидатуру.

Жан-Батист утвердительно кивнул.

— А еще кто?

— Младший брат умершего, герцог Аугустенбург. Кроме того, низложенный король, который в настоящее время живет в Швейцарии в изгнании, имеет сына. Однако, так как думают, что отец безумен, большого доверия сын не вызывает. Во всяком случае, мы увидим. Шведский Сейм созван, народ сможет решить сам. Спокойной ночи, дорогой друг.

— Спокойной ночи, ваше превосходительство.

Дома Жан-Батист тотчас прошел в свою туалетную и расстегнул высокий, богато расшитый воротник.

— Я уже давно говорю тебе, что нужно расширить воротник. Твоя маршальская форма стала тебе тесна.

— Да, тесна, — пробормотал он. — Моя маленькая глупышка, ты никогда не знаешь, что говоришь… Да,., очень, очень тесна.

Он ушел в свою комнату.

Я пишу, потому что не могу спать. Я не могу спать, потому что мне страшно.

Мне так страшно перед чем-то, что надвигается на меня и чего я не могу избежать!

Жан-Батист, слышишь ли ты меня? Как мне страшно!

Я проснулась от света, упавшего на мое лицо.

— Вставай скорее, Дезире. Вставай и одевайся скорее. — Жан-Батист стоял у изголовья, держа свечу. Потом он поставил свечу и принялся застегивать пуговицы своего маршальского мундира.

— Ты с ума сошел, Жан-Батист? Ведь сейчас ночь!

— Поторопись. Я послал разбудить Оскара. Я хочу, чтобы ребенок присутствовал.

Слышались шаги и голоса внизу. Иветт проскользнула в спальню. Она второпях надела платье и фартук