— Сир, выпейте, это согреет вас!

Я сказала это очень громко. При звуке моего голоса он поднял голову и посмотрел на меня. Потом он опустошил свой стакан.

— Разве в Швеции носят меховые манто поверх капота? — спросил он, и я поняла, что он наконец увидел меня и разглядел мой странный туалет.

— Конечно нет. Но мне холодно. Мне грустно и холодно, и разве граф Розен не предупредил вас, что я уже легла?

— Кто?

— Мой адъютант, граф Розен. Подойдите, граф, я представлю вас Его величеству.

Граф Розен щелкнул каблуками. Император поднял свой стакан.

— Налейте мне еще коньяка. Коленкур также охотно выпьет. Мы проделали огромный путь, — он пил коньяк большими глотками. — Вы удивлены моим приходом, Ваше высочество?

— Конечно, сир.

— Конечно? Мы же старые друзья, Ваше высочество, как мне помнится. Почему же вас удивляет мой визит?

— Во-первых, очень поздно, сир, а во-вторых, потому, что вы приехали ко мне, не побрившись.

Наполеон провел рукой по заросшему подбородку. Тень улыбки, старой марсельской улыбки, промелькнула на его похудевшем лице.

— Простите, Ваше высочество. Я забывал бриться в последние дни. Я очень торопился в Париж, — улыбка погасла.

— Как реагируют на мой последний бюллетень?

— Может быть, вы наконец сядете, сир? — предложила я.

— Спасибо. Предпочитаю оставаться возле камина. Вы же делайте, как привыкли. Господа пусть сядут.

Я вновь опустилась на диван и предложила сесть всем присутствующим, включая Мари. Коленкур упал в кресло и закрыл глаза.

— Могу ли я спросить Ваше величество?.. — сказала я.

— Нет. Вам нечего спрашивать у меня, мадам. Вам совершенно нечего спрашивать у меня, мадам Жан- Батист Бернадотт, — зарычал Наполеон, круто поворачиваясь ко мне. Граф Розен вздрогнул.

— Но я хотела бы знать, чему я обязана чести столь неожиданного визита? — спросила я как можно спокойнее.

— Мой визит не делает чести вам, скорее это ваш позор. Если бы вы не были всю жизнь ребенком и глупышкой, вы поняли бы, что этот визит постыден для вас, мадам Жан-Батист Бернадотт.

— Спокойно, граф Розен. Вы видите, что Его величество слишком устал, чтобы суметь выразиться вежливее, — сказала я моему адъютанту, чтобы привести его в себя, когда он вскочил и положил руку на эфес шпаги. Не хватало еще дуэли этой сумасшедшей ночью!

Император не обратил внимания на мои слова. Он подошел и внимательно рассматривал свой портрет. Портрет молодого Бонапарта с худощавым лицом, блестящими глазами и волосами, в беспорядке падающими на плечи.

Глухим голосом, как бы говоря с самим собой, он начал:

— Понимаете ли вы, мадам, что происходит? Я приехал из степей, где похоронил свою армию. Там гусары Мюрата тонут в снегу. Казаки перебили их лошадей. Снег слепит гусар, и они стонут от боли. Знаете ли вы, что значит ослепнуть от сияния снега, мадам? Я приехал от того моста, который провалился под тяжестью гренадеров Даву. А льдины раздавливали моих гренадеров. Ледяная вода была красной от крови. Люди ночью ложатся под трупы своих товарищей, чтобы укрыться от ледяного ветра. Я…

— Я вяжу кашне своему сыну. Он в Росиии. Как я могу отправить ему это кашне? — плача, спрашивала Мари.

— Вы сошли с ума, добрая женщина! Кашне, одно кашне для моих ста тысяч убитых и умерших, для моих гренадеров, умерших от холода! Слишком большое должно быть это кашне, чтобы согреть их всех! — в глазах его стояли слезы, в углах рта пеной сбилась слюна.

Я проводила Мари к двери. Наполеон замолчал. Он стоял посреди гостиной, потом медленно приблизился к креслу и опустился в него.

— Извините меня, мадам, я очень устал!

Минуты текли одна за другой. Никто не двигался. Все молчали. «Это конец», — подумала я. Мое воображение перенеслось через пространство, и я уже была возле Жана-Батиста в королевском дворце в Стокгольме.

Резким голосом император жестко сказал:

— Я приехал, чтобы продиктовать вам письмо маршалу Бернадотту, мадам.

— Я прошу Ваше величество продиктовать это письмо одному из ваших секретарей.

— Я хочу, чтобы это письмо написали вы, мадам. Это личное письмо. Оно будет коротким. Сообщите наследному принцу Швеции, что мы вернулись в Париж, чтобы приготовить полное поражение врагов Франции.

Император встал. Он стал ходить по комнате, глядя в пол, как будто на полу была расстелена карта Европы, по которой он шел своими грязными сапогами.

— Мы напомним наследному принцу Швеции, что молодым генералом Бернадотт весной 1797 года примчался на помощь генералу Бонапарту вместе со своими полками. Этот переход через Альпы, совершенный в невиданно короткий срок, решил нашу победу в Италии. Помните ли вы это, мадам?

Я подтвердила кивком головы. Император повернулся к Коленкуру.

— Во всех военных школах учили переход Бернадотта через Альпы, как образцовый маневр. Он привел мне рейнскую армию, которая ранее была под командованием Моро.

Он умолк. Слышалось только потрескивание поленьев в камине. Моро изгнании, Жан-Батист — наследный принц Швеции…

— Начните с напоминания Бернадотту о той помощи, которую он мне оказал, приведя свои полки. Потом битва, в которой он защищал молодую Республику. «Марсельеза…» Ее пели пятнадцать дней назад два гренадера, которые не могли уже больше идти и умирали в снегу. Напишите ему об этом. Маршал Бернадотт дал совет царю взять меня в плен во время нашего отступления из России и этим утвердить мир в Европе. Вы можете сообщить вашему мужу, что его план мог бы иметь успех, но он не удался. Я нахожусь в вашей гостиной в Париже, и я сам установлю мир в Европе. Чтобы уничтожить всех врагов Франции, которые также враги мира в Европе, я предлагаю Швеции дружбу. Вы поняли меня, мадам? Говоря проще, я хочу, чтобы Бернадотт присоединился ко мне. Напишите это слово в слово, мадам.

Я наклонила голову.

— Чтобы покрыть расходы по вооружению шведского войска, мы дадим Швеции миллион франков, а также товаров на шесть миллионов франков, — он посмотрел на графа Розена. — После окончания военных действий я обещаю Швеции Финляндию. И, конечно, Померанию. Напишите Бернадотту, что он получит Финляндию, Померанию, Северную Германию от Данцига до Мекленбурга. А?

— Граф Розен, возьмите лист бумаги и запишите это. Кажется, Швеция получит столько стран, что мы вдвоем не сможем запомнить все названия.

— В этом нет необходимости. У меня с собой меморандум Его величества, который он продиктовал мне сегодня утром, — сказал Коленкур, протягивая Розену листок, исписанный мелкими буквами.

Граф Розен пробежал текст.

— А Финляндия?

— Мы восстановим былую славу Швеции, — сказал Наполеон с улыбкой по адресу Розена. Это была его улыбка, когда он хотел кого-нибудь очаровать. — Это, конечно, вас заинтересует, как шведа, как молодого человека… я приказал разыскать в архивах Кремля описание войны России с вашим королем Карлом XII. Мне говорили, что в Швеции вы чтите его память. Я хотел поучиться у него успехам в войне с Россией.

Граф Розен, казалось, был в экстазе.

— Но, к сожалению, я вынужден констатировать, что шведам было устроено грандиозное кровопускание при этом короле, а в дальнейшем Швеция совершенно обеднела, — он горько улыбнулся.

— Молодой человек, я предполагаю, что материалы по этому вопросу можно также найти и в архивах в