Мелисанда была рада, что он уехал и ей не придется с ним снова видеться. Записку она ему написала краткую и по существу.
Она все объяснила Каролине и попросила их обоих – и ее, и сэра Чарльза – ни при каких обстоятельствах не сообщать Леону, где она находится.
Мелисанда отдавала себе отчет, что боится увидеть Леона, боится, что он попытается воззвать к ее жалости и, как многие другие, взяться устроить ее будущее. Нужно убежать от Леона, спастись любой ценой.
Теперь ей предстояло окончательно порвать с прошлым. Как причудлива жизнь. Совсем недавно она жила бок о бок с сестрами в монастыре, где день ото дня повторялось одно и то же. А теперь вдруг чья-то неведомая рука переносит ее в новое, непривычное ей существование. Совершенно новая жизнь, новые люди со своими заботами и радостями.
Только вчера она простилась с миссис Соади, мистером Микером и другими слугами, с Каролиной, Фермором и сэром Чарльзом. Все они вышли ее проводить, и у нее возникло ощущение, что эти люди, так же как и она сама, были уверены, что никогда больше с ней не встретятся.
Вскоре после того печального происшествия, когда она поведала сэру Чарльзу, о чем сплетничает прислуга, он вызвал ее к себе в кабинет. Держался он сурово, сдержанно, почти неприязненно. Рассказал, какие сделал по поводу нее распоряжения; ей предстояло отправиться в салон модистки и научиться портновскому ремеслу. Мелисанде это будет очень полезно, а миссис Кардинглей – весьма достойная дама – присмотрит за ней и обучит многим полезным вещам.
Вопросов Мелисанда задавать не стала, интереса не выказала. Девушка не могла дождаться, когда же сэр Чарльз закончит, и она сможет уйти.
Перед отъездом сэр Чарльз предложил ей деньги, которые она сначала высокомерно отвергла, но мгновенно поняла, что сглупила. Надо их взять – уж помочь деньгами-то он наверняка ей обязан! – и бежать, куда глаза глядят.
– Но они ведь, знаешь ли, могут тебе в дороге понадобиться, – настаивал сэр Чарльз.
– У меня есть деньги, я кое-что успела скопить.
Он заискивающе улыбнулся:
– Возьми, пожалуйста. Я очень огорчусь, если ты откажешься.
Тогда она смягчилась и приняла деньги.
Поезд, замедлив ход, остановился. Встрепенувшись, Мелисанда огляделась по сторонам. Вот она и в Лондоне. Девушка вышла на перрон из вагона первого класса, и ей предложил свои услуги носильщик. Она заметила табличку: «Обслуживать пассажиров третьего класса носильщикам запрещается». Ее пробрала дрожь. Вот очередное напоминание, что у нее гроша нет за душой.
– Меня встречают, – сказала она носильщику.
Дотронувшись до фуражки, он отсалютовал Мелисанде, и не успела она двинуться с места, как к ней поспешно подошла какая-то женщина. Совсем маленькая и, как показалось Мелисанде, своим скукоженным лицом и юркими горящими глазками похожая на ведьму.
– Могу поспорить, вы мисс Сент-Мартин, – приветствовала ее ведьма, изображая на сморщенной физиономии дружелюбную улыбку.
– Да.
– Значит, вы наша пташка. Я Полли Кендрик. Пришла вас встречать.
– Полли Кендрик? Но я вас не знаю.
– Нет, конечно, вы ждете мадам Кардинглей. Но ма дам редко выходит из дому и послала меня вас встретить.
– А, понимаю…
– Так, значит, вы иностранка. Мадам мне рассказывала. Образованная барышня из Франции. И какая хорошенькая! Держу пари, вы у наших девушек всех поклонников отобьете!
– У ваших девушек?
– Да, у нас большая компания. Ну что же мы здесь стоим? Мадам прислала за вами экипаж. Эй, ты, – обратилась она к носильщику, – возьми у дамы багаж. Ну, пошли. Вы ведь из самого Корнуолла ехали, да? И со всем одна? Надеюсь, вас никто не пытался похитить. Вот забавно бы получилось… не успей вы добраться до ма дам… правда?
Мелисанда улыбнулась; чем-то эта женщина сумела вызвать ее расположение. Наверное, оживленным интересом, показывающим, что Мелисанду здесь ждут.
Они сели в экипаж, и кучер взмахнул кнутом.
Полли Кендрик болтала без умолку:
– Вот теперь я вас хорошенько разглядела. Бог мой, какая вы красавица! Мадам вы понравитесь. Она питает слабость к хорошеньким девушкам. – Полли слегка толкнула Мелисанду локтем. – Да и я тоже. Мадам говорит, что видит в них отражение собственной юности; она сама когда-то была красавицей. А мне, по ее мнению, они нравятся потому, что я такой никогда не была. Такая уж наша мадам – рассудительная и большая умница. В жизни никого умнее не встречала. Да уж верно, и не встречу. Мадам о вас позаботится. Всему научит. Она будет от вас в восторге… а остальным придется поостеречься. Вот потеха-то будет. Наша мисс Женевра, голубоглазая, как невинное дитя, и мисс Люси, фигуристая такая… У них теперь будет соперница. Но такова жизнь. Не может же всегда быть по-твоему. Так как же вас по имени величают?
