предстоит сразиться с достойнейшим противником.
— Вот посмотрите, как я с ним управлюсь, — сказал сэр Бомейн.
— Сэр, — сказала тут девица Лионетта, — я прощу вас за этого благородного юношу: посвятите его в рыцари, прежде чем ему драться с Красным Рыцарем.
— Я готов со всей моей охотою, — отвечал сэр Персиант. — Если только он согласен принять посвящение в Рыцарский Орден от такого незнатного человека, как я.
— Сэр, — отвечал Бомейн, — я вас благодарю, но мне уже посчастливилось в этом: сам сэр Ланселот Озерный посвятил меня в рыцари.
— О! — воскликнул сэр Персиант, — более почетного посвящения не могли бы вы удостоиться, ибо среди всех рыцарей он должен быть назван главою рыцарства, и по всему свету идет молва, что славу истинного рыцарства разделили между собой три рыцаря: сэр Ланселот Озерный, сэр Тристрам Лионский и сэр Ламорак Уэльский. Эти трое — из рыцарей славнейшие, но есть и много других благородных рыцарей, как сэр Паломид-Сарацин, сэр Сафир, его брат; а также сэр Блеоберис и его брат, сэр Бламур Ганский; и сэр Борс Ганский, и сэр Эктор Окраинный, и сэр Персиваль Уэльский. Эти все и еще многие — благородные рыцари, но нет среди них ни одного со столь славным именем, как те трое. А потому да пошлет вам Господь Удачи, — так сказал сэр Персиант, — ибо, если вы одолеете Красного Рыцаря, будете вы почитаться четвертым рыцарем в мире.
— Сэр, — отвечал Бомейн, — мне бы очень хотелось приобрести рыцарскую славу и доброе имя. Знайте, что я из хорошего рода, смело могу сказать, что отец мой — благородный барон. И если вы обещаете хранить это в тайне, и эта благородная девица тоже, я открою вам, кто я таков и из какого рода.
— Мы не выдадим вас, — сказали они оба, — пока вы сами того не пожелаете, клянемся нашей верою в Иисуса.
— Истинно, — сказал он тогда, — мое имя — сэр Гарет Оркнейский, и король Лот мне отец, и мать моя — сестра королю Артуру, имя же ее — леди Моргауза. Сэр Гавейн мне приходится братом, а также сэр Агравейн и сэр Гахерис, я из них всех меньший. Но ни сам король Артур, ни сэр Гавейн не знают, кто я.
Между тем, как рассказывается в Книге, та дама, что находилась в осажденном замке, была извещена карликом о приближении своей сестры и о том, что с нею едет рыцарь и как они благополучно преодолели все опасности в пути.
— А что он за человек? — спросила дама.
— Он истинно благородный рыцарь, госпожа, — отвечал ей карлик. — Он еще совсем юн, но собою хорош, какого краше не встретишь.
— Кто же он таков и откуда родом? — спросила дама. — И от кого он принял посвящение в рыцари?
— Госпожа, — отвечал карлик, — он приходится сыном королю Оркнейскому, но имени его я вам пока не назову; однако знайте, что в рыцари его произвел сэр Ланселот, ибо ни от кого другого он не соглашался принять посвящение, и что сэр Кэй прозвал его Бомейн Прекрасные Руки.
— А как он ушел от братьев сэра Персианта?
— Так, как должно благородному рыцарю. А сначала он еще двоих рыцарей убил у брода.
— Ах! — сказала она. — То были два славных рыцаря, но немилосердные убийцы. Одного из них звали сэр Герард де Брюс, а другого сэр Арнольд де Брюс.
— После того, госпожа, он повстречался с Черным Рыцарем и убил его в честном бою и дальше поехал, взяв его коня и доспехи, и бился с Зеленым Рыцарем и его в честном бою одолел. Так же обошелся он и с Красным Рыцарем, а потом тем же самым образом и с Синим Рыцарем, одолев его в честном поединке.
— Так, значит, — сказала дама, — он победил сэра Персианта Индийского, одного из благороднейших рыцарей в мире.
— Истинно, госпожа, — отвечал карлик, — он одолел всех четверых братьев и Черного Рыцаря убил, но он свершил и еще многое — он поверг сэра Кэя и оставил его лежать на земле замертво; и еще он вел великий поединок с сэром Ланселотом, и они разошлись полюбовно, и вот тогда-то сэр Ланселот и посвятил его в рыцари.
— Карлик, — сказала дама, — я радуюсь этим вестям. А потому отправляйся поскорее в отшельническую обитель, что находится тут неподалеку на моих землях, и захвати с собою моего вина в двух бутылях из серебра — в них вмещается по два галлона, — а также два каравая хлеба вместе с жирным жарким из оленины и изысканно приготовленной дичью; и еще вот я даю тебе золотой кубок, богато украшенный драгоценными камнями. Ты отнеси все это к моему отшельнику и передай ему прямо в руки. А после возвращайся к моей сестре, приветствуй ее от меня сердечно, а также передай мой поклон тому любезному рыцарю и пригласи его отведать еды и питья и набраться свежих сил. Да скажи ему, что я благодарю его за его благородство и доброту, что он взял на себя такой труд ради меня, которая ни разу не оказала ему ни щедрости, ни любезного приема. Пусть он мужается и воспрянет духом, ибо ему предстоит встреча с рыцарем доблестным, но не знающим ни учтивости, ни благородства; ни доброты; ему нет дела ни до чего, кроме убийства, вот почему я не могу его хвалить и не могу полюбить его.
Карлик с ней расстался и возвратился к сэру Персианту. Он застал еще у него девицу Лионетту и сэра Бомейна и пересказал им все, что вы сейчас слышали. Они стали прощаться с сэром Персиантом, но он сел на низкорослую лошадь и проводил их до дороги и поручил их Господу.
Вот в недолгом времени цриехали они в отшельничью обитель, там пили они вино и угощались жареной олениной и другой дичью. Когда же они насытились, карлик взял порожние бутыли и кубок и привез их обратно в замок. Но по дороге повстречался ему Красный Рыцарь Красного Поля и спрашивает, откуда он едет и где был.
— Сэр, — отвечает карлик, — я ездил с сестрой моей госпожи, владелицы замка, а она побывала при дворе короля Артура и везет с собою оттуда рыцаря.
— Ну, я думаю, напрасны все ее труды и пропадут они даром, ибо, привези она с собою даже сэра Ланселота, сэра Тристрама, сэра Ламорака или сэра Гавейна, все равно, сдается мне, я ни перед кем из них не оплошаю.
— Возможно, что и так, — отвечал карлик, — но только этот рыцарь преодолел все опасности на пути, убил Черного Рыцаря и еще двоих и победил в поединках Зеленого Рыцаря, Красного Рыцаря и Синего Рыцаря.
— Так, значит, он один из тех четверых, что я сейчас тебе назвал?
— Нет, — отвечал карлик, — но он — королевский сын.
— Как же его имя? — вопрошал Красный Рыцарь Красного Поля.
— Этого я вам не скажу, но сэр Кэй прозвал его в насмешку Бомейн Прекрасные Руки.
— Ну, мне нет дела до того, кто он таков, — промолвил рыцарь, — все равно я с ним скоро разделаюсь, и, когда я его одолею, он погибнет позорной смертью, как и многие другие до него.
— Жаль, если это будет так, — сказал карлик, — и жаль, что вы ведете с благородными рыцарями столь постыдную войну.
А теперь мы оставляем этого рыцаря и карлика и поведем речь о Бомейне Прекрасные Руки, который всю ночь провел в хижине отшельника. На заре прослушали они с девицей Лионеттой обедню, утолили голод, сели на коней и поскакали через густой лес. Вот выезжают на равнину и видят, стоит там множество шатров и палаток и высится посреди прекрасный замок, а вокруг дым клубится и слышен великий шум. Подъезжают они поближе к осажденному замку, и видит сэр Бомейн, что вокруг на высоких деревьях висят повешенные рыцари в полном облачении, и щиты у них на шее, и мечи на поясе, и золоченые шпоры на пятках. Так висело там на позорище чуть не сорок рыцарей в полных доспехах. Упало сердце у сэра Бомейна, и спрашивает он:
— Что это значит?
— Добрый сэр, — отвечает девица, — не падайте духом, как ни ужасен этот вид, напротив того, мужайтесь, иначе мы погибли. Ведь все эти рыцари прибыли сюда к осажденному замку на выручку моей сестре даме Лионессе, но когда Красный Рыцарь Красного Поля одерживал над ними верх, он всякий раз