потом закашляла так громко, что сэр Ланселот пробудился. И лишь только он услышал ее кашель, в тот же миг он понял, что лежит с королевой Элейной, и выскочил он из ее постели, как безумный, в одной рубахе и встретился с королевой Гвиневерой посреди залы.

И сказала ему королева так:

— А, коварный ты и вероломный рыцарь! Смотри не вздумай оставаться более при моем дворе и без промедления покинь мои покои! Да не будь так дерзок, коварный рыцарь-изменник, чтобы еще хоть когда- либо показаться мне на глаза!

— Увы мне! — воскликнул сэр Ланселот.

И он так опечалился ее словам, что прямо, где стоял, без чувств повалился на пол. А королева оттуда удалилась.

Когда же сэр Ланселот пришел в себя, он из верхнего окна выпрыгнул прямо в сад, и шипы и колючки исцарапали ему все лицо и тело, а он бросился бежать куда глаза глядят, обезумевший от своего горя. Он скрывался, блуждая, целых два года, и никто из встречавшихся ему не мог угадать в нем сэра Ланселота.

А теперь мы возвратимся к королеве Гвиневере и прекрасной леди Элейне, — а леди Элейна, узнав про жестокие слова, сказанные королевой сэру Ланселоту, и про то, как он упал без чувств и как затем выпрыгнул из верхнего окна, так сказала королеве Гвиневере:

— Госпожа, вы не правы перед сэром Ланселотом, и вот теперь вы его потеряли, ибо по виду и по речам его я сужу, что он лишился рассудка навеки. Вы же, госпожа, увы! совершили великий грех и сами себя опозорили, ибо у вас есть супруг — король, и ваш долг любить его; ведь на этом свете нет другой королевы, чьим супругом был бы такой король. А я, когда бы не вы, могла бы добиться любви господина моего сэра Ланселота; ведь у меня есть причина любить его: ему отдала я мою девственность и от него родила сына чудесного по имени сэр Галахад. Он же, когда придет его срок, будет первым среди рыцарей мира.

— Вот что, леди Элейна, — сказала ей королева, — как только настанет день, повелеваю вам покинуть мой двор. И если только в самом деле любите вы сэра Ланселота, не разузнавайте, где он скрывается, ибо тогда он погибнет!

— Что до этого, — отвечала леди Элейна, — полагаю, что он и так уже погиб навеки, и это сделали вы! Теперь ни вам, ни мне не видать больше его ласк, ибо, когда он выбросился вон из того окна, он так страшно стонал, как не случалось мне слышать, чтобы стонал человек. Увы! — сказала прекрасная Элейна.

— Увы! — сказала и королева, — вижу я теперь, что мы потеряли его навсегда!

А наутро леди Элейна собралась и, не медля, отправилась в обратный путь. Король Артур со ста рыцарями поехал провожать ее через лес. И по пути она рассказала сэру Борсу Ганскому обо всем, что и как было минувшей ночью, и как сэр Ланселот выбросился из окна, лишившись от горя рассудка.

— Увы! — воскликнул тут сэр Борс, — где же теперь господин мой сэр Ланселот?

— Сэр, — отвечала леди Элейна, — этого я не знаю.

— Горе вам обеим, — сказал сэр Борс, — вдвоем вы погубили столь славного рыцаря!

— Что до меня, сэр, — отвечала леди Элейна, — я не сделала и не сказала ничего, что могло бы хоть как-то огорчить его. Но я сама видела, как от жестоких слов королевы Гвиневеры он упал без чувств. А очнувшись, схватил свой меч и нагой, в одной лишь рубахе, выбросился из окна с прежалостным стоном, какой когдалибо случалось мне слышать из уст мужчины.

— Прощайте же, — сказал сэр Борс леди Элейне. — Задержите подле себя разговором сколько возможно господина моего короля Артура, а я возвращусь к королеве Гвиневере и выскажу ей все ваши упреки. Вас же прошу, если хотите, чтобы я вам служил, будьте бдительны и глядите хорошенько, быть может, вам случится встретить господина моего сэра Ланселота.

— Истинно, — отвечала леди Элейна, — я сделаю все, что могу, ибо я скорее жизнь свою за него отдам, чем допущу его до беды.

— Госпожа, — сказала тут дама Брузена, — пусть сэр Борс отправляется в обратный путь и поспешит приступить к поискам сэра Ланселота, ибо, помните, он совершенно безумен, однако его можно будет спасти, хотя и с помощью чуда.

Тут леди Элейна заплакала, и сэр Борс Ганский заплакал тоже, а затем они расстались. Сэр Борс поскакал прямо к королеве Гвиневере, она же, при виде его, залилась слезами как безумная.

— Ну вот, теперь-то вы плачете, — сказал сэр Борс Ганский. — А что толку вам плакать, когда ничего уже невозможно исправить? Увы! — сказал сэр Борс, — зачем только сэр Ланселот увидел вас и мы, его сородичи, тоже? Ибо теперь мы потеряли лучшего рыцаря в нашем роду, нашего главу и заступника. Смело скажу, и я готов подтвердить это с оружием в руках, что всем королям, и христианским и языческим, не сыскать второго такого рыцаря, что по благородству, учтивости, что по красоте и по вежеству. — Увы! — сказал сэр Борс, — что делать теперь нам, сородичам его?

— Увы! — сказал сэр Эктор Окраинный, и — «Увы!» — сказал сэр Лионель.

Королева же, услышав такие их речи, замертво упала на пол в обмороке. Тогда сэр Борс ее поднял, привел в чувство, и когда она очнулась, то встала на колени перед теми тремя рыцарями, воздела к ним обе руки и стала умолять их найти сэра Ланселота.

— И перед тратами не постойте,[112] лишь бы только он отыскался, ибо я знаю, он сейчас не в своем уме!

С тем сэр Борс, сэр Эктор и сэр Лионель покинули королеву, ибо долее не в силах были видеть ее горя. Королева послала им драгоценностей довольно для расходов, и они, облачившись в доспехи, сели на коней и пустились в путь. Они ездили из края в край, из страны в страну, по лесам, по безлюдным чащобам и равнинам, и всюду, куда ни ехали, они зорко озирались в лесах и расспрашивали встречных, не слыхали, не видали ли человека нагого, в одной рубахе, и с мечом в руке.

Так проездили они вдоль и поперек три месяца без малого, но ни разу слова о нем не слыхали, и, уж конечно, эти трое рыцарей были жестоко опечалены. И вот наконец повстречался сэру Борсу с товарищами рыцарь по имени Мелион-Татарин.

— Любезный рыцарь, — сказал сэр Борс, — куда держите вы путь? (Ибо они уже раньше были друг с другом знакомы.)

— Сэр, — отвечал сдр Мелион, — я еду ко двору короля Артура.

— Тогда мы просим вас, — сказал сэр Борс, — передайте от нас господину моему королю Артуру и госпоже моей королеве Гвиневере и всем рыцарям Круглого Стола, что, несмотря на все наши старания, нам не удалось узнать, куда скрылся сэр Ланселот.

И сэр Мелион, простившись с ними, пообещал передать королю с королевой и всем рыцарям Круглого Стола все, что они ему поручили. И когда сэр Мелион прибыл ко двору, он поведал королю и королеве и всем рыцарям, что сэр Борс просил его передать про сэра Ланселота.

Тогда сэр Гавейн, сэр Ивейн, сэр Саграмур Желанный, сэр Агловаль и сэр Персиваль Уэльский, по горячему настоянию короля и в особенности королевы, взяли на себя обыскать всю Англию, Уэльс и Шотландию, дабы только найти сэра Ланселота. Вместе с ними выехали еще восемнадцать рыцарей, и, уж конечно, у них не было недостатка в средствах на этот поход. Итак, было их всего двадцать три рыцаря.

Мы же вскоре обратимся к сэру Ланселоту и поведем речь о его горе и печали и о тяготах, которые его постигли, ибо холод, голод и жажду испытал он в избытке.

А те благородные рыцари ехали поначалу все вместе, но потом сговорились разъехаться, и они повернули в разные стороны по двое, по трое, и вчетвером, и впятером, согласившись заранее, где и когда они встретятся.

Сэр Агловаль с сэром Персивалем поехали вместе и завернули к матери своей, которая была в те дни королевой. Она, увидев двух своих сыновей, от радости нежной заплакала и сказала так:

— А, сыновья мои милые! Когда отец ваш был убит, он оставил мне четырех сыновей, но двое из вас теперь убиты.[113] После смерти славного сэра Ламорака, моего сына, никогда уже не утешится мое сердце!

И она опустилась на колени перед сэром Агловалем и сэром Персивалем и молила их остаться с нею в