За исключением того, что на этот раз ты, возможно, все-таки ошибаешься, верно? Такое ведь может случиться, да?

Все это было известно под именем величайшего из сокровищ, Надежды. Это был верный способ очень быстро стать беднее, чем ты есть, и остаться таким навсегда. Это можешь быть ты. Но не будешь.

Мокрист отправился на улицу Античной Пчелы [103] к Бесплатному Госпиталю леди Сибил. По пути на него оборачивались прохожие. В конце концов, он не сходил с первых полос газет уже несколько дней. Все что ему оставалось, это надеяться, что шляпа с крылышками и золотой костюм создают достаточно яркий антураж; люди запомнят золото, а не его лицо.

'Бесплатный' постоянно был в процессе строительства, как и все прочие госпитали, но на вход, тем не менее, стояла очередь. Очередь Мокрист преодолел просто — он ее проигнорировал и прошел прямо внутрь. В главном зале было полно людей, чья работа, похоже, состояла в том, чтобы кричать 'эй, ты!' всем только что вошедшим, но Мокрист генерировал мощное защитное поле 'Я слишком важная персона чтобы меня тормозить', поэтому никто не рискнул сказать ему ни слова.

И, разумеется, стоит тебе миновать сторожевых демонов на входе в организацию, все остальные принимают как факт, что ты имеешь полное право находиться здесь, и охотно указывают дорогу.

Мистер Грош лежал в отдельной палате с табличкой 'Не Входить' на двери, но Мокриста такие надписи всегда мало волновали.

Старик сидел на кровати и выглядел довольно мрачным, но, завидев Мокриста, он просиял.

— Мистер Губвиг! О, вы отрада для моих глаз, сэр! Вы не могли бы разыскать, куда они спрятали мои штаны? Я ведь говорил им, что здоров как площадь, сэр, а они взяли и спрятали мои штаны! Помогите мне выбраться отсюда, прежде чем они опять отволокут меня в ванну! В ванну, сэр!

— Они отнесли тебя туда, Толливер? Ты не можешь ходить сам?

— Могу, сэр, но я боролся с ними, боролся с ними, сэр! Чтобы меня купали, сэр? Да еще и бабы? Таращились на мой рожок-и-кегли, сэр? Я называю это бесстыдством! А кроме того, все же знают, что от мыла пропадает натуральный блеск кожи, сэр! О, сэр! Они держат меня в зат'чении, сэр! Они устроили мне брюкэктомию!

— Пожалуйста, успокойтесь, мистер Грош — торопливо сказал Мокрист. Лицо старика изрядно покраснело от гнева. — Значит, вы уже в порядке?

— Да это просто царапина, сэр, глядите… — Грош расстегнул пуговицы своей пижамы — Видите? — спросил он торжествующе.

Мокрист чуть не грохнулся в обморок. Баньши попытался устроить на груди старика поле для игры в крестики-нолики. А потом кто-то аккуратно все это зашил.

— Неплохую они работенку проделали, надо признать — неохотно проворчал Грош — Но я уже бодр и весел, сэр, бодр и весел!

— Вы уверены, что вы в порядке? — спросил Мокрист, разглядывая паутину еще не заживших шрамов.

— Здоров как лошадь, сэр. Я ведь говорил им, что если даже баньши не мог пробить мою грудную защиту, то ни одному из их проклятых невидимых маленьких кусачих демонов это тоже не по силам. Готов поспорить, у вас там все пошло наперекосяк, когда Эгги раскомандовался людьми? Готов поспорить, так и есть! Готов поспорить, я очень нужен вам, верно, сэр?

— Гм, да — признал Мокрист — Они дают вам лекарства?

— Ха, они называют это лекарствами, сэр. Они постоянно бормочут мне всякое мумбо-юмбо про то что это страшно полезные лекарства, но у них нет ни вкуса ни запаха, если хотите знать. Они говорят, мне это пойдет на пользу, а я им говорю, что мне на пользу тяжелый труд, сэр, а не сидеть в мыльной воде и чтобы молодые женщины разглядывали мою флейту-и-погремушки! А еще они забрали мои волосы! Объявили их негигиеничными, сэр! Это меня бесит! Ну да, они немножко шевелились сами по себе, но ведь это обычное дело, природа берет свое. Я жил с этими волосами много лет, сэр. И привык к их маленьким странностям!

— Ххто тут происходит? — раздался голос, полный гнева оскорбленного собственника.

Мокрист обернулся.

Если одно из правил, которые следовало бы внушить молодым людям, звучит: 'не связывайся с сумасшедшими девчонками, которые дымят, как паровозы', то другое, несомненно, должно быть: 'беги прочь от любой женщины, которая произносит «Что» с двумя 'х'.

Этой женщины хватило бы и на двух женщин. Она определенно тяготела к кубическим формам, и, поскольку была полностью облачена в белое, весьма напоминала айсберг. Но была холоднее. И с выдающимися вперед парусами. И в чепчике, таком накрахмаленном, что не мудрено было порезаться.

Позади нее стояли две женщины поменьше, находившиеся в явной опасности быть раздавленными, если она сделает шаг назад.

— Я пришел повидать мистера Гроша — слабым голосом сказал Мокрист, а Грош что-то забормотал и натянул на голову одеяло.

— Совершенно невозможно! Я здесь смотрительница, молодой человек, и я настаиваю, чтобы вы удалились немедленно! Мистер Грош находится в крайне нестабильном состоянии.

— На мой взгляд, он в порядке — возразил Мокрист.

Он оценил взгляд, которым смотрительница наградила его. Этот взгляд давал понять, что Мокрист не более чем что-то прилипшее к подошве ее туфли. Он ответил ей собственным максимально холодным взглядом.

— Молодой человек, его состояние крайне критическое! — резко ответила она — Я отказываюсь освободить его!

— Мадам, болезнь не преступление! — воскликнул Мокрист — Людей не выпускают из больницы, их пулей выписывают!

Смотрительница выпрямилась и торжествующе улыбнулась Мокристу.

— Это, молодой человек, как раз то, ххчего мы опасаемся! [104]

Мокрист был уверен, что доктора держат в своих кабинетах скелеты, чтобы запугивать пациентов. 'Ну, ну, мы же знаем, что у вас внутри…' Это он одобрял. Испытывал к ним определенно родственные чувства. Заведения вроде госпиталя леди Сибил не часто встретишь в наши дни, но Мокрист был уверен, что мог бы сделать здесь весьма выгодную карьеру, разгуливая в белом халате, используя длинные научные названия для болезней вроде «насморка» и с важным видом разглядывая всякие штуки в бутылочках.

За столом сидел доктор Батист [105], его имя было написано на специальной табличке, потому что доктора очень занятые люди и не могут помнить все на свете. Он поднял взгляд от своих заметок на Толливера Гроша.

— Очень интересный случай, мистер Губвиг. Впервые в моей практике мне пришлось оперировать, чтобы удалить одежду с пациента. — сказал он — Вы случайно не знаете, из чего он делал свои припарки? Нам он не захотел сказать.

— Насколько мне известно, это были слои фланели, гусиного жира и хлебного пудинга — ответил Мокрист, оглядывая кабинет.

— хлебный пудинг? В самом деле хлебный пудинг?

— Похоже, что так.