Чудакулли с неприязнью в голосе — Брать с собой метлу на такую гонку неправильно, мистер Губвиг.

Мокрист взмахнул руками, как бы сдаваясь.

— Конечно, сэр, если вы так считаете. Хотя это удар для меня. Но могу ли я надеяться на беспристрастное отношение с вашей стороны?

— Что вы имеете в виду?

— В башнях есть лошади, на случай, если башня сломается. — объявил Мокрист.

— Это обычная практика! — резко возразил Позолот.

— Только в горных районах — спокойно ответил Мокрист — И даже там лошадей держали только в самых отдаленных башнях. Но сегодня, подозреваю, лошади есть в каждой башне. Хотя бы пони. Извините, мистер Пони. Они могут устроить эстафету, Архиканцлер, и легко обогнать нашу карету, не передав семафором ни единой буквы.

— Вы же не думаете, что мы отправим сообщение в Колению на лошадях! — запротестовал Позолот.

— Вы ведь думаете, что я туда полечу. — возразил Мокрист — Если мистер Позолот не уверен в надежности своего оборудования, Архиканцлер, я предлагаю ему признать себя проигравшим прямо сейчас!

Лицо Позолота омрачилось. Он был не просто раздражен, он погрузился в тихие, прозрачные воды полного внутреннего бешенства.

— Давайте согласимся на том, что это не гонка лошадей против метел. — предложил Мокрист — Это дилижанс против семафоров. Если карета сломается, мы чиним карету. Если башня сломается, вы чините башню.

— Звучит справедливо, должен признать — согласился Чудакулли — На том и решим. Тем не менее, позвольте мне забрать мистера Губвига на минуту, чтобы сказать ему пару слов предостережения.

Архиканцлер обнял Мокриста за плечи и завел его за карету. Затем он наклонился, так что их лица разделяло всего несколько дюймов.

— Вы ведь в курсе, что несколько звезд, нарисованных на рукоятке, не заставят метлу подняться в воздух? — спросил он.

Мокрист взглянул в молочно-голубые глаза, которые смотрели так невинно, как глаза ребенка, особенно ребенка, который пытается выглядеть невинным.

— Боги, она правда не взлетит? — поразился Мокрист.

Волшебник похлопал его по плечу.

— Чувствую, все надо оставить как есть — сказал он радостно.

Позолот улыбнулся Мокристу, когда они вернулись обратно.

Устоять перед искушением было невозможно, и Мокрист не устоял. Поднимай ставки. Всегда испытывай свою удачу, потому что никто этого не сделает за тебя.

— Как насчет небольшой личной ставки, мистер Позолот? — спросил он — Просто чтобы придать происходящему… пикантность?

Позолот воспринял этот выпад неплохо, по крайне мере, так казалось, если не видеть маленьких признаков…

— Великие небеса, мистер Губвиг, неужели боги одобряют азартные игры? — Позолот коротко рассмеялся.

— А что такое жизнь, как не игра, мистер Позолот? — возразил Мокрист — Ну скажем… сто тысяч долларов?

Укол достиг цели. Это была последняя капля. Он видел, как что-то сломалось внутри Взяткера Позолота.

— Сто тысяч? Да разве вы способны наложить руки на такую кучу денег, мистер Губвиг?

— Мне достаточно сложить их и помолиться, мистер Позолот. Это все знают, верно? — ответил Мокрист, ко всеобщему веселью. Он наградил председателя совета директоров своей самой высокомерной улыбкой. — А где вы наложите руки на сотню тысяч долларов?

— Ха. Я принимаю пари! Посмотрим, кто будет смеяться завтра. — резко ответил Позолот.

— Жду не дождусь — парировал Мокрист.

'Теперь ты у меня в руках — подумал Мокрист — У меня в руках. Ты в ярости. Ты совершаешь ошибки. Пора тебе самому прогуляться по доске, пират'.

Он взобрался на козлы кареты и повернулся к толпе.

— Коления, леди и джентльмены! Коления или провал!

— Да уж, кто-то провалится! — раздался крик из толпы.

Мокрист поклонился, а потом выпрямился и взглянул прямо в лицо Ангелы Красоты Добросерд.

— Вы выйдете за меня замуж, мисс Добросерд? — крикнул он.

Из толпы раздалось дружное «Ооох», а Сахарисса насторожилась, как кошка, углядевшая новую мышку. Как жаль, что у газеты только одна первая полоса, э?

Мисс Добросерд выдохнула колечко дыма.

— Пока нет — спокойно ответила она.

Этот ответ вызвал новую порцию одобрительных возгласов, а также криков 'бууу!'

Мокрист помахал толпе, уселся рядом с кучером и сказал:

— Вперед, Джим.

Джим щелкнул кнутом для острастки, и карета поехала вперед, посреди криков толпы. Мокрист бросил взгляд назад и заметил мистера Пони, который целеустремленно пробирался сквозь толпу в направлении Башни Холмика. Затем он снова уселся на скамью и стал разглядывать улицы в свете фонарей кареты.

Может, это золотой костюм так влиял на него. Он чувствовал, как что-то наполняет его изнутри, подобно туману. Взмахнув рукой, он определенно видел, как она оставляет за собой след из золотых искр. Он все еще летел.

— Джим, как я выгляжу?

— Да вас и не разглядишь в этой темнотище — ответил кучер — Можно задать вопрос?

— Давай, не стесняйся.

— Почему вы дали ублюдкам всего лишь несколько страниц из середины книги?

— Две причины, Джим. Во-первых, в результате мы выглядели молодцами, а они — как хнычущие дети. А во-вторых, дело в цветных картинках. Я слышал, кодировка каждой занимает целую вечность.

— Вы такой вострый, мистер Губвиг, смотрите, сами не порежьтесь! Э? Чертовски верно!

— Гони как ветер, Джим!

— О, я знаю, как произвести впечатление, сэр, можете положиться на меня! Хииийяя!

Снова щелкнул кнут, и цокот копыт запрыгал по улице, эхом отражаясь от зданий.

— Шестерка лошадей? — спросил Мокрист, когда они с грохотом выкатились на Бродвей.

— Ага, сэр. Это фирменный знак, как написать мое имя на карете. — ответил кучер.