куратор. Черт, да это была бы сенсация!

Чарди снова привалился к колонне. Голова никак не желала проходить.

– Бедный курд, – продолжал Йост. – Он самая трагическая фигура во всей этой истории. Самая безвинная из всех. Его только и делали что использовали. Бедняга.

Чарди с трудом покачал головой.

– И Данциг. Эх, догадаться бы нам обо всем пораньше. Это такая грязная работа, Пол. Люди то и дело оказываются невольно втянутыми во что-то. Иногда приходится только диву даваться.

– Вы их взяли? Хотя бы Сэма и русского?

– Сэма арестовали час назад. Когда сбежал Данциг. Наконец-то настало время. Жаль, вас там не было. Он даже не подозревал, что мы его раскрыли. Однако нет никаких свидетельств, что Спешнев когда- либо появлялся в нашей стране. Впрочем, Сэм все нам расскажет. Со временем.

– Я ухожу, Йост. Завязываю со всем этим. Я провалил все, за что брался.

Джозеф Данциг простонал. Он перевернулся и поднес руку к лицу.

– Господи, – ахнул Йост. – Он еще жив… Надо вызвать медиков, Пол…

– О, ему ничего не грозит. Он не ранен. Это я его приложил. У меня ужасный, ужасный характер. Я не рассказывал вам о тех временах, когда я съездил по морде Саю Брашеру? Вот так я себя и вел: что хотел, то и творил. Боже, я влип. Господи, теперь он меня засадит. Надо же было так сглупить. И почему я вечно делаю глупости?

Чарди огляделся.

Йост подобрал «скорпион».

– Осторожно, Йост. Он заряжен и на взводе. Это очень опасно.

– Я разбираюсь в оружии, Пол. Во время операции «Тет»[43] я служил в «Дельте».

Он чуть сдвинул затвор назад и заглянул внутрь.

– Я вижу, как блестит медный патрон.

– Положите пистолет. Вы можете кого-нибудь поранить. Господи, надеюсь, Данциг не станет подавать в суд. Вы замолвите за меня словечко, если он все-таки решит судиться? Я был бы вам очень признателен.

Дуло «скорпиона» смотрело прямо на Чарди.

– Прости, Пол, – сказал Йост.

– Шланг-три, это Шланг-девять, как слышите?

Фэбээровец, который сидел на переднем сиденье, взял микрофон.

– Шланг-девять, вас слышу.

– Что еще за «шланг-девять»? – спросил Ланахан.

– Одна из наших машин, они разыскивают Данцига, – пояснил кто-то.

– Третий, я на Рок-Крик-парквей, у моста Рузвельта. Сообщение слышал чисто и громко. От Шланга- один, я имею в виду.

– Спасибо, Шланг-девять. Вас понял.

– Что там рядом? – спросил Ланахан.

– Государственный департамент. Памятник Линкольну. Уотергейт. Кеннеди-центр. Это прямо в самом центре…

– Кеннеди-центр! – завопил Майлз. – Там у управления явка – на нижнем этаже подземной автостоянки. На этой колымаге есть сирена? Включайте скорее.

Сирена завыла, на крышу водрузили мигалку, и машина, набирая скорость, понеслась по М-стрит.

– Давайте гоните, – снова подхлестнул их Ланахан и провел языком по пересохшим от страха губам.

Теперь он знал, что задумал Чарди.

– Он снова разыгрывает из себя ковбоя, – сообщил Майлз.

Чарди смотрел на Йоста. Тот был в своем неизменном костюме в полосочку и в очках. Лет примерно пятидесяти. Жидкие рыжеватые волосы. По обыкновению сдержанный, невозмутимый, спокойный. Никаких признаков неуравновешенности.

– Все было в точности так, как вы сказали, Йост, – заметил Чарди. – Честолюбие Сэма, предательство Френчи, расторопность Спешнева. Только вот за всем этим стоял еще один персонаж. Вы. Это вы были мозгом Сэма.

– У него туго с соображением, Пол. Звезд с неба не хватает. Он душка и обаяшка, но с соображением у него туго.

– Вы уговорили его развалить «Саладин-два». А потом пошли к Френчи. И уговорили и его тоже, соблазнили хорошей должностью. А когда Спешнев расколол Френчи, он назвал ваше имя. И это вы оказались на крючке у Спешнева.

– А что я мог сделать, Пол? Он заполучил меня с потрохами.

– Когда я был в камере, Спешнев никак не мог сломать меня. Он совсем уже отчаялся, пока не сказал мне, что все знает о Джоанне, и пообещал принести мне ее голову. Это от вас он узнал о ней. И когда во время расследования Сэм смешал нас с Биллом Спейтом с грязью, это произошло потому, что всю его работу за него делали вы. И чем выше поднимался он, тем выше поднимались вы. И все это время вы работали на него, и все, что он знал, знали вы, и все это отправлялось прямиком к Спешневу. А когда вы подставили Данцига в Бостоне и все считали, что вы прокололись, он пристроил вас на должность в отдел спутникового слежения. Но отдел спутникового слежения в десять раз важнее, чем все то, что происходит в оперативном директорате. Теперь вы в центре всех дел. Если Сэм станет директором центральной разведки, он потянет вас за собой. А если что-нибудь пойдет не так, если кто-то решит, что у нас завелся крот, и начнется расследование, все следы приведут прямиком к Сэму. Сэм примет удар на себя. Все следят за Сэмом, а не за вами. И все это время я ненавидел Сэма, я пытался уничтожить Сэма, он приводил меня в бешенство. Сэм, а не вы. Я вас вообще не знал. Я никогда о вас даже не слышал.

– Пол, время вышло. Спешнев сам хотел сделать это. Пришла пора положить этому конец. Простите.

Он зажал пистолет-пулемет обеими руками и нажал на спусковой крючок.

Затвор заклинило посередине.

– Я перевернул первый патрон в обойме другим концом, – пояснил Чарди. – Надо было смотреть внимательнее.

С этими словами он вытащил из-под пиджака «ингрэм».

– Вот на чем вы прокололись. Вы всех недооценили. На каждом шагу вы чуть-чуть всех недооценивали. Вы считали всех нас полными ничтожествами. Старина Спейт в Мексике сработал на совесть. А этот маленький мечтатель, Тревитт, и того лучше. И Майлз, даже коротышка Майлз выложился по полной, когда нам это понадобилось. Все сработали на совесть, когда в этом возникла надобность, Йост. И Френчи, Френчи тоже сработал на совесть. Больше всех вы недооценили Френчи. Он оставил мне письмо, спрятанное на старом компьютерном диске, потому что не доверял вам. Сегодня вечером Майлз обманом пробрался в «яму» и раскопал его. И за минуту до вашего появления он связался со мной по радио, – Чарди вытащил рацию, – и назвал ваше имя.

Он помолчал.

– Йост, за все то, что вы со мной сделали, мне следовало бы выбить все мозги из вашей поганой башки.

В дальнем конце гаража с пандуса с визгом вылетела машина и понеслась к ним. Не успела она затормозить, как похожий на гнома Майлз выскочил наружу.

– Молодчина, Пол, – крикнул он. – Теперь мы его возьмем.

Через секунду подъехала следующая машина, потом еще несколько.

Команда медиков увезла Данцига, окровавленного, с опухшим лицом. На Чарди он так и не взглянул. Тело Улу Бега тоже увезли – после ритуальных плясок со съемкой на месте преступления, на которые Чарди