— Дули был очень ми-и-лый человек... — протянул Понти. Акцент снова вернулся. — Понятия не имею, кому это понадобилось убивать его. Он любил землю, был превосходным садовником. Долгое время проработал в моих имениях.
— Да, знаю.
— И к чему, по-вашему, убивать такого человека, мистер Хаммер?
— Возможно, кто-то решил, что он знает больше, чем следует.
— Но что он мог знать?
— Он намекнул, что в вашей организации возникли кое-какие неприятности, дон Понти.
— Никаких неприятностей. Все тихо, все по закону.
— К черту законы! Распределение богатств — вот из-за чего началась заваруха.
— Разве я похож на богача, мистер Хаммер?
— Да будет вам, дон. Вы последний из по-настоящему великих актеров. Я знаю, что вы скупали земли и большие дома еще в те дни, когда цены на недвижимость были просто смешные. Знаю, что у вас целый автопарк автомобилей и что все они старые, но очень дорогие и редкие. Знаю, вы едите спагетти, а костюмы вам шьет старичок-портной, проживающий по соседству. Так что вы и вправду богатым вроде бы не выглядите. И это позволяет одурачить очень многих.
— Но только не налоговое управление.
— О, тут тоже все в порядке. Для того и существует, как говорится, грамотное ведение отчетности.
Он смотрел на меня, и на губах его начало возникать подобие улыбки.
— Уж не думаете ли вы, мистер Хаммер, что они собираются проделать со мной ту же штуку, что и с Капоне?*
— Не думаю. Полагаю, что и штат экономических советников у вас ничуть не хуже, чем у них.
— Да, за то им и платят, — теперь уже он пытался как-то зацепить меня, узнать, не смогу ли я навести его на некий новый след.
Я отодвинул кресло и поднялся.
— Что ж, дон Понти. Лично мне абсолютно плевать, что сделает с вами служба налогового управления. Мне нужно только одно — тот парень, который убил Дули. И не один я заинтересован в его розыске. Капитан полиции Чамберс в той же упряжке, а за ним, сами знаете, стоит весь департамент нью-йоркской полиции. А там, как вам, надеюсь, также известно, работают профессионалы.
— Мне почему-то кажется, у вас имеются конкретные подозрения, — заметил Понти.
Я двинулся к двери, потом обернулся и сказал:
— Хочу повнимательней присмотреться к вашему мальчику Уго. Ему явно не хватает знаний и опыта, которыми наделены мы, люди старшего поколения.
Понти снова кивнул. Озабоченная морщинка так и осталась на лбу, и я понял, что в голове у него идет напряженная работа по разгадыванию смысла, который крылся за моими словами.
Когда я спустился, у дверей уже никого не было. Я постоял с минуту, потом подошел к краю тротуара и стал ждать. Кварталах в двух от меня блеснули фары. Такси остановилось, я сел и поехал домой. Дал щедрые чаевые, был вознагражден широкой и радостной ухмылкой и вошел в дом.
На автоответчике меня ожидало сообщение, и я надавил на кнопку. Вельда, она просила позвонить, как только появлюсь. Но недолгое свидание с Понти просто вымотало меня, и звонить не было сил. Секунду- другую я размышлял над тем, стоит ли вообще отказываться от благ и преимуществ холостяцкой жизни. Ведь я прекрасно справлялся со всем сам, а обзаведение женой, постоянно присутствующей рядом, может привести к осложнениям. К самым неожиданным последствиям. Одна надежда — что Вельда умеет печь бисквиты.
Вельда всегда была умной девочкой. И засмеялась, когда я бросил в трубку:
— Я жив!
— Ну а еще чего новенького?
— Зачем звонила?
— Знаешь, я теперь могу говорить по служебному телефону прямо из квартиры, — сказала она. — Очень было удобно, особенно когда ты облучался под солнцем во Флориде.
— Кто звонил?
— Старый актер кино по имени Ральф Морган.
— Но Ральф Морган умер, котенок.
— Этот еще нет. Сказал, что хочет повидаться с тобой завтра. В «Уолдорфе», ровно в одиннадцать.
— Прекрасно, — ответил я. — Идем вместе. Заеду за тобой в восемь в надежде сперва позавтракать.
— Зачем? Могу приехать и приготовить завтрак у тебя, — сахарным голоском предложила она.
— Нет, — сказал я.
— Почему нет?
— Потому что если мне будет больно, то и тебе тоже. Больно смотреть, как я страдаю. Так что трусики можешь не снимать.
Она хихикнула и повесила трубку.
Глава 6
Я просто глазам своим не верил, но мужчина в светло-сером костюме действительно оказался доктором Морганом. Его же лицо, только красивое, загорелое и чисто выбритое, модная прическа, при одном взгляде на которую сразу становилось ясно, что перед тобой врач-профессионал, — лишь пожилым врачам нынче присущ этот особый, солидный и доверительный вид.
Костюм новый, с иголочки, и, по всей видимости, пошит на заказ.
— А вы, я смотрю, сильно похорошели, — заметил я.
— На счете у меня оказалось больше, чем я ожидал.
— А как насчет машины?
— Мечта! Игрушка, а не машина, как принято теперь говорить.
— Неприятностей не возникло?
Он покачал головой.
— Вы оказались правы во всем. Все бумаги и документы были в порядке, и никто не сказал ни слова. Думаю, Флорида — лучшее на свете место для врачей.
— Что ж, это и понятно. У них полно перспективных пациентов. Я имею в виду пенсионеров или людей, вышедших в отставку.
— Как самочувствие?
— Легкое возбуждение, но по не зависящим от меня обстоятельствам. Во всяком случае, в ребра меня никто не толкал и убить не пытался.
— Знаешь, — в голосе его звучали строгие, типично врачебные нотки, — тебе абсолютно противопоказаны любые стрессы, Майк.
— Да будет вам!
— Возвращение в Нью-Йорк может... убить тебя, мой друг. И это сильно меня беспокоит.
Вельда, стоявшая чуть поодаль, бросила:
— И меня тоже.
— Это относится и к вам, юная леди, и к любому другому человеку, с которым он водит дружбу, — сказал ей доктор Морган. — Наступает момент, когда всякие там нежности даже при самом бережном отношении могут выйти из-под контроля и...
— И все лучше, чем взлететь на воздух, — огрызнулась она.
— Не понял?
— Кто-то подсунул в мотор машины взрывное устройство. Один поворот ключа — и нас бы здесь с вами не было, — объяснила она.
Он покосился на меня, ожидая подтверждения. Я кивнул.
— Но ключ не повернулся, док, а потому мы здесь.
