В мае 1680 года вся семья впервые за двадцать лет собралась в Морлэнде. По иронии судьбы, поводом для сбора послужило то, что касалось всех их, – Ральф долго искал такой предлог. В свои сорок девять лет он уже ощущал на плече холодную руку смерти и хотел собрать вокруг себя всех, пока еще был в состоянии сделать это. Он всегда был любимцем семьи, а чрезвычайные обстоятельства его воспитания оставили в душе чувство сиротства и неутолимого голода по нежности и теплоте.

Его мать умерла родами, а отец так отличался от всех домочадцев, что Ральф никогда не воспринимал его как отца. Мальчика вырастили дед Эдмунд и приемная бабушка Мэри-Эстер, но их уже давно не было в живых. Потеря первой жены и троих сыновей подряд только усилила этот голод, но женитьба на Аннунсиате немного смягчила его. Как ни странно, чувство сиротства было одним из немногих чувств, роднивших Ральфа с нею. Но он не привык распространяться о своих переживаниях и прятал их в самую потаенную глубину души.

Аннунсиата всю зиму занималась будущей женитьбой Хьюго. Порой, теряя терпение, она объявляла, что отзовет свое предложение, потому что маркиз Эли был трудным человеком, очень бедным и очень гордым, что являлось не самым удачным сочетанием. Но в феврале старый маркиз умер, титул перешел к его сыну Масслдайну, и все разногласия по поводу брачного договора были разрешены в силу дружеских отношений молодого маркиза с виконтом Баллинкри. Объявили о помолвке, подписали контракт и назначили венчание на май. Именно тогда Ральф и попросил устроить свадебное торжество в Морлэнде.

– В конце концов, он мой приемный сын. Полагаю, что после нашей смерти Шоуз будет принадлежать ему, поэтому он должен жениться там, где живут его подданные.

Аннунсиата представляла себе венчание в Лондоне, может быть, в Вестминстере, но Ральфу удалось поймать редкий момент ее расположения к нему, и она согласилась. Масслдайн не возражал против того, чтобы провести месяц в Йоркшире, наслаждаясь гостеприимством Морлэндов. Ральф предусмотрительно разослал приглашения, потратив по этому случаю пять тысяч фунтов, не считая оплаты приданого невесты, поскольку Масслдайн не только не имел ни пенни, но и был обременен многочисленными долгами отца.

Аннунсиата не знала, чем обернется ее великодушие, но вынуждена была признать, что Ральф, готовясь к приему гостей, ничего не упустил из вида. Дом вылизали от подвала до чердака, фарфор и хрусталь были вычищены до бриллиантового блеска, слуги одеты в новые ливреи, цветы стояли в каждой комнате. В большом холле Ральф приказал расставить декоративные деревца в горшках, а стены украсить зеленой листвой и гирляндами цветов – создавалось полное впечатление, что попадаешь в сады Эдема. В обрамлении зеленых ветвей висели шелковые знамена с гербами Морлэндов, Макнейлов и Бовери, а над большим камином – огромное изображение черного льва Морлэндов и единорога Бовери, соединенных золотой цепью.

Для свадебного стола приготовили множество деликатесов, а главным его украшением был фаршированный павлин и четыре огромных глазированных торта с возвышающимися на них бисквитными часовнями. Кларет и шампанское подавали в больших высоких серебряных сосудах. Оркестр из двенадцати музыкантов играл для гостей, находившихся в доме, а во дворе был накрыт еще один стол для селян и работников.

Аннунсиата впервые увидела будущую невесту, когда та вместе с братом прибыла в Морлэнд за неделю до венчания. Леди Каролин Бовери, безусловно, была красавицей и долгое время считалась при дворе лакомым кусочком, хотя бедность не позволила ей составить приличную партию. Это была девятнадцатилетняя девушка с хорошей фигурой, роскошными волосами, голубыми глазами и правильными чертами лица. В свое время Виссинг написал ее портрет в костюме божественной Дианы, а Рочестер сочинил поэму, адресуясь к ней, как к Фебе. Большинство придворных кавалеров дарили Каролин свое внимание, и дело иногда чуть не доходило до скандала. Но после того, как Рочестер написал свою поэму и собирался продолжать ее, вкладывая в текст много личного, отец забрал Каролин из Лондона и увез в деревню, от греха подальше. Спустя пару месяцев к ним приехал Хьюго и впервые увидел ее.

Аннунсиата провела в ее компании большую часть недели, оставшейся до венчания, и решила, что, кроме красоты, у девушки не было ничего, найдя ее необразованной, глуповатой, сентиментальной и скучной, напоминавшей большинство юных принцесс. Но это не вредило Каролин, а Хьюго был явно очарован ею. Интересно, как долго продлится его влюбленность? Хьюго привык, по крайней мере в своей семье, к женщинам более образованным и эмоциональным. Все же невеста в роскошном свадебном наряде, шитом золотом, украшенном жемчугами и рубинами, была, безусловно, потрясающа.

На свадьбу Аннунсиата надела шелковое платье цвета синей полночи с серебристой накидкой. Белую шею украшало ожерелье из огромных черных жемчужин, в черных волосах красовалась диадема из белого жемчуга. Ей льстило, что она выглядит явно лучше невесты, особенно когда заметила, что Мартин, как и большинство мужчин, не может отвести от нее глаз. Когда они входили в часовню, Мартин подошел к мачехе и тихонько прошептал:

– Разве вы не понимаете, что это несправедливо? Сегодня судьба предоставила леди Каролин единственный шанс, чтобы быть в центре внимания, но глаза всех настолько прикованы к вам, что ее вряд ли кто замечает.

Аннунсиата пожала его руку, соглашаясь, и в течение всей церемонии улыбка не сходила, ее лица.

Ральф тоже улыбался и, как казалось Аннунсиате, выглядел так молодо, как много лет назад, когда крестили Руперта. Он держался очень прямо, хотя, в последнее время, жизнь не щадила его, золотые глаза сияли, большой рот расплылся в улыбке; он явно помолодел. Вокруг была его семья, вернее, то, что от нее осталось: его сын Мартин, которым он мог по праву гордиться, его дочь Дейзи, высокая, красивая, серьезная девушка, несмотря на свою степенность и уравновешенность, выглядевшая гораздо моложе глупенькой, легкомысленной Каролин.

Здесь был и брат Ральфа, Кловис, – трудно поверить, но ему уже почти тридцать – и трое сыновей Ральфа и Аннунсиаты. Прибыли родственники и из Нортумберленда: Сабина, ее муж Криспиан и толстая, вечно задыхающаяся Анна. Этот брак оказался очень удачным, если не считать того, что был бездетным.