– Я тоже люблю тебя, Стэн, но я не хочу выходить за тебя замуж. – Но, увидев боль и отчаяние в его глазах, тут же добавила: – Я не хочу больше выходить замуж вообще, ни за кого. – И это была правда. – Я достаточно пострадала от этого.

Его чувства, как понял Стэн, не могли разжалобить ее сердце. Наоборот, они ожесточали ее, отдаляли от него. Лана, сама того не желая, снова бросала ему вызов и снова поставила перед ним цель. Чем больше она стремилась отдалиться и быть независимой от него, тем сильнее его тянуло к ней, тем больше он любил ее.

– Развод нам только пойдет на пользу. Особенно Флоренс, – размышлял он вслух, меняя тактику. Если он не может тронуть Лану своими чувствами, может, она согласится с логикой его аргументов. Но он не знал, что логика всегда была коньком Ланы и всегда помогала ей справляться с Томом. Она просто ответила Стэну, что это типичная тактика, к которой прибегают мужчины с незапамятных времен, оправдывая запоздалые увлечения, последнюю попытку глотнуть целительного воздуха, которого им уже не хватает, последний рывок к утехам молодости и свободе.

– Развод ничего хорошего твоей жене не сулит, как и любой немолодой женщине без карьеры, отдавшей тридцать лет замужеству и семье, – парировала она его доводы, напугав Стэна тем, что сразу приняла сторону его жены.

Разумеется, Лана была права, но Стэн был не в том состоянии, чтобы считаться с доводами разума. Он был в плену своего нового чувства, нового рождения, осознания своей мужской силы и желаний. К тому же он знал, что не одна лишь страсть руководила им. Он настаивал на продолжении их близости, ибо отдавал себе отчет, что значила для него теперь Лана. Это была его жизнь.

– Мы поженимся, – продолжал твердить Стэн, не желая мириться ни с какими препятствиями, мешающими осуществить его цель, которой он становился все более одержим. – И поверь мне, тогда уже ничто нас не остановит. Мы такое сделаем, вот увидишь!

– Что же останавливает нас сейчас, – возражала Лана, обрывая его, ибо была всегда настороже. Может, он и любит ее, но, как убедилась Лана, любовь обращается в бегство, как только мужчина решает, что женщина стала его собственностью. Однажды она уже убедилась в этом, и этого для нее достаточно. Любовь и брак – вещи несовместимые, считала она. Любовь чувствует себя лучше, когда ее не связывают обручальные кольца и взаимные обязательства. Ведь Стэн не испытывает угрызений совести, изменяя жене. Кто может поручиться, что, выйдя за него замуж, Лана не окажется в том же положении, в котором находится сейчас Флоренс? Она уже испытала чувство унижения, когда узнала, что Том ей изменяет. Воспоминания были слишком свежи и болезненны, поэтому Лана упорно отвергала все предложения Стэна.

– Я люблю тебя, – не уставал повторять он, словно эти слова должны были оказать свое магическое воздействие на нее. Он отказывался верить, что она не верит в их искренность, не видит глубину и силу его чувств. – А ты? Разве ты не любишь меня, ну хотя бы немножко? – добивался он ответа.

– Конечно, люблю, – убеждала его Лана. – И даже очень.

– Ну тогда давай поженимся, – упорствовал он. Он любил ее, она была ему нужна, он хотел ей дать все: любовь, деньги, место в его мире. Разве она этого не хочет, разве не понимает, что он предлагает ей? Не об этом ли она мечтала всю свою жизнь?

– Нет, – тихо говорила Лана, отворачиваясь. – Только не о браке, так что забудь об этом.

К началу семидесятых крупные компании уже окончательно завладели производством и сбытом электрических бигуди, и фирма «Премьера» потеряла право первенства. Предвидя серьезную конкуренцию, Стэн и Лана усиленно посещали торговые выставки в США и Европе в поисках новинок. На одной из выставок в Женеве внимание Ланы привлек удобный ручной фен, производимый в Бельгии. Лана купила патент и права на использование его в Америке. «Премьера» еще раз намеревалась произвести переворот в индустрии красоты. Массовый выпуск новинки совпал с появлением нового стиля причесок, родившегося в Лондоне. В одно мгновение устарели громоздкие напольные сушилки. Фирма «Премьера» снова покорила рынок, ибо не только женщины, но и мужчины оценили удобный ручной фен, ставший предметом ежедневного пользования.

Потрясающий успех новинки сделал фирму Стэна Фогела лидером «новой волны» в индустрии красоты и, по злой воле судьбы, превратил любовную связь и деловые отношения Стэна и Ланы в поле брани.

В начале 1972 года, когда Стэн наконец примирился с мыслью, что Лана никогда не выйдет за него замуж, Лана вдруг начала сожалеть, что воспрепятствовала его разводу с женой и они не поженились. Теперь, когда он оставил ее в покое, она вдруг поверила в его любовь и в то, что их брак не будет похож ни на его брак с Флоренс, ни на ее короткое замужество с Томом. В конце концов, они оба поумнели, учли уроки прошлого и совсем по-другому могли бы построить свою жизнь. Теперь, больше не слыша его настойчивых просьб выйти за него замуж, она вдруг поняла, какую ошибку совершила, упорно отказывая ему. Как всегда, жажду любви она обратила в жажду денег.

Лана, до сих пор поглощенная только успехами фирмы, постепенно все больше задумывалась над своей ролью в «Премьере», превратившейся теперь в национальную корпорацию, и еще над тем, что у нее нет ни одной акции фирмы, которой она столько отдала, и никакого статуса в ней. Стэн, обиженный тем, что она отвергла его, казалось, не испытывал никакого желания исправить эту несправедливость.

– Я нашла фен, я добилась патента. Ты только смеялся и утверждал, что женщины никогда не откажутся от своих еженедельных визитов в парикмахерскую, – напомнила она ему однажды и предложила сделать ее вице-президентом «Премьеры» и ее акционером.

– Это моя недальновидность, – согласился он, пожав плечами, но не пожелал поделиться ни деньгами, ни властью. Она не дала ему, чего он хотел. Теперь он не даст ей ничего из того, что она просит.

Они поменялись ролями. Она предложила ему жить с ним вне брака, он ответил, что теперь это его не интересует. Она была готова на брак, но Стэн ответил, что слишком поздно. Он вполне хорошо чувствует себя в центре классического треугольника: жена, муж и любовница. Он был слишком задет и обижен ее бесконечными отказами, и как когда-то Лана стремилась скрывать or него какую-то часть себя и своей жизни, так теперь поступал он, ведя себя порой отчужденно и высокомерно.

– Я люблю тебя, – говорила Лана, стараясь вложить в эти слова всю силу своего убеждения.

– И это говоришь мне ты! – восклицал он насмешливо, держась все дальше от нее теперь, когда она наконец открылась ему.

Это не был только личный конфликт. Были споры и стычки двух профессионалов. Лана в целях дальнейшего расширения фирмы предложила купить сеть парикмахерских салонов. Стэн был против. Она