по всему, это не так.

Пора было выяснить, до какой степени его жена ослу­шалась его, пока они не были по-настоящему женаты. И еще ему надо узнать, что она собиралась делать с этой не­движимостью.

Флер сидела за секретером, трудясь над письмом. То, что она услышала о Сидделе из уст Данте, ее насторожило. Она не могла отрицать, что приведенные факты достаточ­но убедительно свидетельствовали против него. Ей не де­лало чести то, что она определила Сидделу столь важную роль в своем большом проекте.

Пора было потребовать от него отчета и, если он его не представит, освободить Сиддела от его обязанностей.

Неожиданное появление Данте заставило ее вздрогнуть. Флер резко повернула голову, услышав звук его шагов.

Она отложила перо и повернулась к нему, одновремен­но закрыв секретер.

Она постаралась сделать это небрежно, чтобы не вызвать у него подозрений, однако это не получилось. Флер поняла это по взгляду Данте.

Он остановился возле нее, лицо его было озабоченным. Одной рукой он открыл секретер.

– Тебе вовсе не нужно прекращать работу из-за того, что я оказался здесь, моя дорогая.

При открытой крышке можно было видеть ее недавно полученную почту и листы бумаги. А также письмо, кото­рое она только что писала. Данте не стал смотреть на все это, но Флер боялась, что он мог увидеть обращение к мис­теру Сидделу, которое она вывела в верхней части чистого листа.

Он погладил ее по лицу – совсем как делал это тогда, когда они занимались любовью; вид у него был сосредото­ченный и задумчивый, и Флер поняла, что за этим стоит не только чувственное желание.

– Что-то случилось, Данте?

– Я размышляю, действительно ли ты хочешь, чтобы мы были по-настоящему женаты, Флер.

– Полагаю, что после вчерашнего совершенно очевид­но, что я этого хочу.

– Я говорю не только о сексе. Да и ты тоже тогда, в гар­деробной, говорила не только об этом. В браке есть и дру­гие стороны, не только общее ложе.

Ей стало не по себе. А тут еще этот раскрытый секретер! У нее сердце оборвалось, когда он жестом указал на бумаги.

– Ты занята чем-то, во что не хочешь посвятить меня.

Она небрежно перетасовала бумаги, как бы демонстри­руя, что они не представляют никакой важности. Это по­зволило ей запрятать письмо мистеру Сидделу.

– Я занимаюсь письмами, как это обычно делают жен­щины. Тебе это было бы неинтересно.

– Твоя обычная корреспонденция мне в самом деле по­казалась бы скучной. Но определенная часть твоей жизни меня чрезвычайно интересует. Не только из практических соображений или потому, что я несу ответственность за тебя как муж. Это очень важно для меня. Я не познаю тебя до конца, если не буду в курсе твоих планов.

Он обвинял ее в стремлении утаить нечто важное от него. В том, что она отдает ему тело, но не душу. В течение последних двух дней она испытывала чувство вины, когда думала о большом проекте. Настоящее замужество превра­щало этот проект в большой обман.

Его рука скользнула по поверхности секретера. С уди­вительной точностью она извлекла письмо к мистеру Сид­делу.

– Я говорил тебе, чтобы ты больше не общалась с ним, Флер.

Оцепенев, она закрыла глаза. Неповиновение Данте не казалось столь ужасным грехом до того, как они не были по-настоящему женаты и она зарезервировала за собой пра­во на личную жизнь в их контракте. Все изменилось сей­час, и это письмо стало предательством.

Флер понимала и чувствовала это. Не случайно пос­ле получасовых мучений на листке появилось всего две строчки.

– Ты как-то сказала мне, что у тебя есть цель в жизни, Флер. Она помогает тебе чувствовать себя энергичной и мо­лодой. Если тебя лишить ее, жизнь твоя потеряет смысл. Я хотел бы знать побольше об этом, как твой муж и любовник, поскольку это так важно для тебя. Если в это дело во­влечен Сиддел, я хочу знать, каким образом.

– Ты настаиваешь, что должен знать?

– Да. И надеюсь, что ты хотела бы поделиться этим со мной. Если ты разделила со мной свои страхи, я рассчиты­ваю, что ты способна поверить мне и в этом.

Флер подняла на него глаза. Она обещала Сидделу ни­чего не говорить мужу, но с тех пор она взяла на себя гораз­до более серьезные обязательства. Своим телом и сердцем. Она дала такие обещания, о которых не знал даже Данте, выбрав тот вид брака, который она хотела. Вот почему ей было так трудно писать это письмо. Она не желала обма­нывать мужа. Не хотела подвергать риску свой брак.

Она поднялась и подошла к сундуку в углу.

– Я была намерена рассказать тебе, когда все образуется. Т ы должен был выслушать это. Иначе как бы ты подписал документы?

– Ты боишься, что я не сдержу обещания?

– Думаю, что ты всегда их выполняешь. Однако если ты узнаешь это до того, как все будет устроено, я опасаюсь, что ты решишь, будто мои планы неразумны, и попытаешь­ся им помешать. – Она открыла сундук. – Не только нера­зумны, а слегка безумны. Как у женщины, которая не впол­не в здравом уме.