– Сиддел до сих пор носит след от него на своем лице и смотрит зверски на всякого, кто спрашивает его об этом.
– Тогда мне нужно попрактиковаться на тот случай, если он захочет применить против меня шпагу.
– Поскольку в этом виде у меня явное преимущество, позже пойдем постреляем. Там превосходство за тобой, и это уравняет счет.
Данте собирался принять боевую стойку, когда произошел этот разговор. Он отсалютовал шпагой.
И в то же время понял, что это все организовало Общество дуэлянтов. Они уже знали, какие вопросы он задаст, и определили Адриана Бершара в качестве того, кто на них ответит.
Четверо мужчин, поплескавшись в тазах, одевались. Данте отложил в сторону полотенце и потянулся за рубашкой.
Джулиан Хэмптон подошел к висевшему на стене зеркалу, чтобы завязать галстук. Он был красив, но не тщеславен. Казалось, он не замечает стремления женщин пофлиртовать с ним.
– Наш адвокат направил в Верховный суд апелляцию, в которой оспаривается право Фартингстоуна вмешиваться в занятия вашей жены, – тихо сказал Хэмптон. – Он справедливо поднимает вопрос о правомерности всего дела.
– Нет необходимости говорить об этом шепотом. Я уверен, что всем известно, что сейчас происходит, а уж Сент-Джону определенно.
– Он не знает специфики моих действий. Сент-Джон уважает мою осторожность по отношению к вам, каковой он требует, когда я действую в его интересах.
Данте посмотрел в ту сторону, где Сент-Джон застегивал жилет, затем на Адриана Бершара, стоявшего у окна.
–Ты полагаешь, что я соблазнил ее?
– Это простительно. Она очень мила и чрезвычайно интересна.
– Я предпочел бы услышать то, что ты имел в виду во время нашей беседы в доме заключения должников.
– Ты поступил благородно, женившись на ней, и это самое главное для нас. – Хэмптон взял шляпу и хлыст. – Я должен вернуться в город. Буду держать тебя в курсе событий.
После его ухода остались Адриан и Сент-Джон. Последний, судя по всему, не собирался последовать за Хэмптоном к лошадям.
– Сент-Джон и я собрались пострелять, прежде чем отправиться в обратный путь. Не присоединишься ли к нам? – Адриан сделал это предложение таким образом, словно оно заранее не планировалось.
– Чудесно, – сказал Данте. Он собирался их обо всем расспросить. Двоих будет вполне достаточно.
Данте не всегда был столь силен в стрельбе из пистолета. В юности он отличался таким же равнодушием к этому оружию, как и к шпаге. В его восприятии и то, и другое было всего лишь видами спорта. Именно поэтому, когда понадобилось применить мастерство, его место на дуэли занял брат.
Данте послал четвертый выстрел подряд в мишень, прикрепленную к дереву позади дома шевалье. Пока он перезаряжал пистолет, стали стрелять его партнеры.
Сент-Джон был мастером своего дела, да и Адриан за эти годы стал значительно искуснее. Хотя и не был столь силен, как Данте. После того эпизода Данте более не смотрел на стрельбу и фехтование просто как на виды спорта. В течение двух лет он упорно тренировался. Никто из членов Общества дуэлянтов никогда не комментировал это его новое увлечение.
– Что рассказал тебе Колин о скандале с Сидделом? – спросил он Адриана.
Сент-Джон был занят перезарядкой пистолета, однако повернулся таким образом, чтобы стать участником разговора.
– Что он оскорбительно говорил о твоей жене и твоем браке.
– Я бы вызвал его на дуэль, но он был вдрызг пьян.
– Колин также отметил, что твой кулак взлетел после того, как Сиддел упомянул, что Леклер дерется на дуэлях вместо тебя.
– Колин понял этот намек?
Адриан опустил пистолет.
– Он не понял. Как, впрочем, и того, что эта реплика вывела тебя из равновесия. Однако тебя интересует, говорил ли кто-либо из нас о том дне, не так ли?
– Кто-то ведь ему сказал.
– Это могло быть лишь метафорой, – сказал Сент-Джон.
– Он знал. Это видно было по его глазам и ухмылке.
– Узнал это он не от нас, —заметил Адриан. – Я не говорил об этом никому, даже своему брату. Так же, как и Сент-Джон. Само собой разумеется, что Леклер никому не мог проболтаться о том, что произошло. И думаю, что Хэмптон хранит секреты и почище этого. Он вообще не любит болтать, сплетничать – тем более.
Данте все это знал. И в то же время почти надеялся, что один из них проговорился. В этом случае было пусть и досадное, но объяснение.
– В тот день там были и другие, – сказал Сент-Джон.
На некоторое время наступило молчание. Все понимали, что они поднимают тему, которая, казалось бы,
