лицу выражение крайней заинтересованности. – Прошу, продолжайте.

Кристиан со стуком опустил бокал на стол.

– Ничего смешного. Получилось то, что вы предсказывали. Я… я погубил ее, Ривс.

Дворецкий вскинул брови:

– Леди Элизабет?

Кристиан кивнул.

– Мы были на музыкальном вечере у Девонширов… Он бессильно откинулся на спинку кресла.

Ривс подошел к буфету, нашел графин. Наполнил бокал Кристиана, поставил графин на стол, у локтя хозяина.

– Выпейте, милорд.

Кристиан пил одним долгим глотком, а затем закашлялся, почти давясь. Ривс постучал его по спине.

– Ничего себе. – Кристиан уставился на дворецкого. – Обязательно колотить изо всех сил?

– Да.

Кристиан указал на пустой бокал.

– Что за чертовское пойло?

– Ратафия.

– Ратафия? Вы что, черт возьми, вознамерились меня убить.

Густая жидкость, слишком сладкая, вызывала у него дурноту.

– Нет, милорд. Я просто подумал: неразумно вам сейчас являться к герцогу Мессингейлу, чтобы просить руки его внучки, вы ведь пьяны. – Ривс заткнул графин пробкой и отнес его назад в буфет. – Его светлости это вряд ли придется по нраву.

Кристиан скривился:

– Вовсе я не собираюсь делать предложение леди Элизабет.

– Нет? – Ривс сверлил хозяина взглядом. – А что, по-вашему, скажут попечители?

Кристиан взъерошил волосы. Пропади они пропадом, попечители. Снова Ривс прав, разрази гром этого зануду. У Кристиана нет выбора, просто нет, и все. Дня не пройдет, как герцог Мес-сингейл обрушится на лондонский дом Рочестеров и потребует сатисфакции. Очень скоро история станет достоянием всех и каждого. Выражение лица леди Джерси ничего иного не сулило.

Будь все проклято! Кристиан закрыл лицо руками. Почему он не совладал с собой? Не сдержал порыва страсти? Даже сейчас, когда его глаза закрыты, а в желудке плещется изрядная порция портвейна, он видит лицо Бет в ту минуту, когда ее кузина ворвалась в бильярдную…

О чем он только думал? По правде говоря, он в те минуты вообще не соображал. Им двигало одно неудержимое пламя желания. Такого с ним не случалось уже много лет, с тех пор как он перестал быть неопытным юнцом.

Ведь он уже выиграл свою битву. Ривс оказался прав. Леди узнала правду, и была готова распахнуть перед ним дверь. А что он сделал затем? Дал выход вожделению. Разумеется, когда находишься наедине с такой женщиной, как Элизабет – роскошной и в придачу чертовски умной, – требуется незаурядная воля, чтобы держаться от нее подальше. Ему не хватило силы воли. Он сходил с ума от движений ее округлых бедер, каждой остроумной реплики, от сияния этих глаз. Она слишком притягивала его – ни один мужчина не смог бы вынести такого.

Кристиан скривил губы:

– Ривс, вы бесите меня каждый раз, когда оказываетесь правы!

– Да, милорд. Мне тоже приходится несладко. Уверен, однако, стоит вам хорошенько поразмыслить, и вы поймете – отчаиваться не стоит. Леди Элизабет – чудесная девушка. Большинство мужчин почли бы за счастье подобный брак.

– Не желаю я жениться, – упрямо возразил Кристиан. – Да и захоти я, так она откажется.

– Отчего же? У вас довольно приятная наружность, иногда вы выглядите воспитанным и вежливым, да и моетесь чаще, чем любой другой житель Лондона.

– Вот спасибо, – сухо процедил Кристиан. – К сожалению, я считаю ее дражайшего деда лжецом и убийцей.

– А она это знает?

– Теперь да. Я ей все рассказал, просил помочь найти доказательство…

– Что же она ответила?

– Она согласилась, чтобы убедиться, что дед ни в чем не виноват. Тем не менее… Наконец-то я получил возможность прийти в дом Мессингейлов. А потом… я мог сделать что угодно, только не это!

Ривс поджал губы.

– Весьма запутанное положение. Кристиан невесело рассмеялся:

– Бет очень любит дедушку. Это видно по ее глазам каждый раз, когда она говорит о нем. – Он стукнул кулаком по колену. – Не станет она связывать судьбу с человеком, который подозревает деда.

Ривс ответил не сразу, сверля хозяина внимательным взгля-ом голубых глаз.

– И это вас беспокоит.

– Да, да, – не колеблясь, ответил Кристиан. – Тревожит, хоть и не знаю почему.

Неприятное чувство – заброшенности, одиночества – внезапно тяжким грузом придавило его плечи. Была бы жива мать!

Иногда он думал – ей бы понравилась Бет. Странные мысли однако, лезут в голову! Что за глупая сентиментальность. Хватит!

Он встал и принялся мерить библиотеку шагами. Как все усложнилось! Запуталось. Ничего не поделаешь. Он остановился перед Ривсом и заявил:

– Сегодня вечером я отправлюсь с визитом к герцогу.

– До его дома добираться не меньше часа.

Кристиан удивленно воззрился на дворецкого. Тот улыбнулся, пожал плечами и пояснил:

– Я навел справки давным-давно на тот случай, если в один прекрасный день вы захотите туда поехать.

– Поскачу на Люцифере. Так будет быстрее.

– Да, милорд. Что вы скажете герцогу? Вы погубили репутацию его внучки. Вряд ли он встретит вас с распростертыми объятиями.

– Не сомневаюсь, он разбранит меня на чем свет стоит. А затем ему придется принять мое предложение, ведь репутация внучки разбилась вдребезги. – Кристиан вспомнил жадное выражение лица Салли Джерси. В эту самую минуту, должно быть, новость разлетается по всему Лондону. А ведь он лучше, чем кто другой, знал, какую цену приходится платить несчастным, что впали в немилость у сливок общества! Не допустит он, чтобы Элизабет страдала от стыда и бесчестья, как его мать. Он сказал: – Я женюсь на ней как можно скорее.

– Аесли подтвердятся подозрения насчет ее деда? Возможно, она никогда вас не простит.

– К черту, Ривс! Думаете, я забыл об этом? У меня нет выбора, у нее тоже. Я никогда не прощу себе, если не свершится правосудие над предателем моей матери.

Ривс пожевал губами.

– Милорд, разрешите подсказку?

– Только если не заставите меня снова пить ратафию.

Дворецкий улыбнулся, подошел к буфету, взял чистый бокал и графин с портвейном и поставил их перед хозяином:

– Позвольте загладить вину.

Кристиан с благодарностью принял портвейн, налил порцию и отпил немного. Удовлетворенно вздохнул, чувствуя, как по телу разливается тепло.

– Милорд, полагаю, в отношении Мессингейла лучше всего придерживаться той же тактики, что и с внучкой. Когда будете просить ее руки, признайтесь, что находите ее очень привлекательной.

– Никогда не говорил вам, что считаю ее такой.

– И не нужно было. Это было заметно и так – по вашему голосу. Вот почему я твердил, что не следует вовлекать в свой план невинную девицу.

Кристиан принялся тереть лицо руками.

– Жаль, я не понял сразу, насколько она обворожительна. Я ни разу не почувствовал… Ривс, вот это удивительнее всего.

Дворецкий кивнул:

– Любовь иногда застает нас врасплох.

Кристиан удивленно взглянул на слугу:

– Любовь? Разве я сказал хоть слово про любовь?

– Нет, милорд. Полагаю, я договорил за вас.

– Мне не нужна помощь в выражении собственных мыслей.

– Разумеется, милорд, – послушно ответил Ривс. – Герцог будет сердит на вас за то, что вы сотворили с его внучкой. А вы честно признаетесь, что она вам нравится, и ему придется смириться. Осмелюсь заметить, он ценит леди Элизабет столь же высоко, как и она его.

Кристиан вздохнул:

– Ты прав. Проклятие! Совсем не так я собирался действовать.

– Нет, милорд. Вы слишком умны, и наверняка план у вас был самый удачный.

– Благодарю. – Кристиан позволил себе улыбнуться, хоть и знал – улыбка вышла горькая. – Это временно. Как только я получу доказательство вероломства герцога, наши следи Элизабет дорожки разойдутся.

Ривс помрачнел.

–  Милорд?

Кристиан встретился взглядом со слугой, снедаемый отчаянием:

– Уверен, она сама этого захочет.