этой группы стояла задача перехватить противника, который двигался бы. по дороге из Уверо, а севернее ее находилась группа стрелков под командованием Лало Сардиньяса, преграждавшая путь батистовцам от Яйо через Вегас-де-лосХобос.

Во время этой засады мы впервые применили самодельную мину, но полученные результаты оказались трагичными. Товарищ Антонио Эстевес, погибший впоследствии при нападении на Баямо, придумал способ подрыва невзорвавшейся авиационной бомбы, используя для детонации ружейный выстрел. Мы установили мину там, где у нас было мало бойцов, и стали поджидать противника. Но произошла ужасная ошибка: товарищ, который должен был подать сигнал к взрыву мины, оказался очень неопытным и нервным человеком и принял поднимающийся гражданский грузовик за военный. Мина сработала, и водитель пал жертвой этого 'нового' оружия, которое после соответствующей доработки стало очень эффективным. На рассвете 16 февраля Камило выдвинулся вперед, намереваясь снять посты противника, но бойцы нашего передового взвода не могли предположить, что часовые противника, совершая ночной обход, отойдут так далеко от казармы и приблизятся к месторасположению повстанцев. Поэтому люди Камило сильно опоздали с началом атаки. Бойцы решили, что они сбились с пути, и стали продвигаться вперед очень медленно и осторожно, пытаясь разгадать маневр противника. Чтобы пройти расстояние 500 метров, Камило и 20 бойцам его взвода понадобилось не меньше часа. Наконец они подошли к поселку. Солдаты противника придумали простую систему предупреждения об опасности: они протянули по земле шнур, привязав к нему пустые консервные банки, и стоило лишь слегка задеть за шнур, как эти банки начинали грохотать. Но батистовцы оставили поблизости пастись несколько лошадей. И когда бойцы передового взвода колонны наступили на шнур и банки начали грохотать, часовые не подняли тревогу, думая, что этот шум производят пасущиеся лошади. Благодаря этому Камило и его бойцы смогли незамеченными подойти совсем близко к противнику.

Наши наблюдатели были встревожены, поскольку прошло уже несколько часов, а долгожданная атака все не начиналась; наконец раздался первый выстрел, означавший начало боя. Мы открыли минометный огонь по позиции противника. Вскоре шесть мин было израсходовано и обстрел прекратился, не принеся нам ни успеха, ни поражения.

Часовые противника, услышав, что бойцы нашего передового взвода начали атаку, дали очередь из автомата и тяжело ранили товарища Гевару, который впоследствии скончался в одном из наших госпиталей. За несколько минут бойцы Камило покончили с сопротивлением противника и захватили 11 единиц различного оружия, в том числе два ручных пулемета. Батистовцы потеряли семь или восемь человек убитыми и троих - пленными. Но вскоре противник оправился от внезапного нападения и сумел быстро организовать сопротивление. Наше наступление на казармы было остановлено.

Пытавшиеся продвинуться вперед лейтенанты Нода, Капоте и боец Раймундо Льен один за другим были сражены вражеским огнем. Камило был ранен в ногу. Пулеметчик Вирельес был вынужден отступить, оставив пулемет на поле боя. Камило, не обращая внимания на рану, попытался спасти оружие. В самый разгар перестрелки он был снова ранен. К счастью, пуля прошла через брюшную полость и вышла через бок, не задев никакого жизненно важного органа. В то время когда мы пытались спасти Камило, был ранен боец Луис Масиас, ползший через кустарник в направлении противоположном отходу его товарищей. Там он и умер. Некоторые бойцы, расположившись вблизи казармы, забрасывали ее самодельными гранатами, сея панику среди солдат противника. Гильермо Гарсия так и не смог принять участия в бою, так как солдаты противника и не предпринимали никаких попыток, чтобы выйти из своего укрытия. Они, как мы и рассчитывали, немедленно затребовали помощь по радио.

Утром обстановка во всем районе стала относительно спокойной, но до командного пункта, где мы находились, доносились крики, от которых нам становилось грустно. 'Строчит пулемет Камило', - кричали батистовцы, сопровождая свои слова пулеметной очередью. На треноге пулемета находилась шляпа Камило, на которой было написано его имя. Батистовцы издевались над нами, стреляя из нашего пулемета. Мы догадывались, что что-то произошло. В течение всего дня мы никак не могли связаться с нашими подразделениями, находившимися по другую сторону от нас. Раненый Камило, которому Серхио дель Валье старался оказать необходимую помощь, отказывался уйти в безопасное место и оставался вместе с нами, ожидая дальнейшего развертывания событий.

Предсказания Фиделя сбылись: на помощь атакованному противнику из Оро-де-Гиса была послана рота под командованием капитана Сьерры, который выслал вперед головной дозор для разведки происшедшего в Пино-дель -Агуа. Приближения этой роты ожидал взвод под командованием Пако Кабреры численностью до 35 человек, расположившийся около дороги на холме Кабле (Трос), который был так назван потому, что водителям машин приходилось использовать трос, чтобы подняться по очень крутому склону. В этом районе находились также группы бойцов Повстанческой армии, которыми командовали лейтенанты Суньол, Аламо, Рейес и Уильям Родригес. Как уже говорилось, взводом там командовал Пако Кабрера. Задержать головной дозор противника было поручено бойцам Пасу и Дуне, которые расположились в засаде у дороги. Небольшой отряд противника, выступивший вперед, был разбит наголову: 11 человек было убито, пятеро раненых солдат было взято в плен. Мы оказали раненым пленным необходимую помощь и оставили их у крестьян, поскольку у нас не было транспорта для их перевозки. Среди пленных был и лейтенант Лаферте, который в настоящее время находится в наших рядах. Мы захватили у противника 12 винтовок, в том числе две винтовки М-1 и автоматическую винтовку 'джонсон'.

Одному или двум солдатам противника удалось бежать. Они добрались до Оро-де-Гисы и сообщили своим о том, что произошло в Пино-дель-Агуа. Получив такое сообщение, в Оро-де-Гисе запросили о подкреплении. Но как раз где-то между Гисой и Оро-де-Гисой находились силы Рауля Кастро, то есть в том месте, через которое, как мы и предвидели, должен был пройти противник, чтобы помочь осажденным в Пино-дель-Агуа. Рауль расположил свой отряд с таким расчетом, чтобы передовой взвод Феликса Пены мог непосредственно перекрыть дорогу вражескому подкреплению, а затем совместно с бойцами Сиро Фриаса и Рауля атаковать противника. В это время Эфихенио замыкал кольцо окружения с тыла.

Но в ходе подготовки к бою осталось незамеченным одно обстоятельство: по нашим позициям под видом крестьян слонялись два батистовских солдата, подразделение которых было расквартировано в Оро- де-Гисе. Этих солдат выслали на разведку дороги. Они походили на обычных крестьян и даже под мышкой несли по петуху. Поэтому никто из нас не обратил на них никакого внимания. Они спокойно разведали расположение наших подразделений и сообщили об этом своему начальству в Гисе. В результате Раулю пришлось выдержать основной удар при наступлении противника, знавшего расположение его позиций. Батистовцы атаковали его с высоты, которую им удалось захватить. Рауль был вынужден начать длительный отход, во время которого один боец, Флорентино Касада, погиб, а другой был ранен.

Для своего продвижения противник мог использовать только одну дорогу, которая вела из Баямо и проходила через Оро-де-Гису. Хотя Рауль, имевший значительно меньше сил по сравнению с противником, был вынужден отступить, батистовцы продвигались вдоль этой дороги очень медленно, и в тот день встречи Рауля с противником не произошло.

Весь день самолеты В-26 обстреливали прилегающие холмы из пулеметов, но этот огонь причинял нам лишь некоторые неудобства и заставлял принимать необходимые меры предосторожности.

Фидель, возбужденный боем и в то же время обеспокоенный за судьбу товарищей, подчас рисковал больше, чем этого требовала необходимость. Поэтому спустя несколько дней после боя группа офицеров, в том числе и я, послал ему письмо, в котором просил его от имени революции не рисковать без нужды своей жизнью. Это письмо, которое выглядело по-детски и которое мы написали, руководствуясь самыми лучшими побуждениями, не произвело на Фиделя никакого впечатления. Думаю, что он вряд ли дочитал его до конца. Ниже приводится текст этого письма: