Принять решение в пользу соглашения о единстве на условиях, которые мы даже не обсуждали, согласиться, чтобы это соглашение подписали люди, которые на это не уполномочены, без всяких церемоний провозгласить единство из какого-нибудь уютного города, расположенного за пределами нашей страны, и тем самым поставить руководство 'Движения 26 июля' перед необходимостью противостоять общественному мнению, обманутому мошенническим пактом, - все это представляет собой гнусную ловушку. Нельзя допустить, чтобы в эту ловушку попалась по-настоящему революционная организация. Это обман общественного мнения страны, обман мирового общественного мнения.
Такое положение оказалось возможным лишь потому, что, в то время как руководители всех остальных организаций, принимавшие участие в подписании этого Пакта, находятся за границей и совершают воображаемую революцию, руководители 'Движения 26 июля' находятся на Кубе и сражаются за реальную революцию. Возможно, эти строки и лишние, но и пусть будет так. Я бы не стал писать об этом, если бы не чувство обиды и горечи, которое мы испытываем, когда видим, как вы пытаетесь навязать 'Движению' этот Пакт, хотя и понимаем, что процедурные разногласия никогда не должны служить препятствием к решению основной проблемы. Несмотря на все, мы приняли бы этот Пакт, учитывая отдельные положительные мероприятия, намечаемые хунтой, и ту помощь, которую она предлагает, если бы у нас не было возражений по ряду принципиальных вопросов.
Даже если бы мы оказались в отчаянном положении, даже если бы диктатура мобилизовала тысячи солдат и бросила их против нас, мы никогда не пожертвуем теми принципами, которые являются основополагающими для нашего понимания кубинской революции.
Эти принципы изложены в Манифесте Сьерра-Маэстры.
Обойти в документе о единстве вопрос об отрицательном отношении к всякого рода иностранному вмешательству во внутренние дела Кубы - означает в патриотическом плане равнодушие и трусость.
Заявление о том, что мы противники вмешательства, означает не просто просьбу не вмешиваться во внутренние дела во имя революции, поскольку в противном случае был бы дискредитирован не только наш суверенитет, но и принцип, затрагивающий интересы всех народов Америки; это в равной мере означает также и требование не оказывать помощь диктатуре путем посылки самолетов, бомб, танков и другого современного оружия, благодаря чему ей удается удерживать власть. В результате такой вооруженной помощи Батисте никто, за исключением крестьян Сьерра-Маэстры, так сильно не страдает, как мы. Наконец, осуществление принципа о невмешательстве во внутренние дела само по себе уже означало бы свержение тирании. Неужели мы будем настолько наивны, чтобы не потребовать прекращения помощи Батисте? Или так неискренни, что будем тайком просить кого-то таскать за нас каштаны из огня? Или так слабы, чтобы не отважиться и слова сказать по этому поводу? Как же мы сможем называть себя после этого революционерами и, подписывая документ о единстве, льстить себя надеждой, что это событие исторической важности?
В этом документе отсутствует пункт, в котором
говорилось бы о том, что военная хунта в любом виде неприемлема для временного управления республикой.
Замена Батисты военной хунтой была бы губительной для нации, тем более что существует обманчивая иллюзия, будто кубинскую проблему можно решить путем устранения диктатора. Отдельных недостойных граждан, принимавших активное участие в событиях 10 марта [18] и теперь отмежевавшихся от них, возможно в силу их непомерного честолюбия и безграничной любви к дубинке, - и устроило бы подобное решение проблемы, но это было бы только на руку врагам прогресса нашей страны.
Ведь вся история Америки свидетельствует о том, что военные хунты всегда приводят к установлению неограниченной власти; худшим из зол, когда-либо обрушивавшихся на этот континент, является укоренение военных каст в странах, которые воюют меньше, чем Швейцария, но в которых генералов больше, чем в Пруссии. Одним из самых сильных стремлений нашего народа в этот критический момент, когда решается вопрос, станет ли Куба на путь демократии и создания республики или на многие годы она сойдет с этого пути, является желание сохранить управление страной гражданскими как самый важный завет своих освободителей, сохранить традицию, которая родилась в ходе этой героической освободительной борьбы и которая будет нарушена в тот самый день, когда военная хунта возглавит республику (этого никогда не пытались делать наши даже самые знаменитые генералы времен освободительной борьбы). Если все это так, то до каких же пор мы будем обходить молчанием такой важный вопрос и заниматься самоотречением, боясь задеть чувствительные струны, больше воображаемые, чем реальные, в честных военных, которые могли бы помочь нам? Разве не ясно, что только своевременное и правильное решение могло бы вовремя предотвратить опасность создания военной хунты? Появление же такой хунты привело бы лишь к бесконечному продолжению гражданской войны. Ну что же. Мы без колебаний заявляем: если место Батисты займет военная хунта, 'Движение 26 июля' будет решительно продолжать освободительную борьбу. Лучше отдать все силы борьбе сегодня, чем завтра снова быть обреченными на невыносимые страдания.
Нам не нужна ни военная хунта, ни марионеточное правительство, являющееся игрушкой в руках военных! Штатские - руководить скромно и честно, военные - в свои казармы! И каждому выполнять свой долг!
Неужели мы станем дожидаться генералов '10 марта', которым Батиста с удовольствием передал бы власть, почувствовав, что сам не может больше удерживать ее, и считая, что такой шаг поможет ему избежать большого ущерба для себя и своей камарильи? До каких же пор кубинские политики будут столь недальновидными, столь далекими от высоких идеалов и от настоящих целей борьбы?
Если нет веры в народ, если нет веры в большой запас энергии, таящейся в нем, и в его волю к борьбе, то не может быть и права распоряжаться судьбой этого народа и пытаться заставить его свернуть с пути, на который он вступил в самые героические дни республиканской жизни, являющиеся преддверием его светлого будущего. Пусть не пытаются политики за счет революции осуществить свои легкомысленные честолюбивые мечты и тайные замыслы, пусть не пытаются делить шкуру неубитого медведя, поскольку на Кубе люди сейчас отдают свою жизнь за нечто лучшее. Пусть политики становятся революционерами, если они хотят этого, но пусть они не уродуют революцию, поскольку в эти дни пролито много крови, и жертвы, принесенные нашим народом, слишком велики, чтобы не сбылись его надежды на лучшее будущее.
Кроме этих двух основных принципов, отсутствующих в документе о единстве, мы совершенно не согласны и с другими положениями данного документа.
Если в статье 2, не доведенной до сведения общественности и касающейся полномочий хунты освобождения мы еще можем принять пункт В, предусматривающий назначение президента республики при Временном правительстве, то мы никоим образом не можем принять пункт С этой же статьи, в котором, помимо других прав, предоставляется право 'одобрять или не одобрять в общих чертах состав кабинета, назначаемого президентом республики, а также изменения в кабинете в случае общего или частичного кризиса'.
Как нужно понимать положение о том, что право президента на назначение и замену членов своего кабинета подчиняется одобрению или неодобрению органа, не имеющего отношения к государственной власти? Разве не ясно, что при том положении, когда в данную хунту войдут представители разных партий и организаций, имеющих различные интересы, назначение членов кабинета превратится в дележ должностей как единственный способ прийти к соглашению в каждом отдельном случае?
Можно ли принять за основу то, что способствует созданию двух исполнительных органов внутри одного государства? Единственной гарантией того, чтобы все общественные организации страны потребовали создания Временного правительства, явилось бы соответствие поставленных перед ним задач разработанной программе минимум, а также абсолютное беспристрастие этого временного органа власти на переходном этапе к полной конституционной нормализации.
Претендовать на вмешательство при назначении каждого министра - значит стремиться к установлению контроля над общественной администрацией с тем, чтобы поставить ее на службу политическим интересам; это допустимо лишь в партиях и организациях, не имеющих поддержки масс и существующих только благодаря проведению традиционной политики; но такая политика несовместима с высокими революционными и политическими идеалами, за осуществление которых борется 'Движение 26 июля'.
