своего Дома. Соперники не получат новых чемпионов. Итоги боев на Бронзовой Арене опять станут предсказуемы. Старший Звероусмиритель ушел довольный.

Три недели спустя флотилия из дюжины блистающих челноков со вкраплениями золота, на борту которых находились двенадцать рабочих дружин в ало-золотых доспехах, прибыли забрать приобретения Дэйнела Ли Арнета. Поглаживая расслабленого, ленивого Дэкса, Хэвилэнд Таф проводил их в обратный путь, вернулся по длинным коридорам «Ковчега» в рубку управления и ответил на вызов Хирольда Норна.

Худощавый Звероусмиритель решительно походил на скелет.

— Таф! — воскликнул он. — Все идет наперекосяк. Вы должны помочь.

— Наперекосяк? Я решил вашу проблему.

Норн сморщился, скроив гримасу, и почесал лоб под бронзовой диадемой.

— Нетнет, послушайте. Все кобальтовые кошки или мертвы, или больны. Четыре погибли на Бронзовой Арене — понимаете, мы знали, что вторая пара слишком молода, но, когда безвозвратно лишились первой, делать было нечего. Иначе пришлось бы вернуться к сталезубам. Теперь у нас осталось только две кошки. Едят они не слишком много — поймают несколько прыгунков, но и только. Да и натаскивать их мы не можем. Стоит укротителю войти в загон со стеком, и проклятые кошки уже знают, каковы его намерения. Они всегда на шаг впереди, понимаете? На арене они вообще не желают откликаться на песнь убийства. Это ужасно. Самое худшее, что они даже не плодятся. Нам нужны еще кошки. Как по-вашему, с чем нам выходить на игровые арены?

— Брачный период кобальтовых кошек еще не наступил, — сказал Таф.

— Дада. Когда же у них брачный сезон?

— Прелесть что за вопрос. Жаль, вы не задали его раньше. Насколько я понимаю, течка у самок кобальтовой пантеры бывает каждую весну, когда на Планете Селии расцветают «снежные хохолки». Что предполагает наличие некоего типа биологического спускового крючка.

— Я… Таф! Вы это спланировали. Никаких снежных штук на Лайронике нет. Полагаю, теперь вы заломите за эти цветочки целое состояние.

— Сэр. Конечно, нет. Будь выбор за мной, я бы с радостью отдал их Дому Норн, чье затруднительное положение больно ранит мне сердце. Я огорчен. Однако выходит так, что Дэйнел Ли Арнет взял с меня слово более не вести дел с Великими Домами Лайроники. — Он безнадежно пожал плечами.

— Ваши кошки приносили нам победы, — сказал Норн тоном, граничащим с отчаянием. — Казна Дома Норн наполнялась — теперь в ней приблизительно около сорока тысяч стандартов. Они ваши. Продайте нам эти цветы. Или лучше того — новое животное. Более крупное. Более свирепое. Я видел дэнтских химероупырей. Продайте нам что-нибудь подобное. Норну не с чем выйти на Бронзовую Арену!

— Да? А что ваши сталезубы? Мне было сказано, что они — гордость Норна.

Хирольд Норн нетерпеливо отмахнулся.

— Проблемы! Понимаете, у нас постоянные проблемы. Эти ваши прыгунки… они едят все и вся. С ними невозможно стало справляться. Их миллионы; распространившись повсеместно, они выедают все травы, все посевы. То, что они сотворили с возделываемыми угодьями… кобальтовые кошки обожают прыгунков, да, но кобальтовых кошек у нас недостаточно. А дикие сталезубы прыгунков и трогать не желают. Полагаю, те им не по вкусу. Хотя на самом деле я не знаю. Но, понимаете ли, все прочие травоядные ушли, выжитые вашими прыгунками, а с ними и сталезубы. Куда

— не знаю. Однако ушли. На незахваченные земли, за пределы владений Норна. Там есть какие-то деревни, десяток-другой крестьян, но они ненавидят Великие Дома. Во всем Тэмбере не знают даже собачьих боев. Вероятно, увидев сталезубов, они попытаются приручить их.

— Так, — молвил Таф. — Впрочем, у вас ведь есть питомники, разве не так?

— Больше нет, — ответил Норн. Голос у него был совершенно затравленным. — Я распорядился их закрыть. Сталезубы проигрывали все состязания, особенно после того, как вы завели торговлю с другими Домами. Сохранять мертвый груз казалось пустой и неразумной тратой средств. Кроме того, расходы… мы нуждались в каждом стандарте — вы выкачали из нас все до капли, но ведь нужно было платить за пользование Ареной, и, конечно, делать ставки… а позже пришлось покупать у тэмберийцев еду, просто, чтобы прокормить челядь и дрессировщиков. Я хочу сказать, вам бы в голову не пришло, что прыгунки сотворят с нашими посевами.

— Сэр, — сказал Таф. — Вы меня оскорбляете. Я эколог. Я очень много знаю о прыгунках и их привычках. Следует ли понимать вас так, что вы закрыли питомники Сталезубов?

— Дада. Мы выпустили этих бесполезных созданий на волю, и теперь они прибились к остальным. Что нам делать? Равнины кишат прыгунками, кошки не желают размножаться… Коль нам и дальше придется ввозить еду и платить за Арену безо всякой надежды на победу, скоро мы останемся без денег.

Таф сложил руки.

— Да, вы действительно столкнулись с рядом деликатных проблем. И я

— именно тот, кто поможет вам их решить. К несчастью, я связан обязательством перед Дэйнелом Ли Арнетом.

— Значит, безнадежно? Таф, я умоляю вас — я, Старший Звероусмиритель Норна. Скоро мы полностью выпадем из игр. У нас не останется средств ни чтобы платить за Арену, ни чтобы делать ставки; не будет животных, чтобы выставить на бой. На нас лежит проклятье невезения. Все Великие Дома всегда неукоснительно представляли свою долю бойцов — даже Феридиан во время Двенадцатилетней Засухи. Никому еще не случалось потерпеть в этом неудачу. Мы покроем себя позором. Дом Норн запятнает свою гордую историю, посылая на песок арены кошек и собак, чтобы их бесславно растерзали в клочья огромные чудовища, проданные вами другим Домам.

— Сэр, — сказал Таф. — Если вы позволите мне дерзкое и, возможно, безосновательное замечание… если позволите… что ж, тогда я выскажу свое мнение. У меня есть подозрение… м-м-м… да, подозрение — верное и к тому же прелюбопытнейшее слово… подозрение, что запас повергающих вас в страх чудовищ в следующие недели и месяцы может иссякнуть. Например, у урсоидовподростков с Бродяги очень скоро может начаться зимняя спячка. Видите ли, им меньше года. Надеюсь, хозяева Рэй Хилл не пребывают на сей счет в чрезмерном замешательстве… впрочем, боюсь, это не исключено. Околосолнечная орбита Бродяги, как вам, я уверен, известно, крайне иррегулярна, и тамошние Долгие Зимы длятся приблизительно двадцать стандартных лет. Урсоиды настроены на этот цикл. Скоро процессы в их организме почти вовсе замедлятся — знаете, бывало, что спящего урсоида принимали за мертвого, — и не думаю, чтобы разбудить зверей оказалось легко. Возможно, будучи людьми исключительно доброго нрава и острого ума, дрессировщики Дома Рэй Хилл найдут способ это сделать. Однако я был бы весьма склонен к дальнейшим предположениям: учитывая прожорливость ленивцев- быстроногов, почти все силы и средства Рэй Хилл уйдут на то, чтобы прокормить свой народ. Подобным же образом, люди Дома Варкур будут вынуждены бороться с безудержным размножением катадэйнских древесных слизней. Древесные слизни — особо пленительные создания. В определенной точке своего жизненного цикла они удваиваются в размерах, превращаясь в подлинные губки. Достаточно большое их скопление способно осушить даже обширную топь. — Таф умолк, и его толстые пальцы ритмично забарабанили по животу. — Впрочем, я бессовестно уклоняюсь от темы. Сэр. Вы тем не менее ухватили суть моих слов? Mоего выпада?

Хирольд Норн был похож на покойника.

— Вы сумасшедший. Вы уничтожили нас. Нашу экономику, нашу экологию… но почему? Мы честно расплатились с вами. Дома, Дома… ни зверей, ни казны. Как же смогут продолжаться игры? Никто не вышлет бойцов на Бронзовую Арену!

Хэвилэнд Таф потрясенно воздел руки.

— В самом деле? — спросил он.

Затем отключил систему связи и встал. Едва заметно улыбаясь тонкими губами, он заговорил с Дэксом.

Квинтал — мера веса; метрический квинтал приблизительно равен одному центнеру, английский — 50,8 кг, американский — 45,36 кг.