пожалуй, можно будет его расколоть.

Ленька сказал, что он размахивает полами, как крыльями. Возможно, он просто проветривает пальто. Мысль интересная. Тем более что в квартире Виктора Ивановича нет балкона. А сторона северная, темная, вот Виктор Иванович и спасает таким образом свое имущество от моли. Можно попытаться прикинуться, что тоже гуляю по ночам черт-те в чем. Глядишь, и проникну в его душу, найду неожиданного союзника.

Попробуем. А теперь – спать.

Я приготовила себе уютное гнездышко, выключила свет и с наслаждением вытянулась на хрустящей, накрахмаленной простыне.

Морфей уже завладел всем моим существом. Было так сладко! Но, увы! Кому это не спится по ночам?

Звонок в дверь показался мне невероятно громким и до безобразия назойливым.

– Ч-черт побери! Кого еще принесло?

Можно бы, конечно, и не открывать. Но я ведь частный детектив. А раз так, моя квартира всегда должна быть доступна клиентам. Как, к примеру, обиталище подпольного торговца самогоном или героином.

Я соскочила с постели, накинула легкий халатик и направилась к двери.

– Кто там? – От возмущения у меня даже голос стал каким- то скрипучим.

– Это мы, Танюш!

О господи, твоя воля. Этого мне только не хватало! Но взывать к всевышнему было уже поздно. Ленка и компания стояли под дверью. Хмельные, заводные, веселые. Послать их к чертовой бабушке? Искушение велико, но тут был и мой клиент, перед которым я не удосужилась отчитаться. А он имеет право на информацию.

– Тьфу на вас, змеи поганые, – шепотом выругалась я и открыла гостям. Тем самым, которые хуже татарина.

– Танечка, как ты можешь спать? В окошко выгляни.

– Я уже третий сон видела, – недовольно проговорила я.

– Простите нас великодушно, Татьяна Александровна. Нам так не хватает вашего общества, – Евгений Петрович мило улыбался. Видимо, про свое «горе» он напрочь забыл. И уж совсем непонятно, почему он снова на «вы» перешел. Я тяжело вздохнула и пропустила их в квартиру.

–  Тань, ты не беспокойся об угощении, – проворковала моя пьяненькая подружка.

Размечталась, да еще вслух. Я, собственно, не собиралась готовить.

– У нас шампанское и коробка конфет.

– Замечательно, – пробормотала я.

Пришлось вести их в кухню, ставить джезву на огонь, варить кофе.

Ленка болтала, не умолкая. По-моему, у нее, бедняги, крыша ехала в присутствии Анатолия. Похоже, моя подруга запала на него не на шутку. Только я-то здесь при чем? Я бы лучше выспалась как следует.

– Тань, ну не молчи, рассказывай. Как у тебя дела? Евгений Петрович имеет право, а я просто хочу знать.

Обнаглела моя подружка. Зарывается. Будто и не слышала никогда, что такая информация является конфиденциальной. Не отвечая, я продолжала готовить кофе. Тем более что кости мне советовали быть осмотрительной.

– Тань, вы только скажите, можно ли надеяться, что вы найдете убийц Нины Еремеевны? – спросил Евгений Петрович.

– Можно. Я уже нашла нескольких свидетелей. Но с одним из них еще не успела побеседовать.

– Значит, все-таки были свидетели?

– Они всегда находятся, если поискать как следует.

– Это радует. Вы меня, Танечка, все больше очаровываете.

Я достала фужеры для шампанского и разлила кофе по чашечкам.

– Угощайтесь.

Анатолий, который в основном молчал, не сводя глаз с Ленки, разлил шампанское.

– За удачу? – полувопросительно произнес тост Евгений Петрович.

Мы все чокнулись и выпили. Шампанское было очень вкусное.

Потом оказалось, что у них с собой не только бутылка шампанского, но еще и коньяк. Вот тут-то и пригодился совсем уже остывший кофе.

Ленку трудно свалить с ног, а я захмелела. Приятное тепло разливалось по всем жилочкам. Язык у меня развязался, и я выложила информацию про таинственные банки и про походы Нины Еремеевны в неизвестность.

Когда Ленка с Анатолием уже целовались в зале под музычку, которую я включила им «для настроения», Евгений Петрович прошептал мне на ушко:

– Танечка, давайте их проводим. Им без нас будет лучше.

Эх, косточки, ну почему вы не умеете громко выкрикивать хоть одну фразу типа: «Танька, уймись!» Ведь бывают же брелоки такие, которые отвечают на вопрос или свист хозяина. Но косточки молчали, а я кокетничала:

– Да? А нам без них? – Это говорила, пардон, уже пьяненькая Таня Иванова.

– Нам, по-моему, тоже. Или нет?

–  Правда, Евгений?

– Какая ты умная. Я просто пасую перед тобой. – Опять на «ты». И мелкий подхалимаж налицо.

А вы ведь знаете, что женщина любит ушами. А я ну очень даже женщина. Евгений это, видимо, сразу усек.

Несколько минут спустя мы с ним проводили влюбленную парочку и вернулись в квартиру.

– Таня, – выдохнул он, целуя меня, – ты даже не представляешь, какая ты необычная женщина! Я в восторге. Никогда таких не встречал.

Я скромненько улыбалась и прятала лицо у него на плече. Я была достаточно пьяна, чтобы мне было приятно слушать всю эту хрень собачью.

Слава богу, я хоть дома. Ну, целуют меня, ну, ласкают меня, ну и что?

Обычно всегда работает задняя, полузадняя или вообще черт ее знает какая мысль, которая меня, супердетектива, держит на самом коротком поводке. Но бывают моменты, когда я с этого самого поводка попросту срываюсь.

– Женька, ну что ты со мною творишь? Я же сейчас умру и не встану.

– Танечка, забудь обо всем, голубушка. Помни лишь о том, что я тебя люблю.

Не стоило ему этого говорить. Я знаю цену словам. У меня сразу какое-то недоверие появилось. Будто розовый туман рассеялся, и я снова крепко стою на земле.

– А ты все врешь, Женька. И я тебе не верю.

Но это тоже только слова. И, увы, потом. Как мужчина он мне очень понравился. Заставил буквально парить в небесах. И разболтать кое-что вынудил. Такие уж мы все.

Я рассказала про Леньку и Катьку, хотя не назвала имен, – все-таки я им молчать обещала, – а также про Виктора Ивановича. Это же не государственная тайна.

Евгения Петровича заинтересовала сумка Нины Еремеевны.

Что я могла про нее сказать? Сама ничего еще не знала толком.

– А как ты думаешь, Таня, что там могло быть?

Мне этот вопрос не понравился. Не люблю, когда клиенты бегут впереди паровоза. Нанял – жди результата. Или сам расследуй.

– Наступит время – узнаю и это.

– Выходит, что ее из-за этой сумки убили?

– Выходит, что так.

– Таня, убедительно тебя прошу: все, что узнаешь, сразу мне докладывай. Хорошо?

Начальничек. И хоть желание клиента для меня закон, такая настойчивость мне не понравилась. Я хотела ему сразу об этом сказать, но не успела: у него зазвонил мобильник.

Переговорив с собеседником, он сразу засобирался:

– Извини, Танечка, мне срочно надо ехать: только что сообщили, что звонили партнеры по бизнесу из Алма-Аты. Надо бы узнать, что они хотели. Вдруг у них что-то срочное.

– А каким ты бизнесом занимаешься, если не секрет?

– Да нет, не секрет. Мы помогаем предприятиям осуществлять взаимные платежи. В стране большая напряженка с налом. Ты же знаешь.

Про дефицит налички я, конечно же, знала, а теперь еще знала, кто следил за мной.

– Посредническая фирма «Веста»?

У него глаза на лоб полезли:

– Ты что, ясновидящая, что ли?

– Просто думаю иногда головой. Но вот додуматься, для чего ты приставил ко мне «наружку», никак не могу.

Он тяжело вздохнул и уселся в кресло, явно готовясь к долгому разговору.

– Тебя же, кажется, партнеры просили позвонить, – ехидно улыбнулась я.

– Немного подождут. Не беда. Не хочу оставлять тебя с дурными мыслями, понимаешь? Я тебе все объясню.

– И про выхлопную трубу тоже?

– Да. И про нее.

– Ну-ну, лепи. – Я принесла из кухни пепельницу, сигареты и закурила, даже не предложив гостю. Но он сам тут же ко мне присоединился.

– Сколько сарказма! А ведь ты даже не выслушала меня. Когда убили Нину Еремеевну, я сразу решил нанять частного детектива, и солидные люди мне порекомендовали тебя. Но я побоялся, что ты откажешься расследовать дело об убийстве обыкновенной старушки, и решил подстроить знакомство с тобой, подружиться. Другу ведь отказать сложнее.

–  Та-ак. Понятно.

– Прости, Танечка. Поначалу все обстояло именно так. Я же не думал, что влюблюсь, как мальчишка.

Он затушил сигарету, поднялся с кресла, подошел ко мне, взял за руку и поцеловал в ладошку, глядя в глаза.

– Ну прости, пожалуйста. Ведь больше за тобой никто не таскается.

Звучало почти правдоподобно. Может, так оно и есть. Все люди разные.

–  Ладно, проехали. Считай, что почти уговорил.

– Так я прощен?

Я улыбнулась:

–  Иди. Тебя ждут великие дела.

Утро, которое должно быть мудренее, не всегда таким бывает. Если вы вечером изрядно выпили, тогда просто беда да и только. Как я ни старалась себя преодолеть, это мне плохо удавалось.

– Танечка, лапушка, ну поднимайся же, надо! Ты же хорошая девочка.

Вот так, это, кажется, начинало действовать. Я сама себе дифирамбы пела по той простой причине, что надо было заставить себя работать. Куда ж деваться? Аванс заплачен, а дифирамбы больше