— Я не понимаю, зачем вы мне это говорите.

— Святой отец, вы, конечно, же узнали цитату из мессы на латыни.

— Конечно. “Господь с вами…”

— А помните ли вы ответ?

— Etcumspiritu tuo.

— Верно. “И с духом твоим”. Deo gratias. — Дрю задержал дыхание, ожидая услышать заключительную часть пароля Братства.

— “Слава Всевышнему. Аминь”. Дрю тихо выдохнул.

— В садах Ватикана есть фонтан в форме испанского галеона. Упоминание фонтана было тоже проверкой. Несколько дней назад Дрю и Арлен, переодевшись в священника и монахиню, встретились возле него с отцом Себастьяном. Там был убит отец Виктор, который послал Арлен за Дрю в Египет.

Любой житель Ватикана сразу бы связал место встречи, которое предлагал Дрю, с недавним убийством. Любой рассерженный, но невинный ватиканский бюрократ обратил бы внимание на выбор Дрю. Но отец Дуссэлт секунду помедлил, а потом просто сказал:

— Я встречусь с вами там в час ночи.

И вот через пятнадцать минут после назначенного времени Дуссэлт шагнул из темноты за фонтаном. Казалось, его не удивило то, что Дрю был в костюме священника. Это понятно, подумал Дрю. В конце концов, логично, что человека, называющего пароль Братства, ожидают увидеть в соответствующей одежде. Где еще католик-хамелеон продемонстрирует свой настоящий цвет?

Дрю не мог не заметить, что отец Дуссэлт был одет только в черное. Чтобы слиться с темнотой, он снял белый воротничок. Эта тактика еще разубедила Дрю в том, что священник получил не только религиозную подготовку.

Однако, по всей видимости, отец Дуссэлт не заметил Арлен, которая, как и Дрю, снова посетила сады Ватикана, переодевшись монахиней. Она прибыла сюда гораздо раньше часа ночи, сняла белые детали со своих одежд и, сливаясь с кустами, затаилась в самой темной части кустарника у фонтана — там, куда смотрел Дрю, когда появился отец Дуссэлт.

При свете луны Дрю рассмотрел перстень на среднем пальце левой пуки священника — рубин, на нем пересекающиеся крест и меч. Было очевидно, что священник надел перстень, чтобы подтвердить свою принадлежность Братству, — и так же очевидно было то, что отсутствие такого же перстня на руке Дрю вызвало у него подозрения.

И действительно, отец Дуссэлт указал на левую руку Дрю:

— Я предполагал — вы один из нас.

Дрю узнал голос, который слышал по телефону.

— Нет.

— Откуда вам известен пароль?

— Когда-то мне сказал его член Братства… Он пытался завербовать меня, — сказал Дрю.

— Если он пытался вас завербовать, у вас, должно быть, есть особые дарования.

Дрю промолчал.

— Почему вы отказались присоединиться к нам?

— Мне ненавистно все, что касается Братства, — сказал Дрю.

— Ненависть? — отец Дуссэлт улыбнулся. — Деструктивная эмоция. Вы должны исповедоваться и испросить прощения за это. Но тогда исповедь — причина нашей встречи, — он поднял правую руку и благословил Дрю. — Бог прощает тебя. Теперь скажите, почему вас так интересует исчезновение кардинала Павелика.

Дрю покачал головой.

— На кого вы работаете? Дрю снова покачал головой:

— Я бы с большим удовольствием побеседовал о наемниках, которые разыскивают кардинала, я вам уже о них говорил.

— А, да, те, кого вы назвали сыновьями палачей, которые служили Гитлеру. Раз уж именно об этом вы предпочитаете говорить, то, во-первых, как вы о них узнали?

— Скажем так — наши пути пересеклись. Их прозвища — Сосулька и Сет.

Хотя выражение лица отца Дуссэлта не изменилось, глаза выдали его.

— Вы слышали что-нибудь о них? — спросил Дрю.

— Нет, — солгал священник. — Уверен, я бы запомнил такие необычные прозвища.

— Сыновья нацистских убийц. Почему им нужен кардинал? Я могу повернуть вопрос. Что с ними связывает кардинала? Меня начинает интересовать прошлое кардинала. Что он совершил, чтобы так быстро достичь положения в церкви?

— Здесь нет ничего загадочного, — сказал отец Дуссэлт. — Кардинал неустанно трудился на благо церкви. Его заслуги неоднократно отмечались.

— Хорошо. Меня интересует его работа, которой он занимался в тысяча девятьсот сорок пятом году, как раз перед своим первым продвижением. Что связывает кардинала с нацистами?

Сол наблюдал за ними, лежа на мокрой от росы траве под кустами. Священники разговаривали, голоса были слишком тихими, и он не мог ничего расслышать. Вдруг отец Дуссэлт, взмахнув левой рукой, шагнул вперед. В свете луны блеснул…

…нож, который, видимо, был в ножнах с пружиной, спрятанных в рукаве пиджака святого отца. Дрю отскочил назад и почувствовал, как лезвие скользнуло по лацкану его пиджака. Ему стало жарко. Нервные окончания моментально среагировали на обжигающий выброс адреналина. Стараясь маневрировать так, чтобы луна оставалась у него за спиной и освещала отца Дуссэлта, Дрю уклонился от второго удара.

Но Дуссэлт разгадал тактику Дрю и стал обходить его, пытаясь оказаться спиной к луне.

Когда нож второй раз мелькнул в его направлении, Дрю заблокировал удар и, целясь в сердечную область, ударил отца Дуссэлта ребром ладони в грудную клетку. Но священник предвидел этот удар и повернулся влево, пропуская его сбоку. Продолжая поворот, Дуссэлт ударил правой ногой, стараясь попасть в челюсть противнику.

Дрю отклонился назад, священник, не прекращая вращение, ударил еще раз.

Дрю перехватил руку с ножом и ребром ладони ударил священника в нос. Хрустнул хрящ. Удар не был смертельным, но оказался настолько болезненным и ошеломительным, что следующие несколько секунд священник не мог обороняться. Дрю не замедлил этим воспользоваться и провел серию быстрых и сильных ударов — в диафрагму, в подборе док, по переносице. Отец Дуссэлт упал.