прежде, чем подключится к Дереву Памяти, новая информация пропадает.

Это казалось жутковатым, так как все они физиологически были близнецами. Но и мы тоже смогли бы делать то же самое, если бы решились просверлить дырки в черепах и воткнуть туда розетки. Премного благодарен, но лучше не надо. Мне хватает и своего собственного разума.

— Ну а кроме этого, — закончила Лори, — в Центрусе мало что происходило. Предложение о силовом поле снова провалили, так что нам придется еще год разгребать снег лопатами.

Кое-кто из наших рассмеялся: Центрус с населением в какие-нибудь десять тысяч был недостаточно большим городом, чтобы позволить себе расход энергии для поддержания силового поля на протяжении всей зимы. Но, тем не менее он был столицей планеты, и некоторые его жители желали иметь силовое поле, причем не столько для удобства, сколько в качестве символа своего положения в обществе. Они считали, что единственный на планете космопорт и посещения иноземных гостей еще недостаточно обособляли их от всех остальных.

Насколько мне было известно, здесь, в Пакстоне, тельциан не было. Находиться здесь было для них просто опасно: среди наших многочисленных ветеранов было много непримиримых, таких, как Макс. Лично я не верил в их враждебные намерения. Вечная война была колоссальным недоразумением, и, возможно, мы заблуждались сильнее, чем они.

Конечно, они были все такими же уродливыми, и противно пахли, и убили многих моих друзей. Но не тельциане приговорили нас к пожизненному заключению на этом айсберге. Это была идея Человека. И, несмотря на то, что Человек состоял из нескольких миллиардов близнецов, все они были людьми по своей биологической природе.

Значительную часть времени на этих встречах занимал раздраженный пересказ тех жалоб, которые уже были отправлены по официальным каналам. Энергетическая система была ненадежна, и чтобы людям не грозила гибель, ее было необходимо реконструировать до наступления глубокой зимы, а единственным откликом из Центруса был перечень технических приоритетов муниципалитета, в котором мы стояли на одном из последних мест, далеко позади населенных пунктов, находившихся ближе к столице. (Мы жили, пожалуй, дальше всех — своего рода Аляска или Сибирь, если пользоваться сравнениями, которые сейчас почти ни для кого не имели смысла).

Конечно, главной причиной этих секретных встреч было то, что Центрус на самом деле не оправдывал наших надежд и не обслуживал наши потребности. Правительство было человеческим, представители туда избирались пропорционально численности населения и профессионального состава. Но за реальными делами управления Человек постоянно надзирал и имел в них право вето.

А приоритеты у Человека были совсем не такими, как у нас. Они вовсе не ограничивались делами города и страны, хотя подчас вмешивались и в них. Я называл такую политику «преднамеренное видообразование».

Примерно половина всех Человеков планеты жила в Центрусе, а большая часть тех из них, кого направляли в дыры, наподобие нашего Пакстона, обычно проводили там один длинный год, а затем возвращались обратно. Таким образом, все полезное, что делал Центрус, приносило пользу Человеку. И одновременно косвенным образом ослабляло нас, жителей провинций.

Мне, конечно, приходилось работать с учителями-Человеками и несколько раз иметь дело с администраторами. И я долго не мог привыкнуть к тому, что они чрезвычайно похожи внешне и на первый взгляд одинаково ведут себя. Всегда спокойные, разумные, серьезные и ласковые. С капелькой жалости к нам.

Мы говорили о проблеме энергосистемы, о школьных проблемах, о фосфатной шахте, которую намеревались построить слишком близко к Пакстону (правда, ее строительство потребовало бы построить и грузовую монорельсовую дорогу, которая была нам нужна) и о других, более мелких вопросах. А потом я бросил свою бомбу.

— У меня есть скромное предложение. — Мэригей посмотрела на меня и улыбнулась. — Мы с Мэригей думаем, что все мы должны помочь Человеку и нашим тельцианским братьям в их благородном эксперименте.

Вслед за этими словами наступила полная тишина, лишь огонь потрескивал в очаге. Я понял, что фраза «скромное предложение» для большинства из них, рожденных через тысячу лет после Свифта, ничего не значила.

— Ладно, — прервал паузу Чарли. — Что вы придумали?

— Они хотят изолировать людскую популяцию для того, чтобы иметь генетическую базу. Давайте используем эту изоляцию для мести. Я предлагаю захватить «Машину времени». Но мы не станем болтаться между Мицаром и Алькором. Мы заберемся как можно дальше, а затем благополучно возвратимся.

— Двадцать тысяч световых лет, — добавила Мэригей. — Туда и обратно будет сорок тысяч. Дадим им две тысячи поколений для их эксперимента.

— И останемся одни на две тысячи поколений, — закончил я.

— Сколько из нас вы сможете забрать? — спросила Кэт.

— «Машина времени» может взять сотни две человек, если ее набить битком, — ответила Мэригей. — Я провела там несколько лет в ожидании Уильяма, и это было не так уж тяжело. Думаю, что сто пятьдесят человек смогут с комфортом прожить там достаточно долго.

— Как долго? — поинтересовался Чарли.

— Десять лет, — сказал я. — Реальных лет.

— Интересная мысль, — медленно произнесла Диана. — Но я сомневаюсь, что вам потребуется угонять это чертово корыто. Это музейный экспонат, пустующий уже целое поколение. Можно просто попросить его у Человека.

— Нам не нужно будет даже просить об этом. Человек уверяет, что право собственности на этот корабль просто-напросто юридическая фикция. Лично я заплатила одну триста двенадцатую часть его стоимости, — заявила Мэригей. На «временном челноке» побывало триста двенадцать ветеранов.

— Из богатства, искусственно созданного релятивистскими эффектами, — заметила Лори. — Ваше жалованье с процентами за то время пока вы были на военной службе.

— Именно так. Все же это были деньги. — Мэригей повернулась к остальным. — А из вас никто не купил кусочек челнока?

Все дружно замотали головами, лишь Тереза Ларсон подняла руку.

— Они форменным образом ограбили нас, — сказала она. — У меня были миллиарды земных долларов, на которые я могла бы купить поместье на Ниле. Но на Среднем Пальце я не смогла бы купить за них и куска хлеба.

— Чтобы выступить в роли адвоката дьявола, — вмешался я, — замечу, что Человек предложил «взять на себя управление капиталами», если люди решат отказаться от них сами. А большинство людей не имели ни малейшей заинтересованности в деньгах после того, как они послужили их целям.

— В том числе и я, — добавила Мэригей. — И не отрицаю, что с готовностью позволила себя надуть. Они выкупили наши доли за деньги, которые мы могли тратить только на Земле. Тогда это были смешные, ничего не стоящие деньги в обмен на ничего не стоящий антиквариат.

— Это настоящий антиквариат, — согласился я. — Мэригей однажды возила меня на этот корабль. Но вам когда-нибудь случалось задуматься: зачем они поддерживают его в рабочем состоянии?

— Говори, — потребовала Диана. — Куда ты клонишь?

— Уж конечно, они берегут его не из-за сентиментальности. Я подозреваю, что они держат его как своего рода спасательную шлюпку для себя на тот случай, если дела пойдут худо.

— Так давайте помешаем им, — предложил Макс. — Свалим их туда штабелями и запустим обратно к Земле. Или к их тельцианским друзьям.

Я не стал ему отвечать.

— Независимо от того, какие планы они строят насчет этого корабля, они не позволят нам так просто завладеть им. Он был построен три земных столетия назад, но все еще остается самым большим и мощным средством передвижения в этом углу вселенной. Даже без оружия крейсер III класса — это колоссальная мощь и совершеннейшая техника. Они больше не делают ничего, подобного ему. Он, вероятно, представляет собой не меньше одной десятой всех материальных ценностей в системе.

— Очень интересная мысль, — сказала Лори. — Но как вы намерены попасть туда? Оба орбитальных