— И как ты думаешь, чем ты занимаешься? Есть у тебя башка на плечах? — рявкнул на него Спархок.
Ликующая радость в глазах Фарэна сменилась надменной гордостью, и он посмотрел назад.
— Что, совсем из ума выжил? — продолжал кипятиться Спархок.
Фарэн фыркал и встряхивал хвостом, в то время как Флейта продолжала наигрывать свою песенку. Проиграв несколько тактов, девочка повелительно ударила испачканными в траве пятками по бокам, и тот, осторожно, обойдя хозяина, снова пустился по лугу легким галопом под звуки свирели Флейты.
Спархок выругался и побежал за ними. Пробежав сотню шагов он понял, что это бесполезно, и остановился, с трудом переводя дыхание.
— Интересно, не правда ли, — внезапно раздался голос Сефрении у него за спиной. Выйдя из-за деревьев, она стояла на краю луга, блестя на солнце белым одеянием.
— Ты можешь как-нибудь остановить их? — спросил Спархок. — Девочка ведь упадет и расшибется.
— Нет, Спархок, — покачала головой Сефрения. — Она не упадет. — Женщина в белых одеждах произнесла это в странной манере, временами присущей ее речи. Несмотря на десятилетия, проведенные среди эленийцев, она оставалась стириком до кончиков ногтей. А стирики всегда были загадкой для эленийцев. Века тесной связи Воинствующих Орденов эленийской церкви и их стирикских наставников научили, однако, Рыцарей Храма принимать слова своих учителей на веру без лишних вопросов.
— Ну, если ты так уверена… — лишь с легкой тенью сомнения в голосе сказал Спархок, поглядев на галопирующего Фарэна, который, казалось, утратил свой невыносимый характер.
— Да, дорогой мой, — спокойно сказала Сефрения, нежно кладя руку на его ладонь, чтобы успокоить разгоряченного рыцаря. Она посмотрела на огромного коня и миниатюрную наездницу, весело несущихся по орошенной росой траве в золотом солнечном свете и добавила:
— Дай им еще немного поиграть.
В середине утра Келтэн вернулся с наблюдательного поста к югу от замка, где он и Кьюрик следили за дорогой, ведущей из Сарриниума.
— Пока ничего, — сообщил он, слезая с лошади. — А ты не думаешь, что Мартэл с отрядом может удумать пробираться сюда проселками?
— Вряд ли, — ответил Спархок, — он ведь хочет быть на виду. Помнишь? Ему нужно множество свидетелей.
— Да, пожалуй, — согласился Келтэн. — Я об этом не подумал. А за дорогой, ведущей из Дарры, следят?
— Да, — кивнул Спархок. — Лакус и Берит наблюдают за ней.
— Берит? — удивленно переспросил Келтэн. — Послушник? По-моему, он слишком молод для этого.
— Ничего. Он крепкий юноша, и у него хорошее чутье. Да и Лакус в случае чего сможет приглядеть за ним.
— Наверно, ты прав. Скажи, там остался еще хоть кусочек того мяса, что прислал нам граф?
— Да, только оно холодное.
— Ну, — пожал плечами Келтэн, — лучше холодная пища, чем совсем никакой.
День тянулся тоскливо, как всякий день, наполненный ожиданием. Весь вечер Спархок расхаживал по лагерю, борясь с грызущим его нетерпением. В конце концов из своей маленькой палатки, которую она делила с Флейтой, появилась Сефрения. Она встала на пути рыцаря в черных доспехах, уперев руки в бока.
— Ты прекратишь это когда-нибудь? — сердито вопросила она.
— Что?
— Это расхаживание взад-вперед. Ты лязгаешь доспехами, производя ужасающий шум.
— Прошу прощения. Я пойду лязгать на другую сторону лагеря.
— Что тебе мешает просто присесть?
— Я думаю — нервы.
— Нервы — у тебя?
— У меня болит в десяти местах разом.
— Выбери, пожалуйста, для страданий другое место.
— Хорошо, Матушка, — послушно ответил Спархок.
Следующим утром снова было холодно. Кьюрик тихо въехал в лагерь перед самым восходом. Он осторожно выбирал путь среди спящих, завернувшись в черные плащи рыцарей, к тому месту, где устроился на ночлег Спархок.
— Ты бы лучше поднимался, — сказал он, тихо дотрагиваясь до плеча спящего. — Они приближаются.
Спархок быстро сел.
— Сколько их? — спросил он, сбрасывая с себя одеяло.
— Я насчитал примерно сотни две с половиной.
Спархок поднялся на ноги.
— Где Келтэн? — спросил он, он когда Кьюрик начал облачать его в доспехи.
— Он сказал, что не хочет никаких сюрпризов, поэтому он пристроился в конец колонны.
— Что он сделал?
— Не беспокойся, Спархок, все они в черных доспехах, так что он прекрасно смешался с ними.
— Повяжи мне вот это, — сказал Спархок, протягивая оруженосцу ярко-красную ленту, такую же, как у всех других пандионцев, которая должна была служить опознавательным знаком во время битвы.
— Келтэн повязал себе голубую, — сказал Кьюрик, усмехнувшись, — под цвет глаз. — Он взял ленту и повязал ее на руку Спархоку, затем, отступив на шаг оценивающе взглянул на своего господина. — Восхитительно, — воскликнул он, закатывая глаза.
Спархок рассмеялся и похлопал его по плечу.
— Иди, буди детей, — сказал он, оглядывая спящее войско, состоящее в основном из молодых рыцарей.
— У меня плохие новости для тебя, Спархок, — сказал Кьюрик, когда они вдвоем шли по лагерю, будя спящих пандионцев.
— Какие?
— Человек, возглавляющий колонну — не Мартэл.
— А кто? — спросил Спархок, ощущая как в нем поднимается горячая волна разочарования.
— Адус. У него кровь по всему подбородку — похоже он снова ест сырое мясо.
Спархок выругался.
— Ладно, посмотрим на это дело с другой стороны. В конце концов, мир очистится хотя бы от Адуса. Я думаю, ему предстоит длинный разговор со Всевышним.
— И посмотрим, что можно сделать, чтобы побыстрее устроить им этот разговор, — добавил Кьюрик.
Рыцари отряда Спархока с помощью друг друга надевали боевые доспехи, когда в лагерь прибыл Келтэн.
— Они остановились как раз за тем холмом, что к югу от замка, — доложил он, не слезая с лошади.
— Может, Мартэл все-таки где-нибудь среди них? — с надеждой спросил Спархок.
Келтэн покачал головой.
— Боюсь, что нет, — он приподнялся в стременах, поправил перевязь с мечом и предложил:
— Может нам просто пойти вперед и атаковать их?
— Думаю, граф Редан будет разочарован, если мы не дадим ему принять участие в битве.
— Да, верно.
— Ты не заметил ничего необычного в этих наемниках?
— Заметил кое-что. Например, почти половина из них — рендорцы.
— Рендорцы?
— Ну, ты же знаешь, от них всегда разит чем-то особенным.
Сефрения, сопровождаемая Пэразимом и Флейтой, вышла, чтобы присоединиться к ним.
