атмосфере сгустившегося напряжения и неизвестности, он вызвал взрыв гомерического хохота. Кирилл, согнувшись, утирал слезы, когда рассказчик, сидевший рядом и смеявшийся вместе со всеми, вдруг запрокинул голову и тяжелым кулем навалился на плечо юноши. Никто не успел понять, что произошло, и под сводом туннеля еще звенел веселый смех над анекдотом, а пуля уже заставила балагура замолчать навсегда.

В эту же секунду с первой дрезины раздался вопль:

— Ёж! Ёж! Тормози!!!

Внезапный рывок чуть было не приложил Кирилла головой к бортику. Все еще движущуюся платформу ощутимо повело в сторону. Шпалы, одна за одной подминаемые под себя тачанкой, сменились бетонными кольцами тюбинга. Стена надвигалась с пугающей скоростью. Кирилл выкинул руку вперед, чтобы схватиться за раму каркаса. Сильнейший удар предшествовал остановке. Несмотря на попытку зацепиться, юношу швырнуло на рельсы. Следом с дрезины повалилось еще человек пять. Тоннель озарился вспышками выстрелов. Грохот пулемета бил по голове кувалдой, рвал барабанные перепонки. Следом вспыхнуло ослепительное зарево взрыва, и немой черный мир обступил оглохших людей. Потерявшие ориентацию, полуослепшие коммунисты приподнимались и под шквальным огнем невидимого врага точно сбитые кегли валились за металлические борта дрезины. Уцелевшие бойцы Красной ветки, повинуясь инстинкту, потому что никаких команд слышно уже не было, рассыпались горохом по туннелю, и повели ответный огонь.

«Но как?! — пронеслось в голове Зорина. — Как же это? Никто не мог взять станцию так быстро и выдвинуться навстречу подмоге. Не мог… Платформы еще даже не видно, а нас уже атаковали…»

Тень человека свалилась будто с потолка. В свете упершегося в стену прожектора блеснуло лезвие, пригнувшийся рядом солдат невнятно ахнул, и его автомат глухо ударился об рельс. Еще взмах, и коммунист тяжело рухнул прямо на ноги юноши. Человек с ножом, почувствовав взгляд Зорина, присел и готов был нанести удар, но в этот момент убийцу прошило пулями и отбросило в сторону. Кирилл выдохнул, уперся локтями в пол и, скинув с себя мертвого красноармейца, попытался встать на ноги.

Раздался хлопок. Что-то неожиданно быстрое, оставляющее за собой серый дымный след, пронеслось из черноты и врезалось в первую тачанку. Бронированный корпус содрогнулся, и осколки разлетелись во все стороны. Парня снова бросило на шпалы. Туннель превратился в пылающий коридор преисподней. Теряя сознание, Кирилл приподнялся и посмотрел назад. Слепящее пламя хищно лизало обугленный остов недавней крепости на колесах. Темные силуэты сновали по туннелю. Частые вспышки выстрелов… рельсы… шпалы… боль…

Вгрызаясь в тело в такт биению сердца, боль огненными спазмами разрывала на части живот. Лишь через бесконечно долгое время она начала понемногу разжимать тиски, медленно отодвигаться, шаг за шагом покидая мозг. Она отступала, теснимая серебристой дымкой, которая сгущалась, окутывая Кирилла серебристой вуалью. Крошечные сверкающие песчинки кружились в водоворотах, опускаясь все ниже и ниже к лицу юноши.

«…Шелковый путь… должен быть еще… запах… корицы…» — эта ли мысль заставила вуаль всколыхнуться, но она прильнула к вискам Кирилла, а потом наполнилась шелестом, звуками, словами…

Взвесь тончайшей бетонной пыли, смешанная с дымом разгорающихся пожаров, плотной завесой накрыла Комсомольскую. Черные силуэты штурмовиков, которые надвигались, тесно сомкнув щиты, похожие на бронедвери от средних размеров сейфа, выглядели тенями из параллельной реальности. С каждой секундой появлялся новый сегмент бронированного тела этой чудовищной многоножки, и казалось, им не будет конца. Со стороны заставы не раздалось ни единого выстрела. Похоже, оставшиеся в живых пограничники еще не успели осознать произошедшее и только-только приходили в себя от прогремевшего взрыва, а может, просто не видели врагов из-за дымно-пылевой завесы.

Меньше чем через минуту штурмовики уже подошли к взорванным воротам. Достигнув развороченных створок, они внезапно замерли, повинуясь звучному выкрику:

— Стоять!

— Фитиль, пошел! — донеслось в следующий миг из строя.

Бронированная стена дрогнула, пропустила трех человек (один нес за спиной ранцевый огнемет, двое других прикрывали его, сканируя дулами автоматов окружающее пространство) и тут же сомкнулась, закрыв образовавшуюся брешь. Скрываясь за штурмовыми щитами, оба солдата двинулись вперед. Огнеметчик не отставал ни на шаг, тщательно прячась за их спинами, чтобы исключить возможность попадания пули в баллон с горючим. Отделившаяся троица ушла за искореженные ворота. Спустя несколько секунд раздалась короткая автоматная очередь, которую оборвал звук ревущего пламени. Отчаянный вопль сгорающего заживо быстро перешел в хрип и столь же внезапно затих: огню не требовалось много времени, чтобы выжечь человеческие легкие. Поток горячего воздуха принес зловоние обугленного мяса. На блокпосту опять раздались беспорядочные выстрелы, и снова отработал огнемет. В этот раз криков оказалось больше. Жуткий хор из трех голосов сжигаемых словно бы подпевал гудящему огню. Внезапно из ворот выбежала объятая огнем фигура. Живой факел продвинулся на несколько неуверенных шагов по коридору, то и дело натыкаясь на стены. В узкую щель, образовавшуюся в монолитном строю ганзейцев, просунулась рука с пистолетом. Щелкнул выстрел, и жертва огнеметчика рухнула на пол. Догорающий труп распространял вокруг тяжелый смрад паленой плоти. Еще несколько раз слышался характерный звук работающего огнемета, однако новых воплей не последовало. Очевидно, троица теперь просто зачищала подсобные помещения. Наконец с заставы крикнули:

— Чисто!

— Вперед! — тут же рявкнул кто-то внутри строя.

По-прежнему не размыкая щитов, отряд железной сколопендрой прополз в ворота. Когда хвост штурмовой группы скрылся за блокпостом, из туманной завесы выступили две фигуры в форме офицеров