Грон нежно развернул ее к себе и, сняв поцелуями слезинки с век, шутливо поморщился:

– Ну вот, соль развела, моря тебе мало? И вообще, откуда такие мысли? Я что, первый раз ухожу? Тем более сейчас… Это всего лишь небольшая морская прогулка. Не пройдет и трех лун, как я опять проберусь в твою спальню, когда ты меньше всего будешь меня ждать, и, клянусь богами, на этот раз твое старое ложе не выдержит моего напора. Так и знай!

Но Толла не приняла его тона, она снова всхлипнула и отчаянно помотала головой.

– Нет, муж мой, Я ВИЖУ, ты оставляешь меня надолго. Твой путь уведет дальше, чем ты ожидаешь. И боги сделают все, чтобы НАВСЕГДА оторвать тебя от меня. Но я знаю, ты умеешь заставлять богов повиноваться своей воле. Так что я буду ждать…

В этот момент снизу послышался скрип и дружный рев десятков мужских глоток:

– Опа-на! Опа-на! Опа-на!

«Росомаха» дрогнула и, скрежеща днищем по гальке, начала медленно сползать в воду.

– Опа-на! Опа-на!

Вот уже всплыла корма, и длинный, изящный корпус с двумя рядами весел повело немного в сторону. Однако те, что сталкивали корабль, были опытными моряками. Они поднавалились, отчего выкрики стали натужнее, корабль выровнялся и пошел по уже проторенной килем колее.

– Опа-на! Опа-на!

Толла выпрямилась и, легонько оттолкнув Грона, гордо вскинула голову:

– Тебе пора, муж мой. Твой корабль уже качает волна, а те минуты, что ты еще можешь подарить мне, ничего не изменят.

Грон кивнул, еще раз крепко сжал жену в объятиях и пошел вниз, к своему кораблю. А Толла застыла неподвижно, высоко держа голову, чтобы не дать слезам скатиться по щекам.

Через несколько минут над бухтой гулко разнесся выкрик Тамора и два ряда новых кипарисовых весел с плеском ударились о тугую гладь залива. Толла опустила голову. Все ее старания были напрасны. Слезы потоком побежали вниз, прочертив на щеках блестящие дорожки. Неслышно подошедшая сзади Беллона ласково полуобняла ее и прошептала на ухо:

– Ну перестань, подруга, разве впервые Грон уходит за горизонт? Он же всегда возвращается. Вспомни, как говорят в Корпусе: «Грон всегда приходит вовремя».

Толла резко мотнула головой и, каким-то вдовьим жестом (от которого у Беллоны защемило сердце) накинув на голову тонкий венетский платок, расцвеченный алыми квадратными спиралями по краю, негромко проговорила:

– Он ушел, Беллона, ушел навсегда. Возможно, он придет вовремя туда, где будет решаться – жить или умереть нашему миру, но это его последний поход…

Она резко повернулась и, не дожидаясь, пока корабль выйдет из бухты и скроется за восточным мысом, пошла к колеснице. Эта часть жизни для нее кончилась. Надо учиться жить без Грона…

«Росомаха» ходко шла на юг. Тамор, вновь почувствовав босыми ступнями палубу, был в приподнятом настроении. Его зычный голос метался над палубой и трепетал в парусах. Кипарисовые весла, новые, но уже успевшие притереться к уключинам и ладоням гребцов за недолгий, всего в две четверти, переход от Герлена до Эллора, легко резали воду.

Грон стоял на передней штурмовой площадке и, привалившись плечом к вертикальной балясине «журавля» лобового штурмового трапа, смотрел на горизонт. Впередсмотрящий деликатно отошел к левому борту, дабы не мешать своему Командору размышлять. Сзади натужно заскрипела лестница. На корабле был только один человек, кроме него самого и Тамора, который мог заставить скрипеть так громко добрые дубовые ступени. Поэтому Грон, не оборачиваясь, негромко бросил через плечо:

– Решил составить мне компанию, Слуй?

Черный Капитан подошел и встал рядом, оглядывая морскую гладь из-под ладони.

– Тихо?

Этот вопрос не требовал ответа. Когда-то эти места кишмя кишели венетскими пиратами. Да и ситаккцы не брезговали заходить сюда на промысел. Не говоря уж о горгосских триерах, которые вообще чувствовали себя здесь хозяевами и делали все, что хотели. Но с тех пор как появились юркие униремы Корпуса, число тех, кто мешал морской торговле, изрядно поубавилось. Причем по всему Срединному морю, а не только в местах, столь близких от Эллора.

– И все-таки, почему именно Хемт? Грон пожал плечами:

– А почему бы и нет?

Слуй усмехнулся. Что ж, Великий Грон мог ограничиться и таким ответом. Тем более что кое-какие мысли на сей счет были и у самого Слуя. Грон, однако, не удовольствовался одной фразой, а, повернувшись к Черному Капитану, негромко спросил:

– Ну а какие предположения по этому поводу у тебя?

Слуй несколько мгновений молча смотрел на волны, наклонился вперед и, облокотившись на тяжелое резное ограждение передней штурмовой площадки (за те два десятка лет, что прошли после спуска на воду, «Росомаха» успела стать изрядной щеголихой), ответил:

– Предположения… их всегда много. Нас там ждут меньше всего? В Горгосе у них нет шансов особо развернуться, там очень популярен культ Защитника и Посланца – Слуй так произнес последние два слова, что, будь рядом кто-то третий, ему сразу стало бы ясно, что он имеет по поводу этого Защитника и Посланца свое мнение, несколько отличное от мнения Грона, недаром тот поморщился. – Ситакка и Тамарис, – продолжал Слуй, – слишком слабы, чтобы там имелись сколь-нибудь знающие фигуры. Венетия сегодня покрыта сетью Ордена почти как Горгос ТОГДА. И это значит, что мы рискуем запутаться в связях мелких и средних фигур и потерять темп. А в Хемте позиции Ордена никогда не были особенно сильны. Так что кроме всего прочего там наибольшие шансы на то, что цепочка до действительно крупной фигуры окажется самой короткой.

Грон кивнул и, немного помолчав, задумчиво добавил:

– ЕСЛИ они заранее не просчитали такую возможность.

Оба застыли в молчании, глядя на волны. В любой схватке, будь то обычная рукопашная или тонкая игра мастеров удара из-за угла, чаще всего выигрывает не тот, у кого больше сил и оружия, а тот, кто умеет играть минимальными силами, но с максимальной эффективностью. Тут главное – не ошибиться в оценке возможностей противника. Ибо СЛИШКОМ МАЛЫЕ силы будут разбиты прежде, чем успеют провести хотя бы толковую разведку боем. А если силы СЛИШКОМ ВЕЛИКИ, то это тоже знак того, что ты неправильно оценил возможности противника. И та часть его сил, для подавления которых ты вывел в точку удара излишек своих, находится сейчас где-то в другом месте и готова нанести внезапный удар. Впрочем, Грон и Слуй, планируя свои действия, опасались больше того, что силы, предназначенные для отражения первого удара по Корпусным школам, скорее недостаточны, чем того, что они избыточны. Последние бойцы из групп ветеранов, призванных заменить обслугу Корпусных школ, должны были прибыть на место уже четверть назад. Заброска групп осуществлялась самыми разными способами – и морскими судами, и сухопутными купеческими караванами. Где-то это делалось скрытно, где-то приурочивалось к плановой замене. Причем в группах прикрытия были не только бойцы, замаскированные под обслугу. Некоторые из бойцов должны были замаскироваться под местных бродяг-дервишей, каковых, например, по дорогам Венетии шлялось неимоверное количество, и прибиться к школам в самый последний момент. А часть вообще не должна была появляться в школах, устроившись в качестве рабочих, грузчиков или слуг в каких-нибудь близлежащих мастерских. Группа прикрытия каждой из Корпусных школ должна была состоять из двенадцати – двадцати опытных бойцов. И их было вполне достаточно. ЕСЛИ они правильно просчитали силы и направление первого удара…

На третий день пути, когда они двигались вдоль побережья островов Бродячих туманов, марсовый засек дымы на одном из островов, расположенных с внешней стороны рифовой гряды. Похоже, кто-то подавал сигнал. Тамор тут же сыграл «боевую тревогу» и приказал разбудить Грона и Слуя. Оба появились на рулевой площадке через минуту. Грон несколько мгновений рассматривал небольшие клубы дыма, взлетавшие с неравными промежутками над одним из островков, задумчиво хмыкнул и повернулся к Тамору:

– Ну что скажешь, старый пират? Кто это там семафорит?

Тамор пожал плечами: