открылась некоторая возможность войти в состав его членов, следовало считать убедительным признаком возвращения его невероятной удачливости. Ибо позволяло постигнуть не только как делаются деньги, но и на что они способны в умелых руках. Ведь в тот вечер в столовой Старого Упитанного Умника собрались самые мудрые и изворотливые умы Нью-Вашингтона, возможно и всего Содружества. Однако для начала требовалось доказать, что он достоин этой чести.

Над дверью каюты зажегся фиолетовый огонек. Это система контроля подала сигнал, что к ней кто-то приближается. Скорее всего, этот кто-то полковник Дуглас. Ив быстро осмотрел стол, проверяя, нет ли на нем чего-нибудь лишнего, и повернулся к двери как раз в то мгновение, когда раздался негромкий сигнал дверного звонка. Ив хлопнул ладонью по клавише, и дверь тихо ушла в стену. Дуглас шагнул внутрь, быстро окинул каюту своим цепким взглядом и приветственно кивнул:

– Добрый день, мистер Корн. Все мучаете компьютер?

– Уже перестал, – усмехнулся Ив. – Не люблю, когда люди или вещи страдают зря. – Он показал рукой на узкую койку.

Полковник улыбнулся в ответ и сел:

– Я наблюдал за вами во время вашего пребывания на Варанге. Вы никогда профессионально не занимались политикой?

Ив с наигранным возмущением всплеснул руками:

– Упаси бог!

– Не стоит обременять Господа нашего невыполнимыми пожеланиями, – не без ехидства заметил Дуглас, и оба понимающе рассмеялись. Успокоившись, полковник заговорил серьезным тоном: – Сказать по правде, на Варанге вы справились очень неплохо. Тем более для новичка. Во всяком случае, в конце концов вы выпутались из всех неприятностей, хотя надо признать, их существенную часть вы создали себе сами. Скажем, я до сих пор не пойму, почему вы сразу не прилетели на своем корабле?

Ив не знал, что на это сказать. Что толку говорить о том, что в свое время выглядело достаточно разумно, а сейчас казалось верхом глупости. Тогда он еще не до конца научился контролировать свои чувства, в этом все дело. – На ошибках учатся.

Полковник согласно кивнул, не говоря ни слова. Обоим было ясно, что предварительная часть беседы окончена и сейчас должен начаться серьезный разговор. Ив надеялся, что правильно угадал, о чем пойдет речь. На том памятном ужине Иву была поставлена конкретная задача – проникнуть на станцию и сделать два дела: во-первых, найти и переправить на свой корабль некоего Клайва Смитсона, а во-вторых, если удастся, снять информацию с центрального компьютера, находящуюся в директории «Ве51». Хотя было понятно, что эта вторая задача поставлена больше для проформы. И ее выполнение будет выглядеть чем-то вроде рождественского чуда. Но почему выполнению этих планов придается такое большое значение, Иву сказано не было, а когда он намекнул Старому Упитанному Умнику, что не прочь узнать подробности, тот с загадочной улыбкой ответил:

– Все узнаешь в свое время.

На Варангу Ив прибыл на курьерском корабле банка. Дела там обстояли достаточно хорошо, самой большой проблемой была грызня между баронами по поводу оставшегося без хозяина владения Юкскулей. Однако, когда Ив, по совету Дугласа, объявил его своим, выплатив равными долями семьям пострадавших от барона Юкскуля почти пять миллионов соверенов, что на Варанге считалось совершенно сумасшедшей суммой, вопрос был снят. Ни один барон в здравом уме и твердой памяти не рискнул бы связаться с Ивом. А если бы таковой нашелся, то его родственники с удовольствием объявили бы его умалишенным и дружно принялись бы делить наследство. Ив назначил управляющего, пообщался с Трубачом, Трезубьей Губой, Пересмешником и другими охотниками и без особого волнения выслушал известие о том, что отец Иеремия через три месяца после событий обнаружился на острове Рейгор. Там построил скит и к тому дню, когда до него добрались посланные Трубачом люди, чтобы доставить его на суд, успел приобрести славу праведника, схимника и боголюба. Посему посланцы особых мер к нему применять не стали, хотя о прежних делишках по окружающим деревням порассказали. «…Так что если господин инопланетник считает, что с этим бароновым прихвостнем поступили не по совести, то… Не считает? Ну, значит, пусть живет и молит бога, чтобы больше о нем не вспоминали». Он пробыл на Варанге ровно неделю, и сейчас его корабль двигался в направлении системы Травиньян, вотчины клана Свамбе. И появление полковника в его каюте означало, что пришло время расставить все точки над 'I'.

Полковник задумчиво потер подбородок:

– Я думаю, что о семейке Свамбе-Никатка ты знаешь достаточно много, поэтому начну не с нее. Но о ней тоже будет разговор. Так что, если я в чем-то повторю то, что тебе уже известно, или тем более сообщу сведения, которые противоречат тем, что есть у тебя, прерви меня, обсудим, – Он глубоко вздохнул и приступил к рассказу: – Как ты наверняка знаешь, республика Таир возникла около четырехсот тридцати лет назад. Но вовсе не в результате народного восстания, как об этом пишут в общеизвестных исторических трудах, а как результат строго секретного соглашения между основными державами, осуществляющими межпланетную экспансию. Это соглашение нигде официально не упоминается до сих пор. И очень вероятно, что его пункты больше не существуют в оформленном виде. Возможно, что никогда и не существовали. Однако о том, что оно было заключено, хорошо знают политические элиты всех крупных государств и догадываются политики государств поменьше. – Полковник откинулся к стене и оперся о нее спиной. – В то время человечество стояло на грани чудовищной межзвездной войны, в которую оказались бы втянуты миллиарды людей и десятки планет. Более того, некоторые аналитики считали, что если война разразится, то полем боя может стать сама Земля.

Ив вздрогнул, представив эту ужасную картину, что не ускользнуло от полковника. Он сочувственно кивнул головой:

– Так вот, к тому моменту гигантские империи, включающие в себя сотни и сотни планет, были на грани развала. Многим из них грозили бунты провинций и отдельных планет или даже гражданская война. Однако никто не хотел иди, возможно, не мог себе позволить провести или хотя бы начать то, что мы сегодня называем деимпериализацией. Во всяком случае гласно и открыто. Потому что в то время во всех империях главенствующее положение в армии и в политике занимали представители «ястребов». В лучшем случае они играли в структурах власти очень заметную роль. Это привело к тому, что демократические свободы были существенно поколеблены, в международной жизни начали все больше преобладать изоляционистские тенденции, мировая экономика, соответственно, начала быстро сползать к коллапсу, а экспансия практически прекратилась. Потому что основное внимание все правительства начали уделять не освоению новых миров, а сохранению контроля над имеющимися. Но на это сил тоже не хватало. На окраинах империй вовсю шла бесконтрольная эмиграция по религиозным, экономическим и политическим мотивам, и мы до сих пор знаем очень и очень приблизительно, сколько миллионов покинули ареал расселения человека и куда они отправились. Кстати, Америка, объявившая своими самое большое число миров, оказалась тогда в наиболее тяжелом положении. Из-за перманентного финансового кризиса флот представлял собой довольно жалкое зрелище. Достаточно сказать, что кораблей первого класса в составе флота того времени было всего семнадцать единиц против трехсот двадцати трех в настоящее время. Впрочем, положение и восемнадцати остальных держав было не лучше. И тогда одна светлая голова предложила гениальный вариант. Хотя, возможно, таких светлых голов было несколько, кто сейчас может сказать? Во всяком случае, идея захватила многих в высших кругах власти некоторого числа государств, достаточно большого, чтобы была предпринята попытка ее осуществить. Интересы двенадцати крупнейших держав сходились в районе небольшой системы, в которой центром поселения была планетка под названием Таир. Как и несколько других, она служила яблоком раздора. Да и вообще вся территория в радиусе почти двадцати световых лет считалась спорной. Поэтому, когда жители близлежащих к Таиру провинций подняли мятеж, или, как сейчас это называется – народное восстание, и объявили, что образуют новое государство со столицей на Таире, «ястребы» во всех государствах оказались в щекотливом положении. Первое же государство, которое рискнуло бы применить силу для подавления собственных мятежников, неизбежно было бы втянуто в конфликт с остальными мятежниками, которые формально все еще находились под юрисдикцией совершенно другого государства. А это повернуло бы против него силы остальных одиннадцати держав. И хотя среди «ястребов» тут же началась воинственная шумиха, после стольких лет самоотверженно лелеемой вражды договориться друг с другом оказалось совершенно невозможно. А подставлять собственную империю под неизбежный удар остальных – таких дураков, к счастью, не нашлось. Так что