принадлежал к тому узкому кругу людей, о которых все знают, но к которым невозможно подойти ближе чем на пару сотен шагов, если ты не из их круга. Однако Ив надеялся, что «дядюшка» предусмотрел и такой вариант. Во всяком случае, человек с такими манерами, как у него, ни за что бы не стал председателем совета директоров одного из крупнейших межпланетных банков, если бы не имел массы иных талантов. И Ив надеялся, что одним из них была способность никогда ничего не забывать.

Поскольку он принял решение до поры до времени не афишировать свои истинные финансовые возможности, до города Ив добрался в вагоне подземки. Установить, где находится особняк мистера Розенфельда, не составляло особого труда. После посещения справочного терминала Ив вызвал самое дешевое роботизированное такси, и вскоре наземный кеб ярко-желтого цвета уже полз по указанному адресу со скоростью двадцать миль в час. Быстрее роботизированному такси на Нью-Амстердаме двигаться не разрешалось. Они свернули с широкой двенадцатиполосной федеральной автострады и поехали по узкой дороге, обсаженной по краям могучими дубами. Покрытие дороги было не из биобетона, а из специальной модифицированной травы, хорошо выдерживающей тяжелые антикварные машины на нефтяном топливе и пневмошинах. Кеб внезапно остановился, из динамика послышался мелодичный женский голос:

– Прошу прощения, мистер Корн, но дальше доступ роботизированной технике запрещен. Если пожелаете, мы доставим вас к ближайшей стоянке такси, обслуживаемых людьми, или вызовем машину на место. С удовольствием сообщаю, что вызов такси нашей фирмы, обслуживаемого водителем-человеком, из этой. Машины обойдется вам всего…

Ив не стал дожидаться конца предложения и прервал робота вопросом:

– Как далеко я нахожусь от необходимого мне адреса?

Такси тут же перестало излагать преимущества использования машин их фирмы и четко доложило:

– Карты-схемы данного района в памяти роботизированных такси не имеется, но, судя по объявленной длине маршрута, вы не более чем в полумиле.

– Тогда открывай дверь, я лучше пройдусь.

В динамике такси что-то щелкнуло, и уже мужской голос произнес:

– Прошу прощения, но согласно распоряжению городского департамента полиции мы обязаны немедленно сообщать полицейскому управлению обо всех пассажирах, высаженных в местах, указанных в списке приложения 4'а' распоряжения мэра 2/34-бис. – И после паузы: – Повреждение машины вызовет выдвижение против вас обвинения в злоумышленной порче…

Ив с силой толкнул дверцу и вылез из машины. По-видимому, лица, которых они высаживали в местах, указанных в списке приложения 4'а' распоряжения мэра 2/34-бис, столь часто бывали раздражены этим поступком машины, что руководству компании пришлось включить в речевую программу предупреждение об ответственности за нанесение ущерба. Впрочем, Ив сомневался, чтоб оно сильно помогало.

Он не успел пройти и мили, когда ему на голову свалился полицейский глидер. Полицейские особо не церемонились. Ива сноровисто уложили на жесткую траву, привыкшую к каучуковым колесам антикварных машин, и обыскали. За этим последовала краткая беседа:

– Что вам здесь надо, мистер Корн?

– Я хотел бы повидать мистера Розенфельда. Быстрый обмен ехидными взглядами.

– У вас назначено?

Ив нахально вскинул подбородок:

– Да.

Он не очень-то надеялся на мирное развитие событий. Но, по-видимому, полицейским была известна некоторая эксцентричность мистера Розенфельда, предпочитающего путешествовать на рейсовом лайнере, хотя он вполне мог купить себе для полетов не один десяток кораблей, подобных «Эйбуру», при этом не особенно обременяя банк такой покупкой. Поэтому они не стали спорить, просто один из полицейских вытащил комп связи и, быстро набрав несколько цифр, уставился на экран. Потом хмуро посмотрел на второго, все еще державшего Ива под прицелом парализатора, и кивнул ему головой. Тот разочарованно спрятал парализатор, а старший наряда, убрав комп, повернулся к Иву и, слегка наклонив голову так, что это можно было расценивать и как разрешение продолжать путь, и как жест извинения, сказал:

– Прошу простить, мистер Корн, особняк мистера Розенфельда четвертый по правой стороне улицы.

Патрульные повернулись как по команде и поспешно уселись в патрульный глидер. Когда глидер взмыл вверх и с резким, прямо-таки щегольским разворотом скрылся за верхушками деревьев, Ив подобрал свою дорожную сумку и неторопливо направился к виднеющимся между деревьев домам. Он не ошибся.

– Розенфельд помнил о нем.

Ажурные чугунные ворота были, скорее всего, ручной работы. Впрочем, почему скорее всего? Конечно, ручной. Уличный пульт был упрятан в небольшую нишу слева от ворот. Ив коснулся пальцем сенсорного датчика. Небольшой топографический излучатель тут же повернул свою головку в его сторону, и перед ним возникло изображение немолодого чопорного мужчины в возрасте с пышными баками:

– Прошу простить, уважаемый сэр, но мне не удалось идентифицировать вас. Как прикажете доложить?

Ив слегка смутился – его никогда не называли «уважаемый сэр», – но быстро взял себя в руки:

– Мистер Корн.

Последовала короткая пауза, после чего голова дворецкого, а в том, что это был именно он, Ив почему- то не сомневался, отвесила изящный поклон и произнесла:

– Ваша фамилия внесена в списки беспрепятственного доступа. После того как войдете, прошу, подождите горничную. Поскольку я не имею возможности точно идентифицировать вашу личность, то вынужден предложить вам до получения подтверждения пройти в синюю гостиную. Что вам предложить – кофе, чай, что-нибудь еще?

Ив усмехнулся:

– Можно чего-нибудь посущественней. Последний раз я ел часов восемь назад.

Дворецкий невозмутимо кивнул Иву и, отвернувшись, сказал кому-то невидимому:

– В синюю гостиную обед на одну персону.

Ив просидел в синей гостиной до глубокого вечера. Когда тени деревьев за окном стали из голубых густо-синими, он выключил роскошный панорамный экран и подошел к окну. Этот район чем-то напоминал королевский дворцовый парк в Тронном мире, и у Ива защемило сердце. До встречи с Тэрой ему оставалось еще так много – почти полтора века.

За спиной бесшумно открылась дверь, и на пол, покрытый роскошным ковром, упал прямоугольник яркого света. Ив повернулся. В проеме двери, опираясь на старомодную трость, стоял Аарон Розенфельд и задумчиво смотрел на него. Несколько мгновений они молча рассматривали друг друга, потом мистер Розенфельд улыбнулся, неторопливо прошел к столику в центре комнаты и, остановившись около него, приподнял пузатую бутылочку, которую Ив приказал дворецкому принести, после того как попробовал крошечную рюмочку этого напитка за обедом. Эта его просьба была своего рода вызовом чопорному дворецкому, который при первом же взгляде на одежду Ива вдруг сделался холодно-вежливым. Что у любого дворецкого в любом мире означало отнюдь не уважение, а как раз пренебрежение к посетителю. Так что Ив выпалил свою просьбу из какой-то дурацкой фронды, не особенно рассчитывая на то, что ее выполнят. Но, к его удивлению, ему вскоре принесли бутылку. «Дядюшка» хмыкнул, поставил бутылку на место и негромко сказал, глядя в глаза Иву:

– Итак, вы все-таки пришли.

Ив молча кивнул. Мистер Розенфельд обогнул стол и, усевшись в кресло, сделал легкий жест рукой. По стенам гостиной вспыхнули канделябры. Розенфельд, все так же улыбаясь, указал Иву на кресло перед собой. Когда Ив сел, Розенфельд пристально посмотрел на него, слегка склонив голову к плечу:

– Между прочим, мистер Корн, вы очень не понравились моему дворецкому. Ив пожал плечами:

– Мне очень жаль. Розенфельд рассмеялся:

– Не беспокойтесь, для меня это лучшая характеристика. Мой Черменсер чересчур старомоден и добропорядочен, хотя, впрочем, для дворецкого это как раз достоинство. Поэтому, когда он говорит, что гость возмутительно нагл, бесцеремонен и невоспитан, то это означает, что гость предприимчив, энергичен, не тушуется перед авторитетом и, возможно, имеет авантюрный склад характера. – Розенфельд лукаво прищурился. – Во всяком случае, до сих пор Черменсер еще ни разу не ошибся.

Ив слегка склонил голову: