горгулий. Это сейчас пытаются лепить лик Алара и восходящее солнце куда ни попадя, как пятнадцать лет назад были в моде всякие голые тетки, атлеты и прочие идеализированные человекоподобные. А в прошлом считалось — чем страшнее, тем лучше. Ибо показывает силу, отпугивает порождения Тьмы…

Отыскав за углом небольшое крыльцо и скромную серую дверцу, проверил фон индикатором, убедился — красный. Торопливо дернул ручку и окунулся в полутемную комнату, чем-то смахивающую на лабораторию Мгира. На стеллажах и полках сбились в плотные ряды колбочки и реторты, несколько перегонных кубов, склянки с выцветшими этикетками. Потолок был густо увешан пучками разнообразных трав, а в воздухе витали едкие запахи кислот и настоек.

Мелкий высохший старик-аптекарь лишь глянул исподлобья. Пригладил куцую растительность на морщинистом черепе и пробубнил тускло:

— Добрый день, мастер Сириус. Поболтать или как всегда?

— Как всегда, Тиберий, — ответил я. — И немного больше… Специальный заказ, друг мой.

Старик никак не отреагировал, продолжил перебирать какие-то травы. Раскладывал по стопкам, ловко связывал в пучки. В дальнем углу исходил паром котел, сочно булькало. Настойка от простуды — определил навскидку, — липа, шиповник и калина. Видимо, кто-то имел неосторожность купаться в холодной реке…

Аптекаря я знал месяца полтора. Пришел сюда по наводке Гая в поисках необходимых ингредиентов для ритуалов, принялся осторожно выспрашивать. Тиберий поначалу отмалчивался: мол, знать ничего не знаю, таких специфических зелий не держу. Оттаял, лишь когда я выложил записку от Старшего Брата… У старика не первый год зрел конфликт со служителями. Маги небезосновательно считали его алхимиком и жрецом богини Леанны, покровительницы живой природы. Но доказательств у адептов Алара так и не нашлось, аптекарь искусно скрывался.

— Что именно, мастер? — поинтересовался аптекарь, закончив с делом.

— Кровь василиска и яд каменного паука, три унции тертого стебля пещерника жгучего, — начал перечислять я. — А еще склянку спирта, десяток чистых колб с пробками, мешочек серы… и корень волчаницы.

В тишине раздалось задумчивое хмыканье, старик глянул с явным изумлением. Но я пожал плечом и кивнул — не шучу.

— Хороший заказ. Но дорогой…

— Сколько?

— Десять золотых, — не стал увиливать алхимик. — Но корня, как вы сами понимаете, много не дам. Страшный дефицит и ценность…

— Да ладно, — отмахнулся я. — Сам же вам и продавал волчаницу. Тридцать клубней, если не изменяет память, по пятьдесят серебряных за штуку.

— Да, — согласился Тиберий. — Но с тех пор прошло много времени. Часть корешков я отправил другу в восточную провинцию. Он ведет важные исследования, так что редкий ингредиент ему нужнее. У меня осталось три штуки… Могу отдать один по бросовой цене, и то в благодарность.

— Делец, — проворчал я, пошарил в карманах. — Ладно, так и быть. Но два золотых сейчас, остальное — завтра утром.

— У меня нет причин для недоверия, мастер Сириус. Верю на слово.

Поразмыслив с минуту, старик отправился в подсобку. Вернулся с охапкой склянок, принялся осторожно ставить на стол. Колбы, сера, спирт… затем с величайшей осторожностью — яды и небольшой бесформенный клубень. Я выложил жменю серебра и один золотой. Хотел рассовать приобретенное по карманам, но старик жестом остановил. Молча достал еще несколько колбочек, заполненных зеленоватым фосфоресцирующим составом.

— Подарок, — объяснил алхимик.

— Что это? — полюбопытствовал я. Взял одну из колб, повертел в руках. Магией не тянет, запаха нет.

— Не знаю, каким типом волшебства вы пользуетесь, — проворчал старик. — И как еще не попались. Но я не хочу, чтобы вас обнаружили во время ритуалов с моими товарами. Состав сдерживает действие следящих артефактов и заклятий. Примерно на полчаса каждый, достаточно раздавить колбу в помещении.

— Как насчет поделиться рецептом? — спросил я. Достал индикатор, проверил и недоверчиво покачал головой. Зеленый! Так вот как Тибериус скрывался от слежки… Очень оригинально, мне бы такое пригодилось.

— Профессиональная тайна, — твердо сказал алхимик. — И не просите. Не хочу, чтобы Святые нашли способ противодействия.

— Понимаю… Что ж, благодарю.

Товары старик сноровисто упаковал в отрез кожи, всем видом показывая — жутко занят. Я томить не стал, подхватил сверток и вышел вон, направился к городским воротам. Привычно повторил процедуру «сбрасывания „хвоста“», заторопился домой. Уже в особняке наскоро перекусил трансформированным хлебом и нежнейшей ветчиной, попил чаю и принялся за дело.

Остаток дня сидел над формулами, кипятил в котелке травки и вплетал тонкие нити энергий в состав зелья. Действовал сосредоточенно и опасливо. Тем не менее умудрился пролить паучий яд на руку и долго лечил громадную язву. Но, справившись с болью, продолжил. Снадобье приобрело желтоватый цвет, потом загустело и превратилось в зеленоватую жижу. На последней стадии, когда добавил тертую волчаницу, стало прозрачным и густым как сосновая смола.

Рецепт я однажды вычитал в походном справочнике Мгира. Яд… а я готовил именно яд… использовался для охоты на фениксов где-то в южных горах. Впрочем, годился и для человека, но действовал несколько специфически. Именно этого побочного свойства я и добивался. А когда отвар был готов, принялся аккуратно наносить его на клинок. Металл шипел и пузырился, брызгал прозрачными дымками. Желе частично испарялось, частично оседало на лезвии тончайшими пленками. Кровь василиска помогала впитываться в верхний слой стали, а спирт и яд паука придавали летучесть…

Работа потребовала предельного сосредоточения, но образ хрупкой зеленоглазой девушки все равно витал в воображении. Я спорил, доказывал, оправдывался… И в какой-то момент чувство вины прорвалось сквозь заслоны воли, я очнулся на полу, потный и измученный, с прокушенной до крови губой. В солнечном сплетении бушевал пожар, кожа вокруг Гасителей покрылась налетом инея. Но больше поразило то, что толстый сероватый металл браслета пересекала тонкая ветвистая трещинка. Да и ощущалось, что Зверь в душе хорошо окреп.

Кое-как отбившись от очередного припадка, я вложил меч в ножны и решил немного позаниматься с записками Птица. Но бросил взгляд в коридор и заметил алое зарево. Вечер… Что ж, пора выдвигаться на встречу с ван Гордером. Библиотека и Книга Основателя Ордена на очереди.

Сборы не заняли много времени. Я лишь надел чистую рубаху и штаны, засунул во внутренний карман куртки две колбочки с раствором Тиберия. Глянул на посох, поколебался, но махнул рукой — слишком приметно, хотя артефакт мог бы и пригодиться. Любоваться огненной полосой зари в саду не стал, волшебные трели соловьев тоже проигнорировал, поспешил к столице.

Пригород, купеческий и бедняцкий кварталы слились в серую череду зданий, деревьев и людей. Я настолько привык тут ходить, что практически интуитивно менял поведение. Первый квартал пробежал без оглядки, через второй шел настороженно, в третьем — крался, прислушивался и принюхивался, мягко перемещался от стены к стене. Но слава Творцу, ни один из любителей легкой наживы не рискнул обогатиться за мой счет. Не то чтобы я опасался, но тратить время на глупости не хотелось. А потом дома стали выше, разбежались в стороны. Я прошел через второе кольцо стен, удостоившись подозрительных взглядов стражи и погасив таковые небольшой мздой.

Впереди располагались районы для богачей и аристократии. Совершенно другой мир — широкие проспекты, обилие зелени, чистота и идеальный порядок. Вдоль мостовой ряды масляных фонарей, здания одно краше и лучше другого. И, о Творец, зачатки канализации в виде глубоких сточных канав. Одно «но», до подземных резервуаров и систем труб тут явно не додумались. Господская грязь благополучно наводняла и без того перегруженные отбросами нижние кварталы… Хотя если господская, то «чисть», да. У аристократов и кровь голубая, в отличие от простых смертных.