доспех… моя рука!

Слабость рухнула на плечи тяжеленным мешком с песком, попыталась размазать по полу. Я тихо страдальчески застонал, рывком поднялся на четвереньки. Около минуты заливисто кашлял, собирал силы, затем встал и прислонился к стене, сделал шаг. Споткнулся, но выровнялся и медленно побрел прочь от дыма и пламени.

Порой из темноты выплывали трупы солдат и служителей, встречались завалы. Я скрупулезно и упрямо огибал препятствия, аккуратно и размеренно ставил ноги. Если не удержусь, подняться больше не смогу. А дальше медленная смерть от удушья или быстрая от рук врага…

В таком виде меня и отыскали: медленно бредущего вдоль стены обожженного и окровавленного человека, полумертвого от ран и усталости. Кто-то окликнул, позвал. И через целую вечность во мраке возникло движение, меня ослепило светом факелов. Крепкие руки подхватили, поддержали и потащили. Я воспротивился, задергался. Но быстро сдался и расслабился, окунулся в лихорадочный бред.

— Куда этого? — прохрипели над головой.

— Еще один?! Да сколько еще будет…

— Много, — угрюмо подтвердил третий голос. — Я считал — в том крыле храма было больше полусотни братьев и стражей.

— А кто таков, к слову? — задумчиво спросил второй. — Не припоминаю.

— На кольчугу глянь, — посоветовал еще кто-то. — Такие «черные» носят. А гвардейцы на входе сказали, что сегодня ночью пропустили пополнение.

— Точно. Ладно, братья, на все воля Алара. Кому суждено, выживет. Кто готовится отправиться в Поднебесное, уйдет с миром. Да и мы поможем…

— Выжить или того… с миром?.. — фыркнули над головой.

— А как получится, но стараться будем. Тащите во-он к той телеге, специально для бойцов подготовили. Отделим зерна от плевел, как учит Светозарный.

— Слушаемся, брат, — ответили сразу несколько голосов.

Незнакомцы говорили еще о чем-то, ругались, кляли неизвестную погань, которая осмелилась напасть на главный Храм. Но как-то без огонька, больше для того, чтобы переговорить собственный страх. Я ощутил, что куда-то несут, глаза больно резануло солнечным светом. А затем последовали легкий толчок, покалывание соломы — и очередная вспышка боли, темнота…

Сколько так валялся, неизвестно. Наверное, долго — пока нагрузили телегу, пока отправили в путь. Очнулся от тряски и опять-таки боли. Жгло грудь, лицо и спина ныли, рук и ног вовсе не чувствовал. Да и страдания как-то притупились, ушли на задний план. Разум плавал в клейкой неге, ловил обрывки ясных ощущений из далекой сейчас реальности. Может, потому я совершенно не удивился, когда тряска неожиданно закончилась и снова послышались голоса.

— Все в точности, ваше святейшество, — сказал кто-то униженно и подобострастно. Наверняка кучер.

— Хорошо. Я забираю этого. Держи и помалкивай.

Звон монет, очередная порция скрипов и благолепного хрюканья.

— Нем как рыба, ваше…

Тело прострелило жгучей молнией, когда две пары рук подхватили за ноги и за руки. Мир поплыл, ударил в спину жесткими досками. Хаканье, шаги… и удаляющийся стук копыт. Тьма, когда же перестанет так тошнить?!

Я вновь забылся в бреду, очнулся немного погодя. Прислушался к телу, с трудом приоткрыл глаза. Вверху плыли безмятежные облака, ярко сверкало утреннее солнце. Свежий ветер трепал волосы, и, судя по звукам, меня продолжали нести, теперь на носилках. Против ожидания дома вокруг исчезли, на грани видимости тянулись иссушенное, желтое поле и темная полоса деревьев вдалеке…

«Уже в Поднебесном? Да ладно, враки. Бывал и там, выглядит иначе. Скорее видения…»

— Глаза открыл, ваше святейшество!

Носильщики резко остановились, возникло ощущение падения. Я преодолел вспышку боли и с удивлением уставился на склонившегося человека. Долго не мог вспомнить, что это за пожилой крепыш с бледными голубыми глазами, одетый в белую рясу служителя. Но вскоре осенило — Эр-Илиан!..

Иерарх посмотрел с беспокойством и любопытством. Поморщился, шепнул какую-то живительную молитву. И, покачав головой с неодобрением, проворчал:

— Угораздило ж тебя, колдун. Такую бучу поднял: Храм разворотил, на патриарха посягнул… Хорошо, что я на всякий случай привел своих людей, простолюдина нанял.

— Зачем?..

В горле заклокотало, вместо слов вырвался стон. Но маг, видимо, прочитал по губам, пожал плечами:

— Обычная благодарность. Да-да, служители таковой тоже не чужды. К тому же мало ли, а вдруг судьба сведет еще раз? Обязательных людей слишком мало, талантливых еще меньше…

— Зараза, — шепнул я.

— Сочту за комплимент, — улыбнулся Эр-Илиан. Резко посерьезнел, добавил напряженно: — Ты победил? Сделал, что намеревался?..

Выдержав вопрошающий взгляд иерарха, я задумался на секунду. И правда, выиграна ли партия? Пожалуй… И плевать на то, что остался чуть живой. Но живой же! Зато меч, как и планировалось, достался Терну. Наживка проглочена, осталось вовремя подсечь. Да, полной уверенности в успехе нет, тем более Бог Тьмы вел себя как-то странно. Вроде пытался что-то сказать, намекнуть, а я то ли не понял, то ли убедил себя в скрытой подоплеке… Неважно! Главное, этот план лучше многих. И теперь я смогу с чистой совестью кинуться на поиски Мии, затем отправлюсь на помощь Мгиру. О Создатель! Сколько же еще дел нужно переворотить!..

В воображении возник образ девушки, нос уловил чудесный запах фиалок и сирени. Горечь и дурацкая надежда сплавились в густой теплый сироп, приправленный печалью. Я болезненно улыбнулся и просипел:

— Если поражение равнозначно победе… то да, я победил.

— Дурак, — беззлобно ругнулся Эр-Илиан. — В первый раз вижу, чтобы на смертном одре изрекали философские сентенции… Ладно, я преувеличиваю, далеко не на смертном. Ты уж потерпи, колдун. Принесем в часовенку, отпоим настоями и перевяжем.

— Потерплю, — прохрипел я. И, падая в пропасть глубокого сна, добавил: — Разве есть выбор?..

«Нет!» — шепнул на ухо знакомый мелодичный голос, ожег дыханием и обдал запахом фиалок.