– Много взяли? – задал общий вопрос Виноградов.

– Да, считай, ничего, – доложил за всех пограничник. – Нет утки! Нет ее в принципе… Вон, только Петрович одну крякву принес, ну и я одну подстрелил – только мы ее не достали. Там камыши стоят сплошные, черт, не проберешься…

– И у меня одна, – Виноградов развернул полиэтиленовый черный мешок, демонстрируя добычу:

– Селезень. Красавец…

– Ой, охотнички! – покачал головой егерь. – Вот мы в прошлые выходные…

– Да ладно тебе. Наливать будет кто-нибудь? Или как?

– Доставай вон, в палатке…

…Последний раз зачерпнув деревянной ложкой уху, густо сваренную из конфискованной у браконьеров рыбы, Виноградов передал котелок Петровичу:

– Не могу больше. Не лезет.

– Дело твое, – сосед плеснул себе на донышко граммов тридцать холодной водки – благо, пили уже давно без тостов, по самочувствию, – и азартно принялся за еду.

– Еще пару полешков подкиньте, – распорядился на правах хозяина охоты егерь.

– Щас нарисуем, – не без труда оторвал себя от земли молодой офицер. – Вернувшись на свое место, он повернулся к Петровичу: – Так что вы там вообще делали-то?

Не так давно фотографиями Петровича и злополучного траулера, на котором он капитанил после увольнения в запас из рядов российского военно-морского флота, пестрели газеты и Интернет. Сначала историю захвата судна сомалийскими пиратами расписывали во всех подробностях – она была одной из первых, и мировое общественное мнение не могло остаться равнодушным к судьбам несчастных пленников. Потом о ней стали просто упоминать в череде других подобных случаев, а еще через какое-то время интерес к этому эпизоду у журналистов пропал окончательно…

– То же, что и сейчас тут, с вами, – пожал плечами Петрович. – Рыбу ловили.

– Ну и как?

– Эх, ребята! Сказочные места, честное слово… Летом, при юго-западном муссоне, у побережья течение развивается на северо-восток – и сильный подъем вод. При этом ставрида, скажем, подходит прямо на шельф, на малые глубины, так что – черпай ее, сколько хочешь…

– А еще чего ловили?

– Да, в общем, все, что попадется…

– Ну например?

– Промышляли-то в основном тунца, скумбрию, сардинеллу… А так, конечно, много чего разного можно вытащить. Особенно если тралом по дну пройтись, чуть подальше от берега. Каракатицы, лангусты, креветки – вот такого размера, честное слово! Акулы тоже попадались довольно часто…

– Здорово, – вздохнул с доброй завистью пограничник.

– Ага, если бы еще не пираты… – напомнил ему Виноградов.

– Вообще-то, они не любят, когда их называют пиратами, – поправил под собою сбившийся брезент Петрович.

– А как же? – удивился Владимир Александрович.

– Они считают себя чем-то средним между народной повстанческой армией, береговой охраной, таможней… ну и немножко – экологическим патрулем.

– Да неужели?

– Послушайте, если можно… – Молодой офицер еще раз приподнялся с земли и плеснул соседу водки в подставленную кружку. – Расскажите все-таки, как они вас захватили? А то в газетах…

– Да ничего особенного. Среди бела дня, уже на выходе из пролива… У нас тогда старпом на мостике был. Он первый и увидел, что несколько моторных лодок вдруг одновременно двинулись в нашу сторону. Молодец – не растерялся, сделал все как положено: сразу же перешел на ручное управление, увеличил ход, подал сигнал общей тревоги, запросил помощь по радио… Погода как назло отличная стояла. Волнение – ноль, видимость – до горизонта… Я, когда на мостик поднялся, попробовал маневрировать. Направлял нос то на одну лодку, то на другую – чтобы их отогнать и не дать зацепиться. Но потом они просто стрелять начали по надстройкам и по иллюминаторам, сразу с обоих бортов… – капитан траулера взял из пачки мятую сигарету: – Пришлось сдаваться. Человек десять с «калашами» и с ручными противотанковыми гранатометами поднялись на мостик, остальные сразу же по каютам кинулись шарить. Переводчик, который по-английски разговаривал, сразу предупредил, чтобы мы не делали глупостей и не изображали из себя героев. Тогда все вернутся домой живыми и здоровыми… Потом их старший приказал идти в порт Кулуулу – есть там такая забытая Богом пыльная дыра на побережье. Ну мы и пошли… Старались, правда, идти самым малым ходом – надеялись, что подоспеет какой-нибудь военный корабль, перехватит в пути…

Рассказчик дотянулся до тлеющей в костре тонкой веточки, раздул ее и прикурил:

– Они ведь ничего в управлении судном не смыслили. Механик наш им, к примеру, всю дорогу объяснял, что быстрее судно идти – ну никак не может. И при этом то на манометр показывал, то на датчики уровня влажности в трюмах…

– Надо же!

– В общем, по большей части это были обычные крестьяне – только с автоматами. Они даже козу потом привезли из деревни, чтобы молоком себя баловать. Доили по очереди… Хотя среди наших бандитов, к примеру, было двое студентов из Могадишо, хозяин какой-то лавки и даже бывший сотрудник полиции.

Все постоянно под кайфом – жуют какую-то траву, дерутся между собой, иногда и до перестрелок у них доходило… А чего удивляться-то? В стране у них уже десять лет царит анархия. Способ заработать один – грабеж на море, а большие корабли – самый лакомый кусочек. Тихоходные, безоружные…

– Ну да, конечно.

– В общем, подались в пираты все, кому не лень. Даже те, кто до этого море только с пляжа и видел… Скажем, на вторые сутки прошло по радио штормовое предупреждение, и их старший велел покрепче привязать катера к нашему сухогрузу – чтобы не оторвало. И один из этих идиотов свалился за борт во время этой операции. И хотя погиб он явно по собственной глупости, этот случай едва не стоил жизни если и не всем нам, то кому-то уж точно… Когда мы к берегу пришли, родня этого идиота потребовала от старшего пирата мести: перерезать нам горло или утопить вместе с судном. К счастью, тот тоже оказался не промах: выкатил на причал пулемет, врезал очередь над головами… короче, понемногу все успокоились.

Рыбак поморщился от неприятных воспоминаний, как от боли:

– Ну, короче, почти через сутки добрались мы все-таки до побережья. А потом туда же подошел французский военный корабль, встал от нас примерно в трех милях – да так и простоял до самого конца. Французы сразу же по радио объявили, что с берега к судну никого не подпустят, и потребовали нас освободить. Но на самом деле ситуацию они не контролировали – так, пару раз пальнули для острастки в воздух, а лодки с продуктами, сигаретами и «травкой» все равно постоянно мотались и туда, и сюда.

– Обращались-то хоть с вами нормально?

– Нормально? Ну нет, не сказал бы… Держали всех в тесной рубке, почти, можно сказать, не кормили. Выпускали только в гальюн и на камбуз, да и то не всегда. Рыбу еще иногда разрешали ловить на удочку. Изредка удавалось украсть что-то. Однажды стянули из артельной кладовой банку тушенки. Ее нашли, поднялся шум, но мы сказали, что в банке свинина, и правоверные такое не едят… – невесело улыбнулся Петрович. – Наверное, поэтому никого из нас тогда и не убили. Кстати, вы знаете, что конденсат от кондиционера вполне может заменить питьевую воду? Не знаете? Ну вот и ладно… не дай бог узнать, да еще и на собственном опыте.

– Сколько вы у них пробыли?

– Вообще-то, немецкая фирма-судовладелец обещала заплатить деньги через две недели. Но в назначенный день никто и никому ничего не передал. Помню, пираты тогда пришли в бешенство, ворвались к нам, начали стрелять поверх голов… Я, конечно, об этом хозяину фирмы сказал, когда мне дали переговорить с ним по телефону. Но он мне только один вопрос в тот момент задал: «Херр капитан, мой корабль в нормальном состоянии? Нет никаких повреждений?»

– Бежать не пытались? – опять задал вопрос пограничник.

– Куда? – отреагировал Виноградов вместо Петровича. – Куда там бежать-то?