котором жили семьи членов экипажа… Понятное дело, ни денег, ни оперативных ресурсов для того, чтобы помешать постройке фрегата, никто не жалел: на кону были огромные неустойки, дискредитация российского военного кораблестроения, отказ Китая, Малайзии, Таиланда от заключения договоров на эсминцы. А в конечном итоге – полное вытеснение России с перспективного рынка военно-морских вооружений в Юго-Восточной Азии и в Тихоокеанском регионе. Понятно?

– Понятно… Нет, ты мне больше не наливай.

– Ты чего?

– Да я вообще мало пью. Сам знаешь, при такой работе… – Подполковник приподнял двумя пальцами наполовину пустую рюмку и поставил ее на место.

– Ну, дело твое.

– Можешь сказать, откуда информация?

Мужчина в штатском пожал плечами:

– От нашего резидента в Эфиопии.

Подполковник Иванов недоверчиво усмехнулся и покачал головой:

– С каких это пор российская военно-морская разведка занялась Эфиопией? Там же, насколько я помню, вообще никакого моря нет…

– В Чечне тоже, считай, одни горы. А наших морских пехотинцев, тем не менее, туда много раз посылали.

– Резонно.

Постучавшись, в кабинет зашла миловидная строгая женщина средних лет:

– Разрешите?

– Да, Наталья Сергеевна, спасибо, убирайте все это… Нет, а это оставьте!

– Может быть, вам чаю заварить? Или кофе?

– Нет, спасибо.

Дождавшись, когда секретарь спецотдела прикроет за собой тяжелую бронированную дверь, подполковник налил в свой бокал минеральной воды и продолжил прервавшийся разговор:

– Почему они хотят сделать это именно сейчас?

– Ценность любого политического скандала заключается в его своевременности.

Спорить с этой очевидной истиной не имело смысла.

Поэтому Иванов лишь напомнил собеседнику:

– Ты говорил, что военный груз не может принадлежать частному лицу…

– Разумеется! Предположения по поводу законности перевозки оружия, обнаруженного на борту сухогруза «Карина», начались почти сразу же после того, как твои ребята освободили экипаж и это чертово судно от пиратов. Вроде бы сначала владельцем груза информационные агентства объявили компанию «Украинский военный экспорт», а его покупателем следовало считать Кению. Руководство Кении сначала признавало факт покупки тяжелого вооружения, потом отказалось… – мужчина в штатском встал с кресла и прошелся по кабинету. – Тут еще масла в огонь подлил заместитель пресссекретаря пятого американского флота, заявивший о том, что, по данным их разведки, бронетранспортеры, танки, зенитно-артиллерийские комплексы и боеприпасы предназначалось для повстанческих формирований в Судане. А в Судане, как тебе должно быть известно, идет гражданская война, и поставки вооружений в эту страну запрещены международными соглашениями.

– Ай как нехорошо…

– Напрасно иронизируешь. Ситуация вокруг оружия, найденного в трюмах «Карины», дала новый виток притихшему было скандалу, связанному с нелегальными поставками украинских вооружений Грузии. Премьер-министр Тимошенко заявила, что незаконная торговля ведется под личным контролем президента Ющенко, – и под этим предлогом потребовала немедленно передать торговлю оружием в подчинение правительства. Премьера поддержали депутаты. В парламенте тут же зарегистрировали проект постановления о введении эмбарго на торговлю оружием, об отстранении от должности гендиректора «Украинского военного экспорта» и о направлении в Генеральную прокуратуру запроса на проверку деятельности этой компании. Генеральный директор, конечно же, попытался публично опровергнуть предъявленные претензии. Он заявил, что украинское вооружение продавали именно Кении, и никому другому, на условиях CIF…

– Что? – не то не понял, не то не расслышал подполковник.

– Ну то есть когда доставку и сохранность товара обеспечивает покупатель. Иными словами, после отбытия судна из украинского порта продавец не имеет никакого отношения ни к грузу, ни к судну, ни к команде. – Мужчина в штатском опять вернулся на свое место и сел к столу: – В ответ на такую критику со стороны правительства Совет национальной безопасности и обороны Украины обнародовал подробный пресс-релиз о том, что оружие было продано полностью легально, а вина с захватом судна лежит именно на правительстве, поскольку именно Министерство транспорта и связи обязано контролировать морские перевозки – особенно при экспорте оружия…

– Серьезно там у них все, – посочувствовал подполковник. – Не по-детски…

– Не то слово! – тяжело вздохнул хозяин кабинета и зачем-то опять поднял пустую рюмку: – Теперь уже ни для кого не секрет, что фрегат, построенный нами для военно-морских сил Индии, прямо сейчас, прямо отсюда, направляется к сомалийскому побережью. На боевое дежурство.

– Да, я слышал об этом по телевизору…

– Согласись, Миша – ведь неплохо воюют индусы? Топят пиратов без церемоний…

– Мы тоже, между прочим, можем, – напомнил подполковник Иванов.

– Можем, – вполне серьезно ответил собеседник. – Можем, но не всегда имеем право. К тому же, как ты знаешь, есть трудности чисто технического характера. Это раньше через Гибралтар туда и обратно наши подводные лодки бегали, когда захочется: тихо пристраивались под брюхо к какому-нибудь большому советскому танкеру или сухогрузу, так что никакая акустика, никакие гидролокаторы не могла обнаружить. Теперь все по-другому, не спрячешься. Да и вообще… Польша вступила в НАТО, Восточной Германии просто больше не существует… А ведь еще лет двадцать назад у нас даже на Атлантическом побережье были мощные военно-морские базы: в Гвинее, в Анголе, в той же самой Эфиопии. В йеменском порту Аден, на островах, на Сокторе, к примеру, действовали очень приличные пункты материально-технического обеспечения. Северный флот, опять же, постоянно базировался на Кубе – а теперь что?

– Хрен в пальто, – совершенно искренне ответил подполковник Иванов.

Но его реплика осталась без внимания:

– После того как наши просто так, за здорово живешь, ликвидировали базу Камрань во Вьетнаме и кубинскую радиолокационную станцию, остались у героического российского флота только склад в братской Сирии да город-герой Севастополь на Украине! Да и сам флот…

Очевидно, тема была очень болезненной для любого русского моряка – мужчина в штатском в сердцах подхватил со стола рюмку, плеснул в нее из бутылки и одним махом опрокинул в себя содержимое:

– Можно сказать, ничего от него не осталось. Больше половины кораблей уже списано, остальные потихонечку догнивают у пирсов… Ты, к примеру, знаешь, сколько у нас еще недавно в строю было атомных подводных лодок? Шестьдесят две боевые единицы! А сейчас? Два десятка едва наберется, да и те в море выйти не могут из-за постоянных отказов техники. Пять сторожевиков осталось – и это из тридцати двух, из семнадцати эсминцев – восемь уже списали, а остальные готовят к списанию… За последние десять лет наше отставание от военно-морских сил НАТО увеличилось в десятки – в десятки! – раз. Считай, что Балтийский и Черноморский флот мы уже потеряли, на Северном флоте из-за отсутствия денег почти ничего уже не ремонтируется – так что судостроительные объединения держатся только на иностранных заказах. А для собственного флота за все эти годы спустили на воду один корвет, оказавшийся почти небоеспособным, да еще дизель-электрическую подводную лодку морально устаревшего проекта. Вот, пожалуй, и все…

– А как же «Юрий Долгорукий»?

– Да никак! Его еще в советские времена заложили, так что не считается…

– Не считается, – согласился Иванов.

– Так что еще лет восемь—десять, и о реальном выполнении флотом каких-то боевых задач, даже по элементарной охране побережья, можно будет забыть окончательно. А тут еще всякие умницы с умниками