которому люди, не достигшие в этом мире того, чего они хотели, становились онрё, оставались в мире живых и мстили. По этим же древним представлениям, в случае, если у человека не было потомков, которые бы почитали его дух, то ситуация могла быть еще более трагичной. Отсюда возникло представление, что лучший способ умиротворения духов – процветание потомков и почитание духов этими потомками. В этом суть религии синто. Поэтому в Японии существовала традиция не убивать бездумно, а тем более не уничтожать всех потомков до последнего, как у других народов. Это относилось даже к войне, ибо считалось необходимым оставить потомков, чтобы они могли почитать проигравших. Так были сохранены потомки домов Сога, Мононобэ, Оотомо и др. Возможно, поэтому в Японии традиционно принято считать, что лучший способ решать проблемы путем мирного обсуждения, без конфликтов. Так сложилась традиционная японская философия гармонии.

Также распространенным способом уйти от мятежного мстительного духа умершего принца или императора было перенесение места проживания императорской семьи, то есть столицы. Одним из самых ярких примеров веры в онрё нам представляется деятельность императора Камму по двойному переносу столицы – из Нара в Нагаока, а потом и в Хэйан. Скорее всего, первый перенос столицы в Нагаока был вызван страхом перед онрё потомков линии императора Тэмму, а также онрё императрицы Иноуэ и ее сына Осабэ, которые были отодвинуты от трона по религиозным, а не политическим мотивам. Ну а перенос столицы из Нагаока в Хэйан был вызван страхом перед местью уже упоминавшегося принца Савара, которого несправедливо обвинили в заговоре, и он умер в результате добровольной голодовки.

Существует также еще один способ укрыться от гнева онрё и их преследования. Наряду с умиротворением онрё требуется «не допускать собственных плохих дел». Это процедуры хараи (изгнание злых духов) и мисоги (очищение).

Подведем итог: аристократическая элита Японии считала, что единственным магическим (равно как и практическим) гарантом ее наследственных привилегий может служить только синтоизм с его развитым культом предков, из которого проистекает подчеркнуто уважительное отношение к истории и традиции вообще. Только те роды, которые возводили свое происхождение к божествам синто, имели право руководить страной. И хотя буддизм к этому времени набрал достаточно сил для самостоятельного развития без поддержки государства, хотя государей и аристократов продолжали хоронить согласно буддийскому ритуалу, никогда больше в истории этой страны буддизм не играл той колоссальной роли, которая была ему уготована в VIII столетии.

Считается, что амбициям монаха Докё мы обязаны возникновению и такого культурного феномена, как таинственные воины-ниндзя, прочно обосновавшиеся в умах людей, пространстве легенд и мифов и современном искусстве. Есть ли в такой гипотезе хотя бы доля истины? Безусловно, искусство военного шпионажа и сами воины, бывшие прообразом ниндзя, не миф, и вполне реально существовали в Японии как до Докё, так и после.

Задолго до рождения амбициозного монаха еще в V веке на Японские острова прибывают буддийские проповедники, среди которых были монахи-люгай. Синтоизм, господствовавший до того в Японии, как уже неоднократно отмечалось, постепенно сдавал позиции буддизму, что незамедлительно привело к возникновению религиозного конфликта. Борьба за главенство одной из доктрин вскоре охватила высшие слои власти. Императорский двор, поддерживавший идеи синтоизма, всячески препятствовал проникновению буддийской мысли в Японию.

В этих условиях в труднодоступных горных районах зародилось движение буддийских отшельников – ямабуси («спящие в горах», «горные отшельники»). Их целью было достижение гармонии со Вселенной посредством буддийского и даосского эзотеризма. Верования ямабуси причудливо переплелись с шаманскими обрядами синтоизма и культом горных божеств ками. Примечательно то, что ямабуси стремились не только познавать силы Вселенной, но и использовать их в своих целях. Кроме ямабуси большой популярностью у простого народа пользовалась и община таоистских отшельников – сеннин, практикующих на пути к гармонии медитацию, шамаизм и аскетизм.

Ряды мятежных общин постоянно пополнялись за счет странствующих монахов различных религиозных течений, последователей движения Люгаймэнь, беглых крестьян, свободных воинов, а порой и разбойников.

В результате слияния различных религиозных концепций и возникло новое учение – сюгэндо («путь овладения сверхъестественными силами»).

Принято считать, что основные положения сюгэндо сформулировал Эн-но-Одзуну по прозвищу Гедзя. Будучи сыном известных родителей, в пятнадцатилетием возрасте он стал монахом и полностью посвятил себя исследованию буддийских писаний. Большой интерес у молодого Одзу-ну вызывали мистические практики буддизма. Вскоре он уединился в горах, чтобы полностью отдаться изучению и практике эзотерических систем.

Тридцать долгих лет длилось добровольное отшельничество, в ходе которого Одзуну проработал положения тибетского тантрического буддизма, китайского даосизма и японских древних культов. Во главу угла в сюгэндо ставилось достижение состояния просветленного Будды, слияние с Абсолютом, овладение силами Вселенной. Это могло быть достигнуто с помощью эзотерической буддийской медитации, использования мудр и мантр, упражнений йоги.

Немаловажное место в культе сюгэндо занимала и теория достижения бессмертия, проповедуемая даосами. Систему сюгэндо, а впоследствии и ниндзютсу, составили даосские методики достижения гармонии человека и природы (теория макро– и микрокосма), работа с внутренней энергетикой тела (теория трех «обогревателей») и многое другое. Следует упомянуть и об использовании учениками сюгэндо сюгэндзя-шаманизма, заимствованного из культа синто.

Прекрасно разбираясь в шаманских обрядах и живя в гармонии с силами природы, сюгэндзя занимались предсказанием стихийных бедствий, урожаев и т. п. Последователи сюгэндо обладали также передовыми для тех времен знаниями в области медицины. Монахами-люгай были завезены из Китая и Тибета методы иглотерапии и прижиганий (чжэнь-цзю терапия). Многогранными были и знания в области лечения травами и заклинаниями.

В различных легендах, как и в сообщениях «Сёку Нихонги» и «Нихон рёки», отражался бунтарский дух сюгэндо. Сюгэндзя воплощали образ народных героев – защитников несправедливо обиженных, японских робин гудов. Например, существует легенда об Эн-но-Одзуну Гёдзя, которую мы приводим ниже:

«Однажды Эн-но Гёдзя спустился с гор, чтобы проповедовать свое учение. Он пришел в какую-то деревню в провинции Ямато, и там его глазам предстала следующая картина. У входа в невзрачный крестьянский домишко собралась большая толпа, которая что-то оживленно обсуждала. Подойдя поближе, он увидел, как трое сборщиков податей жестоко избивают бамбуковыми палками одетого

в лохмотья юношу, который упал на колени, склонился головой до самой земли и горько причитал. Он рассказывал, как долго болели его отец и мать, как он выбивался из сил, чтобы заработать им на пропитание, как все оказалось тщетным и они умерли и как у него не было средств даже заплатить за их похороны. Несмотря на бедственное положение, до этого года юноша исправно вносил земельную подать и только в этом году со смертью родителей не смог этого сделать. Поэтому из резиденции управляющего уездом в деревню явились сборщики налогов, которым было приказано во что бы то ни стало выбить нужное количество риса. Поняв в чем дело, Эн-но Гёдзя растолкал людей, подошел к начальнику сборщиков податей и сказал:

– Ну-ну, господин чиновник, подождите немного.

Тут стражник, избивавший юношу палкой, направился

к отшельнику и гневным голосом закричал:

– Что?! Это ты мне? Этот человек – преступник. Он не уплатил подати Сыну Неба. Ты что, потакаешь преступникам?

– А что, все, кто не может внести подать, – преступники? Кто это так решил?

– Ты что, дурак или ненормальный? Все законы в стране устанавливает император.

– А разве может император, который не является ни ками, ни буддой, в одиночку решать такие вопросы?

– Да ты не только дурак, но еще и наглец! Вся земля в Японии принадлежит императору. Разве ты не знаешь этого?! А вы все землю у него только в долг берете и потому должны уплачивать подати.