не считая более тысячи мелких захоронений. Все 10 крупных гробниц оказались царскими.
Гробницы различались размерами, но все были глубокие и прямоугольной формы с входами через наклонные плоскости с северных и южных сторон. У некоторых имелось четыре входа через крестообразно расположенные пандусы со ступеньками. Хотя самое ценное из гробниц было уже похищено, сами гробницы оставались нетронутыми и предоставили археологам возможность детально изучить захоронения.
Когда умирал каждый из великих царей, похороненных в этих гробницах, вырывали огромную яму: самая крупная была почти 58 футов в длину, 52 фута в ширину в устье и 39 футов в глубину. Земля из таких ям выносилась по ступеням пандусов, вырезанным по бокам ямы. На дне выкапывали яму меньшего размера. По краям ее делали борта из утрамбованной земли и встраивали внутри деревянную камеру примерно в восемь футов высотой. Гроб с телом царя устанавливали внутри и окружали его атрибутами царского погребения. Затем камеру покрывали крышей из досок с искусной резьбой и росписью и засыпали землей. Сооружение таких массивных гробниц было бы невозможно без привлечения многочисленной, вероятно мобилизованной, рабочей силы.
По мере расчистки царских погребений археологи находили останки принесенных в жертву людей и животных. Благодаря этому они могли представить, что происходило после того, как царя проводили в мир иной. К примеру, в 11-й и последней царской гробнице, раскопанной недалеко от деревни Угуань в 1950 году, в гробах, зарытых на пандусах, ведущих к царской могиле, была обнаружена сорок одна жертва: 24 женских скелета на западной стороне и 17 мужских на восточной. Затем были принесены в жертву 8 собак – по четыре для охраны нижних концов каждого пандуса. В трех ямах, расположенных выше каждого пандуса, было погребено
16 лошадей, парами запряженных в колеснице, между каждой парой лежали по два вооруженных возницы. После того как на гробнице уплотнили землю, принесли в жертву еще животных – в основном обезьян и оленей – и несколько человек. Было найдено 34 черепа, принадлежавших мужчинам, положенных лицами к центру гробницы. На южной стороне места царского захоронения было найдено 17 общих могил, содержащих 160 обезглавленных скелетов, чьи черепа не были обнаружены. Среди них могли быть те, чьи черепа лежали внутри царской гробницы. Захоронение такого рода было не единственным, в других могилах, по мере расширения масштаба раскопок, были обнаружены группы черепов и обезглавленных скелетов.
В течение десятилетий ученые считали основной причиной принесения в жертву такого огромного числа людей – намного превышающего число слуг и спутников жизни – желание обеспечить царя достаточно большой компанией в загробной жизни. Надписи на гадальных костях рассказали, что принесение в жертву людей и животных происходило не только по случаю погребения царя. Многие из аньянских надписей указывают, что в жертву приносились захваченные на войне враги. Люди и различные животные, даже слоны и носороги, приносились в жертву духам предков, а также горным и речным духам. Однажды в ходе подобного ритуала в жертву было принесено более тысячи человек.
Чтобы понять значение жертвоприношений в Китае, необходимо понять и ту роль, которую древние китайцы отводили царю и духам его предков. Современные ученые убеждают, что древние верили в то, что духи царя выступают посредниками между обществом Шан и верховным божеством, называвшимся Ди, или Шанди. Сила этих духов предков, а значит и их способность действовать от имени царства, особенно для гарантии военной победы, зависела от жертвоприношений, которые часто бывали бескровными, такими как вино, о чем можно судить по множеству ритуальных сосудов, обнаруженных в захоронениях. Но духов питали также плотью и кровью жертв. Таким образом, в интересах сообщества умерший царь, перешедший в связи со смертью в разряд духов предков, должен был взять с собой принесенных в жертву людей.
Работавших в Аньяне ждала награда, равная той, которую мечтает получить каждый археолог. Судьбе было угодно, чтобы награда оказалась в руках заслужившего ее в последний день сезона раскопок 1936 года. В шурфе у деревни Сяотунь, имевшем регистрационный номер Н127, в 4 часа дня 12 июня, согласно вахтенному журналу команды археологов, внезапно появились многочисленные черепаховые панцири. «Когда в 5 часов 30 минут мы закончили рабочий день, за полтора часа было раскопано и очищено только половину квадратного метра поверхности, покрывавшей плотно уложенные черепаховые панцири». На следующий день фронт работ был несколько расширен в надежде, что будет достаточно времени, чтобы раскопать и очистить содержимое «удивительного архива», как эту находку назвали в вахтенном журнале.
Вскоре, однако, стало ясно, что извлечь панцири по одному будет делом долгим, так как, сложенные штабелем, они за три тысячи лет нахождения в земле спрессовались в твердую массу. И ее следует раскопать целиком. Не прекращая работы в течение четырех суток, полевая команда наконец отделила более чем трехтонный блок панцирей от почвы.
Ушло несколько месяцев кропотливой работы на разделение и осмотр панцирей. В итоге количество письменных памятников, хранившихся в яме Н127, составило 17 096 единиц, из которых все, кроме восьми, были черепашьими панцирями. Предположили, что большая часть архива была захоронена во времена правления У Дина, и все находки настолько хорошо сохранились, что на ряде панцирей еще оставалась ярко-красная краска, которой первоначально наносилась надпись на панцире, а затем по ней производилась гравировка. Кроме огромного объема информации, содержащейся на панцирях, для Ли Цзи находка архива была «одним из тех кульминационных моментов, которые дает нам духовное удовлетворение, превосходящее все остальное».
Радость открытия вскоре была омрачена: в 1937 году в Северный Китай вторглись японцы, и работы в Аньяне были остановлены. Окончание же войны не принесло долгожданной стабильности. Когда коммунисты зажали в тиски послевоенный Китай, некоторые из ветеранов довоенных раскопок в Аньяне вынуждены были искать убежище. Дун Цзобинь и Ли Цзи перебрались на Тайвань, где Ли Цзи основал в Тайванском университете археологический факультет и продолжил изучение аньянских находок, публикуя получаемые результаты. В континентальном Китае страсть к раскопкам перешла, таким образом, к новому поколению китайских археологов, которые, несмотря на смену идеологии и руководства, остались верными наследниками научных традиций, заложенных Ли Цзи и его коллегами более двадцати лет назад.
С образованием Китайской Народной Республики в 1949 году археология совершила грандиозный скачок в эру успехов. 24 мая 1950 года новое законодательство взяло под охрану предметы древней культуры и памятники старины, был запрещен экспорт предметов искусства, представляющих историческую ценность, и упорядочена археологическая деятельность по всей стране. При коммунистах археологию стали считать делом государственным, а ее изучение, до того почти не практиковавшееся в Китае, стало учебным курсом в некоторых китайских университетах. Теперь археология Китая обратила свой взор к тому, что оставили после себя бедные и незнатные слои населения Древнего мира, не ограничиваясь изучением только наследия богатых. За массовым подъемом крупномасштабного строительства объектов сельского хозяйства и промышленности, развернувшегося по всей стране и приведшего к обнаружению множества новых захоронений, последовал небывалый рост числа находок.
Раскопки в Аньяне были возобновлены в 1950 году и продолжаются до настоящего времени. Одновременно с изучением важных и впечатляющих находок, таких как гробница Фу Хао, которая была обнаружена в 1976 году, новое поколение археологов ведет тщательную работу, просеивая каждую порцию грунта в поисках мельчайших частиц, свидетелей прошлого, на площади более девяти квадратных миль в районе Аньяна. Масса археологического материала, обнаруженного в этом месте раскопок, формирует основную базу современных знаний об эпохе Шан.
В Шан было развито сельское хозяйство, в качестве основной зерновой культуры выращивали просо, обрабатывая землю орудиями, изготовленными из дерева и кости. Развитыми были ремесла и искусство. В Шан была создана техника обработки металла, которая нашла широкое применение в будущем. Изготовление изделий из бронзы – используя древесный уголь в качестве топлива и разливая расплавленную бронзу в глиняные формы для получения ритуальных предметов и оружия – стало основой промышленной деятельности. В Шан обрабатывали нефрит, создавая из этого твердого материала прекрасные изделия, и, как свидетельствуют остатки отпечатков шелковых тканей на бронзовых сосудах Шан, в царстве, по-видимому, научились выращивать шелкопряда и прясть из него волокно. Во времена правления династии ученые наблюдали за небом и вели календарь, месяцы которого соответствовали фазам Луны, а годы – положению Солнца. Но еще важнее было изобретенное в Шан письмо,
