уничтожившие этот замечательный уголок?
Всерьез заинтересовавшихся шмелями я отошлю к своей книжечке «Шмели — опылители клевера» (Москва, Россельхозиздат, 1984 г.), а также к книге И. А. Халифмана «Трубачи играют сбор» (Москва, «Детская литература», 1971 год), иллюстрировать которую, конечно же, довелось мне.
…Ну а теперь вернемся на исилькульскую Поляну — в далекий семьдесят третий год. По обе стороны Главной тропы — ряды земляных холмиков-кротовинок. Чья это работа? Раньше я думал — кротов, но как-то увидел: очередную порцию земли выталкивает снизу совсем не похожий на крота зверек, с головой, напоминающей валеночек, крохотными, едва заметными глазками, и большущими бело-желтыми резцами. Землю он выталкивал не ногами, а… ртом — как бы аккуратненько выплевывал изрядную ее порцию. Грызун этот, как оказалось, зовется и метким именем — слепушонка (она).
Питаются слепушонки, в отличие от насекомоядных кротов, корнями растений — а этой пищи на Поляне было предостаточно. Посмотрите на эти «картошечки»: как вы думаете, какому растению они принадлежат? Наверное, не угадаете: душистому горошку, или, как его зовут ботаники, чине клубневой. Пурпурные ее цветки издают сильный и в то же время нежнейший запах садовых роз лучшего сорта. «Картошечки» же имеют крахмалистый вкус (клубеньки на корнях бобовых растений запасают впрок азот) и служат блюдом номер один для слепушонок моей Поляны, которые, ясное дело, сдерживают от чрезмерного по ней расселения те или иные виды растений.
Меня же слепушоночьи кротовины интересуют по совсем другой причине — конечно же, энтомологической. Сейчас мы с вами найдем что-то интересное. Осторожно, не мните зря траву в стороне от тропинки, лучше ступайте точно за мной — след в след. Третья кротовинка, четвертая, пятая… Стоп! Вот то, что нам нужно: видите, у ее вершины — вороночка? Не делая резких движений, присядем рядом на корточки. На самом дне очень правильной, будто высверленной каким-то широким специальным сверлом воронки виднеются два тонких темных крючочка — это концы жвал чрезвычайно любопытного хищного насекомого, которого зовут муравьиным львом.
Название соответствует истине лишь отчасти. Да, наш «лев» тоже хищник, но уж никак не «узко- муравьиный»: в пищу ему годится любое насекомое, даже такое, что не идет в пищу птицам и муравьям из-за резкого запаха или едкого вкуса — так что ему больше бы подходило название «насекомий лев». Ведь не зовем же мы настоящего льва зебровым или гнучьим (от слова «гну» — на эту антилопу он тоже охотится).
Однако менять традиционное название не будем, а сделаем так: я поймаю кого-нибудь из шестиногих, которых вдоволь в траве у наших ног, и осторожно, чтобы не спугнуть хозяина, подтолкну соломиной к воронке — а вы, читатель, внимательно наблюдайте за происходящим.
Да тут, похоже, и без нашей помощи все обойдется: жучок-тускляк — небольшая овальная жужелица с темно-медным отливом — засеменил по кротовинке. Ближе к воронке, ближе, еще ближе… Тускляк уже на ее краю, оступился, поехал быстро вниз — чуть ли не в зубы хищнику!
Видимо, сообразив, что это опасно, бедняга, изо всех сил семеня ногами, пытается «въехать» на склон, но коварный мелкий грунт соскальзывает, как лавина снега с крутой горы, съезжает вниз большими языками. Тем не менее, жуку удалось добраться до середины склона. Еще немного, и…
И вдруг снизу на беглеца брызнула такая сильная и частая очередь из порций сухой земли, поддаваемой хозяином ловушки, что жук опять съехал на самый ее низ. В мгновение ока два коварных крючковидных острых рога схватили добычу за бока, и тускляк, брюшко которого уже затянуто в землю, встал в воронке торчком, растерянно молотя по воздуху всеми шестью ногами.
Но поздно: резкий сильный рывок в глубь сыпучего грунта — и жук виден до половины; еще пара таких же рывков — и ничего на поверхности нет, и будто не произошло тут, на кротовинке, ровно никакой трагедии.
…Муравьиных львов на Поляне всегда много. Я храню слайд с изображением слепушоночьей кротовинки, на которой уместилось ровно двенадцать львиных воронок! Своего рода рекорд…
И почти каждый год отлавливаю подземных охотников, быстро поддев грунт коробочкой. Как любой порядочный хищник, они могут обходиться подолгу без пищи, но я везу их домой в отдельных контейнерах, наученный горьким опытом: однажды вот так же в пути у муравьиных львов имел место случай каннибализма…
Дома помещаю пленников в таз с песком. Натерпевшись страху после поимки и транспортировки, они долго лежат неподвижно, притворившись мертвыми, и теперь я могу детально их рассмотреть.
Прежде всего должен сказать, что эти странные создания — не взрослые насекомые, а всего лишь личинки. Но какие личинки! Широченная плоская голова с двумя огромными зубастыми жвалами, покрытыми щетиной — не только орудие охоты, но и отличная лопата землекопа, а также снаряд для метания порций песка в убегающую добычу. Когда лев очень голоден и над воронкой кто-нибудь летит, «пилот» подвергается снизу мощному зенитному обстрелу, и песчинки летят на полуторадециметровую высоту; конечно, вероятность сбить цель маловата, ну а вдруг?
Зрение у личинки очень острое, хотя выпуклые глаза ее невелики и состоят всего лишь из нескольких фасеток. Охотница незаметно выставляет эти перископы над песком и терпеливо следит за краем воронки и воздушным над нею пространством.
Когда я первый раз догадался поместить личинок муравьиных львов в таз с песком, меня ждало множество сюрпризов. Вылежав с полчаса на песке, одна их них дернулась, подалась назад, углубив заостренный конец брюшка. Дернулась еще, еще, и вот — скрылась полностью, только небольшой перемещающийся бугорок песка указывал, куда ползет насекомое.
Настал вечер. Личинки, спрятавшись в песке, не подавали признаков жизни. И я лег спать. А ночью проснулся от громкого треска, который повторялся через равные промежутки времени. На окне у меня жило тогда много насекомых и даже кой-какая четвероногая живность, в том числе ящерицы, и я долго не мог догадаться, кто же это так странно шумит. Оказалось, из таза вылетают вбок порции песка, стуча по бумаге, которой была накрыта одна из посудин.
Я встал, подошел ближе и увидел редкое зрелище: личинка начала делать ловчую воронку! Углубившись в песок, она подавалась назад, а потом резким взмахом головы выбрасывала далеко в сторону изрядную порцию песка: широкое, вогнутое темя, сведенные клешни с длинными зубцами и щетиной — замечательный землевыбрасывающий инструмент! На песке начала обозначаться глубокая борозда, загибающаяся дугой, и через некоторое время первый круг, проведенный словно циркулем, украсил поверхность песка.
Внутри первого круга пролег второй, третий, — песок, поддаваемый мощной головой-лопатой, все летел и летел из таза, и через полчаса воронка была почти готова. Опытный и старательный мастер — кто учил его этим приемам? Конечно, это программа, унаследованная от предков, — но могла ли она
