знакома с русской госпожой Корф, способствовавшей бегству короля Людовика XVI. Юлия тоже предпочла тайно бежать. Граф де Фрежвиль, переодетый кучером, вывез ее из Парижа. Она уехала к родным в Ригу, граф остался в Берлине. Разлука с ним причиняла ей много горя, она скучала и стала искать утешения в религиозных размышлениях, в уединении и чувствительных мечтаниях.

Вот тогда-то и стала проявляться в ней преувеличенная сентиментальность и мечтательная экзальтация. В этот момент она заметила, что время начало оказывать свое действие на ее красоту. У нее все еще были любовники, но мысль остаться без поклонников угнетала ее все больше. Надо привлечь к себе внимание, организовать поклонение, если хочется популярности.

И Юлия действительно публикует в прессе некоторые материалы о себе. Добивается того, что ей посвящают стихотворные, восхваляющие ее послания поэты Делиль, Дюси. Она рассчитывает на старых знакомых — Шатобриана, Сен-Пьера, которые будут хвалить ее роман.

Что это было — шарлатанство, мошенничество? Сегодня мы бы сказали, что она занималась организацией рекламы на саму себя. Чего, например, стоил такой рекламный трюк. Она отправилась по модным магазинам и всюду спрашивала дамские шляпки, шарфы, ленты a la Валерия, которых не существовало и в помине. Но Юлия требовала их с такой настойчивостью, что приказчики и модистки наконец предлагали элегантной иностранке что-нибудь, уверяя, что это и есть то, что она желает. Если же ей отказывали, она упрекала в незнании популярного романа и в отсутствии последних модных вещей. И как ни удивительно, в магазинах появлялись шляпки a la Валерия, а в книжных лавках чаще спрашивали этот роман.

Но тут с Юлией Крюденер внезапно произошла поразительная метаморфоза. Светская львица обращается к Богу, становится религиозной фанатичкой. И с той же страстью, с какой когда-то отдавалась своим любовникам, теперь она служит Спасителю. Вся прежняя жизнь показалась ей заблуждением и безрассудством. Теперь все ее помыслы, скажет она, «направлены к тому, чтобы служить и принести себя в жертву Ему, даровавшему мне желание дышать одной с ним любовью ко всем моим ближним и указавшему мне в будущем одно лишь сияние блаженства». И дальше Юлия восклицает: «О, если бы люди только знали, какое счастье дает религия, как бы они тогда остерегались всех других забот, кроме заботы о собственной душе!» Она избирает путь религиозного совершенствования, сама наставляет на путь истинный других.

Среди ее учителей появляется известный мистик Юнг-Штиллинг — сын деревенского портного, глазной врач и теософ. Она настолько увлеклась его проповедью очень модного тогда пиетизма, что и сама начала проповедовать в его духе и пророчествовать. Ханжески объявляла греховными многие радости человеческой жизни — веселое общество, посещение театров, карточную игру — на том основании, что жизнь истинного христианина должна проходить в покаянии.

Одно время Юлия Крюденер даже жила в семье своего кумира в Карлсруэ. Вокруг нее объединились религиозные единомышленники, фанатичные мечтатели-мистики. Среди них королева Гортензия, герцогиня Стефания и даже сама королева прусская Луиза, другие знатные дамы. Но главными адептами стали пастор Фредерик Фонтэн, считавшийся чудотворцем, а на самом деле оказавшийся пошлым шарлатаном, и девица Мария Куммрин — простая крестьянка, славившаяся тем, что изрекала якобы пророчества и предсказания. Это она предсказала баронессе Крюденер великую миссию в царстве Божием и указала на Фонтэна как на апостола.

Цель баронессы отныне — жить и умереть ради славы Божией и любви к ближним. Жизнь она понимает не иначе как исполнение Божественных указаний, то есть считает прямым делом Провидения. Она уверена, что пережила настоящее чудо.

Похоже, что баронесса в религиозном мистическом ослеплении так и не поняла роли, которую при ней играли Фонтэн и Куммрин — наглые обманщики. Она все больше впадала в религиозную экзальтацию, беспрестанно твердила, что счастлива оттого, что оказалась посвященной в «глубочайшие тайны вечности», говорила о своем спокойствии, о радостях молитвы.

Крюденер, странствуя по Германии и Швейцарии, предрекала бедствия, угрожающие Европе в 1809–1810 годах, которые уподобятся ночи ужасов. Ее предсказания, как и пророчества Куммрин, были достаточно туманными. «Приближается великая эпоха, — предрекала она, — все будет ниспровержено — школы, человеческие науки, государства, троны…» Однако светопреставления не произошло.

В тот момент, когда ее проповедь «чистой любви» привлекала все большее число последователей, она встречается с Александром I. В Карлсруэ жила в ту пору Р. С. Стурдза, фрейлина императрицы Елизаветы, жены Александра I, женщина, по отзывам современников, замечательного ума. К тому времени она была замужем за веймарским министром графом Эдлингом.

У Крюденер завязались с ней дружеские отношения, главным образом на почве религиозной. Баронесса давала религиозно-наставительные сеансы желающим, в числе которых оказалась и Стурдза, а также полицейский генерал-комиссар Майнца Беркгейм. Кстати говоря, после встречи с Крюденер он оставил службу в полиции, к великому сожалению своего семейства, «отказался от всяких повышений и посвятил себя царству Божию». Вскоре он женился на дочери баронессы Крюденер, которую тоже звали Юлией.

Баронесса Крюденер убеждала Стурдзу предаться ее «учению», посвятить себя Христу, обратиться к «океану любви». Вещала она и об Александре и предсказывала, что Господь даст ей радость его видеть. «Если я буду жива, это будет одной из счастливых минут моей жизни… Я имею множество вещей сказать ему… И хотя Князь тьмы делает все возможное, чтобы удалить и помешать тем, кто может говорить с ним о божественных вещах, Всемогущий будет сильнее его…»

Стурдза не преминула рассказать о Крюденер царю. И тот пожелал увидеть свою почитательницу. Встреча состоялась, и Крюденер удалось своей экзальтированной речью увлечь склонного к мистике Александра.

Баронесса убеждала императора углубиться в самого себя, изжить заблуждения прежней жизни и побороть гордость, замолить грехи прошлого.

— Нет, государь, — резко заявила она, — Вы еще не приближались к Богочеловеку как преступник, просящий о помиловании. Вы еще не получили помилования от Того, кто один на земле имеет власть разрешать грехи. Вы еще остаетесь в своих грехах. Вы еще не смирились пред Иисусом, не сказали еще, как мытарь, из глубины сердца: «Боже, я великий грешник, помилуй меня!» И вот почему Вы не находите душевного мира. Послушайте слова женщины, которая также была великой грешницей, но нашла прощение всех своих грехов у подножия креста Христова.

Царь молча внимал ее речи, и слезы навернулись на его глаза. Она даже встревожилась тем, в какое состояние повергла его.

— Не беспокойтесь, — сказал Александр, — все сказанное нашло место в моем сердце. Вы помогли мне открыть в себе самом вещи, о которых я ранее не думал.

С этих пор Александр все больше проникался убеждением в своей греховности, чувство вины перед убитым отцом преследовало его. Ему казалось, что беседы с Крюденер приближают его к покаянию и смиренной молитве. Он все чаще стал видеться с ней, их беседы продолжались далеко за полночь. Он говорил ей: «Не бойтесь ничего, браните меня: с Божьей помощью я буду слушать все, что вы мне скажете».

Под влиянием этих бесед царь стал чаще уединяться, избегал праздников и увеселений. Им все больше овладевало чувство всепрощения, стремление освободиться от тяжести грехов.

Постепенно баронесса Крюденер приобрела огромное влияние на царя. Они подолгу беседовали наедине, вместе молились, читали Библию. Во время похода русской армии на- Париж в 1815 году Крюденер наняла крестьянский домик на берегу Неккара. Здесь русский царь проводил вечера в поучительных беседах с ней. Когда Александр жил в Париже, она поселилась в отеле Моншеню по соседству с его резиденцией, и он мог никем не замеченным приходить к ней через потайную садовую калитку.

«Брат мой во Христе, — говорила она при встрече с царем, — благодарю Вас за то, что Вы пришли. Помолимся же! Помолимся за то, что Вы пришли. Помолимся же! Помолимся же за то, чтобы милосердие Божие было с нами!»

Однажды Александр пригласил австрийского министра иностранных дел Меттерниха отобедать с ним и с госпожой Крюденер. На столе стояло четыре прибора. На вопросительный взгляд министра царь пояснил: «Он для Господа нашего Иисуса Христа».

Вы читаете Вещий Авель
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату