всем этим бардаком… пытающийся командовать. Он почти нашел достойную цель… пара парней прятались от огня на одной из машин, и он решил проверить — сумеет ли он отправить их на тот свет. Но тут он заметил куда более достойную цель — пулемет на опушке через дорогу…
Примерно семьсот ярдов. Он прикинул поправку, выстрелил… и пулемета не стало, он даже видел, как что-то упало…
По советской земле разбегались, ведя автоматный огонь, падали от пуль снайперов советские солдаты в зеленых фуражках. Финны — не вмешивались — кто бросился в лес, кто принялся прятаться, где придется. Из леса с советской стороны — ударили как минимум два станковых пулемета и несколько снайперов. Американские морские пехотинцы из леса на финской стороне попытались сосредоточенным снайперским огнем подавить пулеметы — это им удалось сделать, но это им обошлось в двоих убитых и трех тяжело раненых. Советские снайперы продолжали сосредоточенным огнем бить по лесу и по американцам, расстояние было небольшим — и советские самозарядные винтовки однозначно выигрывали эту дуэль: на каждый выстрел американцев советские снайперы отвечали двумя, а то и тремя выстрелами…
Кейт Раш остался в живых чудом. Он пригнулся — и не видел, только слышал, как крикнул на переднем сидении водитель, и крик сменился жутким горловым бульканьем, как очередная снайперская пуля пробила лобовое стекло и поразила его насмерть. Он просто лежал между сидениями и ждал, пока взорвется машина. Потом — дверь открылась, кто-то с силой выдернул его — и тут же упал на асфальт, крича от боли…
На карачках Раш пополз за машину, и не успел — пуля ударила его, он взвыл от боли и завалился на бок, ожидая смертной вспышки, за которой будет чернота. Но этого не было — его ударило еще раз, пуля отрикошетировала от бронежилета — а потом чья-то рука высунулась из-за багажника и потащила его в относительно безопасное место…
Снайпер не видел, как из одного из Шевроле выскочил тюлень с автоматом. А вот второй номер видел, у него в приборе наблюдения было широкое поле зрения, намного шире, чем в морпеховском Юнертле. Обмен был почти что завершен — и второй номер успел подумать: хорошо все таки служить на дядю Сэма, вот — бесплатно в Финляндию съездил. Красиво здесь — леса, скалы, поля. Не то, что в том дерьме, где он родился.
Но тут он увидел резкое движение — открывающаяся дверь, выскочивший из нее тюлень с автоматом…
— Какого хрена он… — начал он
Затрещала очередь, оборвавшаяся одиночным, гулким, отлично слышимым выстрелом…
— Контакт!
Лес на противоположной стороне дороги, здание таможенного поста, которое им было видно только в части — расцвело вспышками выстрелов…
— Ублюдки, контакт!
Снайпер машинально нащупал прицелом наиболее опасную цель. Ее он определил по вспышкам, пульсирующему дульному пламени на опушке — советский станковый пулемет, при стрельбе он дает вспышку намного больше, чем автомат…
— Пулемет! Слева двадцать! — начал наводить второй номер — шестьсот!
Один из пулеметов — в этом им повезло — находился как раз на линии их огня, вспышки были хорошо видны через балки, поддерживающие крышу пограничного пункта. Русские накинули маскировочную сеть — но вспышки их выдали.
Снайпер выстрелил, передернул затвор, выстрелил еще раз. Пулемет замолчал. На всякий случай он выстрелил еще раз, надеясь повредить пулемет, повредил или нет — неизвестно.
— Живая сила! Наступает перебежками! Слева двадцать! Пятьсот семьдесят!
От опушки леса — наступали советские солдаты. Редкой цепью, короткими перебежками, стреляя на ходу. Снайпер слышал, что в Советской армии полно неграмотных призывников, плохо знающих военное дело — но это были либо профессионалы, либо не такими уж неграмотными были эти чертовы призывники. Наступали они точь-в-точь по учебнику.
— Смени позицию. Работай по ним. Прикрой наших. Я справлюсь сам…
Одного из призывников ему удалось поймать — согласно правилам, если залег, нужно перекатиться по земле, чтобы снайпер или пулеметчик не поймали тебя, когда ты будешь подниматься во время очередной перебежки. По статистике — если человеку все равно, какое направление, куда поворачивать, куда перекатываться — он неосознанно выбирает направление своей рабочей руки. А у большинства людей рабочая рука — левая. Как раз на этом снайпер и поймал русского — выстрелил, когда тот поднялся. Русский рухнул на месте, всем телом, плашмя — живые так не падают…
— Контакт! Черт, контакт!
То, что ситуация чрезвычайная — было понятно и так. Со стороны госграницы раздался выстрел, они все это слышали — а через секунду тишина буквально взорвалась грохотом перестрелки, огонь был настолько плотным, что отдельных выстрелов не было слышно, они сливались в сплошной треск.
— Майк, давай вперед!
Морской пехотинец, сидевший за рулем остававшегося в резерве бронированного Субурбана переключил коробку, нажал на газ. Один из морских пехотинцев, стоявший рядом с машиной — едва успел прыгнуть на широкую подножку, схватился за поручень на крыше…
— Оружие к бою!
Они вырулили на пустую встречку, впереди — было светло от трассеров и вспышек, автоматы и пулеметы не умолкали. Бронированный внедорожник тяжело пыхтя восьмилитровым мотором шел вперед, уверенно и солидно как разгоняющийся магистральный локомотив, в салоне — морские пехотинцы готовили к бою свое оружие, помповые Ремингтоны и автоматические карабины.
Было видно, что на асфальте, на финской стороне, под огнем лежат свои, раненые, возможно убитые. Головной посольский Шевроле, стоящий на ободах и не сохранивший ни одного целого стекла — уже горел.
— Майк, поставь машину как щит!
— Есть, сэр!
Морской пехотинец, единственный, который оказался не под защитой брони, стоя на подножке справился со своей автоматической винтовкой, открыл по русским огонь, с одной руки, прижимая приклад к боку локтем.
Субурбан резко вильнул, возвращаясь на полосу — и в этот момент, русские обратили внимание на приближающуюся к ним машину. По лобовому стеклу забарабанили пули, кто-то, то ли снайпер, то ли автоматчик — достал держащегося на подножке морского пехотинца. Тот не удержался и сорвался с подножки. Впереди уже не было ничего видно, все стекло было в белесых трещинах, по нему барабанили все новые и новые пули.
— Стой!
Лобовое стекло не выдержало града пуль, ввалилось в салон. Морской пехотинец за рулем что-то закричал и, бросил руль, закрыл руками лицо, сквозь пальцев сочилась кровь. Двигатель заглох, пробитый пулями, машина катилась по инерции. Один из морских пехотинцев, сидевших сзади, начал открывать дверь…
— Покинуть машину!
Обстреливавший их русский пулемет заглох, видимо, подавленный снайперами, кто-то успел открыть дверь и выброситься на асфальт из машины. Старший резерва, капитан морской пехоты США Том Ковальчек открыл дверь со своей стороны, схватил раненого водителя… он и сам был ранен, но не мог покинуть машину, не вытащив раненого. Ему почти удалось это сделать — когда впереди что-то взорвалось, стальные клыки впились в голову, в руку, что-то ударило его — и он покатился по асфальту, выпустив раненого и не чувствуя сам себя…
