Около десяти часов я позвонил приятелю, работавшему в отделе развлечений «Экспресс ньюс», и он рассказал мне остальное. В музыкальных кругах ходят слухи, что Лес Сент-Пьер растратил десятки тысяч долларов со счетов собственного агентства и исчез где-то на Карибах. Кое-кто утверждает, что он отправился в Масатлан,[178] другие называют Бразилию. Многие уверены, что он работал с люксембуржцами. Агентство, которое возглавлял Лес, разорилось за последние сорок восемь часов, хотя один из соратников Сент-Пьера, Мило Чавес, вступил в героическую схватку с пиратами и сорвал их операции. Говорят, что Чавес быстро поправляется и готовит выгодную сделку с «Сенчури рекордс». В результате полученной рекламы Чавесу предложили работу в нескольких крупных агентствах Нэшвилла. Как сообщают, Миранда Дэниелс собирается последовать в Нэшвилл за Чавесом в качестве клиента, как и немалое количество певцов, открытых Сент-Пьером. Похоже, Мило себя недооценивал.

По словам моего друга из «Экспресс ньюс», пробная запись Миранды Дэниелс оказалась очень удачной и не вызывает сомнений, что станет золотым диском. В любом случае из-за нее поднялся большой шум, что бы это ни значило. По предположениям моего друга, сделка с «Сенчури рекордс» будет заключена в самое ближайшее время, и Миранда попадет в хит-парад «Биллборд» [179] к Новому году. Он сказал, что свою роль сыграл человеческий фактор и прежде всего трагическая смерть брата Миранды, который написал ее лучшие песни, а также убийство ее скрипачки.

— Таблоиды ухватились за эти детали, — сказал мне Карлон Макэффри. — Кажется, ты дружишь с Чавесом? Или с Дэниелсами?

Я повесил трубку.

Почти до полудня я занимался тайцзи, и через пару часов мои мышцы начали вести себя должным образом. Болезненная пустота в желудке постепенно исчезла, и когда я приступил к упражнениям с мечом, то сумел обрести почти полную концентрацию. Телефон зазвонил, когда я заканчивал последнюю серию.

Я вошел в дом и снял трубку после третьего гудка.

— Аллен Мейсснер, — сказала Келли Аргуэлло.

— Что?

— Возьми ручку, глупый.

Я вытащил карандаш через щель в гладильной доске. Келли продиктовала номер социального страхования, номер техасских водительских прав и номер рейса.

— Мейсснер подал заявление на получение карточки социального страхования два месяца назад в возрасте сорока пяти лет, — продолжала она. — Права он получил в ОТС две недели назад, после чего купил на завтра билет до Нью-Йорка на «Пан-Американ». Ловкий фокус, если учесть, что этот человек умер в 1995 году. Мейсснер работал штатным аудитором в «Техас инструментс».

— Дерьмо господне, — пробормотал я.

— Ты говорил что-то про пятницу, верно?

— Ты его нашла.

Келли рассмеялась.

— Именно это я и пытаюсь тебе сказать, придурок. Твой клиент будет счастлив?

Я посмотрел на номер рейса.

— Когда зарезервирован билет?

— Вчера. Послушай, это хорошая новость?

— Очень хорошая, — ответил я после некоторых колебаний. — Келли, ты фантастическая.

— И я все время пытаюсь тебе это объяснить. Теперь относительно ужина…

— Поговори с Ральфом.

— О, пожалуйста, только не с Ральфом.

Я прислонился к гладильной доске и провел рукой по волосам. Закрыв глаза, я слушал, как она тихо смеется.

— Нет, тебе в самом деле следует ему позвонить, — сказал я.

Несколько мгновений Келли пыталась понять, что означает мой тон.

— Что случилось? Во что вы вдвоем снова вляпались?

— Тебе просто нужно ему позвонить, понимаешь? А еще лучше, приезжай сюда. Проведи с ним денек, ладно? Он нуждается… ну, не знаю, ему необходимо напоминать, что ты существуешь. Позитивное племянничное влияние.

— Племянничное — это такое новое слово?

— Послушай, ты говоришь с доктором философии, специалистом по английскому языку. Отступись.

— Такова твоя благодарность за мою помощь?

— Ты ему позвонишь?

Келли вздохнула.

— Позвоню. И зайду к тебе.

Она сказала это так, словно страшнее угрозы не существовало. Я не сумел сдержать улыбки.

— Bueno?[180] — спросила она.

— Bueno, — согласился я.

Я поговорил с Мило и Мирандой только утром в пятницу, но так и не узнал, кто забрал вещи Миранды из дома Ральфа, очевидно, он каким-то образом решил этот вопрос. Мне он не позвонил. Что уже само по себе кое-что значило. Мило и Миранда предложили вместе позавтракать в кафе «Сансет». Встречу организовала Глэдис, бывшая секретарша агентства Сент-Пьера.

Кафе «Сансет» из тех заведений, мимо которых обычно хочется проехать — обветшалое глинобитное строение с одним залом, расположенное на небольшой возвышенности возле Бродвея, между картинной галереей и страховой конторой. Несмотря на свое название,[181] кафе открывается и закрывается рано, здесь подают яичницу с беконом, carne guisada[182] и крепкий черный кофе, ходят сюда в основном производственные рабочие. Когда я ставил свой «ФВ» на маленькой парковке, джип Мило уже был там.

Кроме того, я узнал бело-коричневый «Форд» — пикап Дэниелсов, только сейчас он был без трейлера. За рулем сидел Уиллис Дэниелс. Если он и заметил, как я проходил мимо, то виду не подал. Во всяком случае, до тех пор, пока я не остановился возле его окна на несколько секунд.

Старик оторвался от книги и сдержанно улыбнулся.

— Мистер Наварр.

Он протянул мне руку, как джентльмен. Его пожатие оказалось вялым, совсем не таким, как в день нашего знакомства возле студии «Сило» сто лет назад.

— Вы не голодны? — спросил я.

Его улыбка вышла печальной и удивленной.

— Я буду вам мешать. А ты иди.

Он со вздохом вернулся к чтению. Мне было бы легче, если бы Уиллис накричал на меня или хотя бы нахмурился. Я вошел в кафе.

Мило и Миранда пили кофе за столиком у окна.

Едва ли стоит говорить, что Мило выглядел превосходно, но его безукоризненная внешность произвела на меня шокирующее впечатление, в особенности после того, каким я его запомнил на полу склада и на кровати в больнице. Темные брюки были тщательно выглажены, белая рубашка накрахмалена. Из-за повязки левое плечо казалось толще правого. Ухо Мило Чавеса украшала серьга с бриллиантом, волосы он недавно тщательно и коротко подстриг.

Он отодвинул пальцами розовый стул от стола.

— Присаживайся, Трес.