может погибнуть, прежде чем Баррера посчитает, что финансовые обязательства перед клиентами не мешают ему что-то предпринять.

Мило кивнул.

— Я не могу поднять гонорар до пяти- или шестизначных чисел.

— Пиво в чашке для кофе имеет немалую ценность.

Мило поехал направо по Хилдебранд. Он поворачивал руль своей огромной рукой так, словно управлял лодкой. Ему приходилось сутулиться, чтобы смотреть в окно, предназначенное для нормальных людей.

— Знаешь, он ошибается.

— Кто?

— Баррера. Он ошибается, когда думает, что ты не подходишь для такой работы.

Я посмотрел на Мило.

— Находить трупы? Тратить свое время на то, чтобы отыскивать документы в окружных судах, тыкаясь носом в запертые двери? Ты думаешь, что работа, которую ты предложил, Мило, доставляет мне удовольствие? Мои последние семь лет были похожи на описание войны — часы скуки вперемежку с секундами ужаса. Но если это становится ежедневной рутиной, то быстро начинает тебя доставать.

Мило грустно улыбнулся и покачал головой.

— Ты себя обманываешь, Трес. Какой стиль боевых единоборств ты выбрал — тайцзи?

— И что с того?

— Самый медленный стиль, такой мало кому подходит. Что ты изучал в университете — Средние века?

— И что?

— Все сходится. Ты человек Средневековья, Трес. Из тех людей, что готовы по семнадцать лет просиживать над одним манускриптом с миниатюрами или тратить двенадцать часов на надевание доспехов, чтобы принять участие в трехсекундном поединке, — это про тебя, Трес Наварр. Если бы процесс не был таким трудным, ты не получал бы от него удовольствия.

— Похоже, меня только что назвали глупым.

Уголок рта Мило пополз вверх.

Мы пересекли автостраду Макаллистер, проехали мимо университета Тринити на Монте-Виста и свернули налево, на Мейн.

— Твой отец все еще живет здесь? — спросил я.

Мило кивнул.

— В прошлом году его выбрали Рей Фео[98] во время Фиесты.[99] Он был в полном счастье.

Я попытался вспомнить, чем занимался отец Мило. Может быть, владел магазинами запчастей для автомобилей?

Я постучал пальцем по маленькой иконе с изображением Девы Марии Гваделупской, которую Мило прикрепил к приборной доске.

— Твоим родителям наконец удалось обратить тебя в лоно церкви?

— Ха. Не совсем. Дева тут по соображениям бизнеса.

— Не понял?

Мило печально покачал головой.

— Я не говорил тебе, почему Лес меня нанял?

— Потому что ты решал для него юридические проблемы?

— Нет. Это лишь одна из причин. Лес хотел пробиться на техасский рынок. Мне удалось убедить его отказаться от этой идеи и взяться за продвижение Миранды Дэниелс, но сначала я довольно долго катался по городу, пытаясь собрать подписи фанатов Селены.[100]

Я нахмурился.

— Что тебе известно о техасской музыке?

Мило ущипнул себя за предплечье. Конец объяснений.

— И твои возможные клиенты любят Деву?

Мило пожал плечами, глядя на Деву Марию Гваделупскую, словно та оказалась покупкой, достоинства которой все еще для него не очевидны.

— Некоторые из них. Она позволяла им расслабиться и помогала нам найти общую систему координат. Уже одно то, что я говорил с ними по-английски, являлось огромным минусом.

Я кивнул. Я достаточно разговаривал с Мило по-испански, чтобы понять, что этим языком он владеет недостаточно свободно. Многие латиноамериканцы наверняка воспринимали как личное оскорбление то, что Мило не говорит свободно на их родном языке. Культурная лоботомия. Я представил себе, как при этом ухмыляется Ральф Аргуэлло.

— Но Лес нанял тебя не только по этой причине, — сказал я.

Мило скорчил обиженную гримасу.

— Нет. Были и другие. Лесу требовался новый человек, потому что тот уволил своего прежнего помощника. Они часто расходились во мнениях, когда дело доходило до принятия решений по бизнесу.

— А кто был его прежним помощником?

— Эллисон Сент-Пьер.

Без всякой видимой причины Сасси гавкнула, зарычала и снова принялась за бисквиты. Может быть, Чавес ее обучал.

— Кстати, о счастливой чете, — сказал Мило.

Мы подъехали к фасаду белого, украшенного лепниной особняка Сент-Пьеров. Машин на подъездной дорожке не наблюдалось, но возле тротуара стояли бело-коричневый пикап и трейлер Брента Дэниелса.

Мило нахмурился, глядя на грузовичок.

— Какого дьявола он это делает?

— Что?

— Брент оставил здесь оборудование. Глупый поступок.

— Может быть…

Мило покачал головой.

— В это время здесь никого не должно быть, разве что уборщики. Пойдем.

— Но…

Мило вышел из машины. Сасси требовалась помощь, но после того, как ее поставили на тротуар, она довольно уверенно затрусила вперед.

У Мило имелся ключ от входной двери. Он решил, что дома никого нет, отпер замок — и это оказалось ошибкой.

Мы вошли в гостиную размером со святилище небольшой церкви, с побеленными стенами и занавесками из Оахаки на окнах, каждая — результат труда целой деревни. Возле одной стены находился кирпичный камин, у другой — бар. Три белых дивана около камина заняли бы большую часть пространства любой другой гостиной, но здесь казались до смешного маленькими, заполнив лишь уголок пустоши, выложенной терракотовой плиткой. Повсюду случайным образом были расставлены подставки с произведениями искусства — народное творчество, бронзовые статуэтки, керамические вазы. Все довольно ценные, но никак не связанные друг с другом.

На одном из белых диванов сидели два человека, но прежде чем я сообразил, что происходит, Брент Дэниелс отскочил в сторону и принялся поправлять клетчатую рубашку и джинсы.

На диване осталась Эллисон Сент-Пьер, которая неспешно поправляла пояс махрового халата. Ее светлые волосы были растрепаны, лицо раскраснелось, словно она только что вышла из ледяной воды после энергичного заплыва.

— Милый, — сказала она мне. — Почему ты не постучал?