— С якоря снимаемся завтра утром. Берем курс на северо-запад. В Гонконг. Нас ждут там важные события.

Гонконг расположен на берегу Южно-Китайского моря, на территории Китая клочок китайской же земли, над которой развевается британский флаг. Один из крупнейших и богатейших городов Азии. Город огромных текстильных фабрик, с огромным портом, который, кажется, способен уместить все корабли на свете. Город вознесенных к небу небоскребов и кварталов бедноты, где не хватает людям даже воздуха и света. Город, где свили гнезда бандиты и морские пираты, карточные шулеры и продавцы наркотиков.

О Гонконге Абу нам рассказал заранее, и мы представляли, что попадем в город, где нас могут ждать необычайные события.

Едва вышли за пределы порта, как вскоре обратили внимание на то, что за нами следят. На улице было много народу, но Лена заметила двоих, которые неотступно следовали за нами, стараясь прятаться за прохожими. Один был в темно-синем костюме, другой — в темно-сером. В Гонконге в основном китайское население, и наши преследователи тоже были китайцы. Но вели они себя иначе, чем остальные прохожие. В их фигурах чувствовалось напряжение. Мы перешли на другую сторону улицы — и они последовали за нами, мы свернули за угол — и они тут как тут.

Мы остановили такси и попросили шофера отвезти нас к отелю «Хилтон», где Абу рассчитывал получить номера. Такси покатило по улицам города. Мы смотрели в окна машины на новый для нас огромный азиатский город. Это было наше первое путешествие по азиатской земле. Проплывали мимо берегов Азии по проливу Босфор не так уж далеко от родного Крыма, а ступили на азиатскую землю в другом полушарии Земли.

Отель «Хилтон» оказался высоченным небоскребом, одним из многих небоскребов в Гонконге. Мы вошли в его вестибюль и словно утонули в современной роскоши… Номера получили быстро, и скоростные бесшумные лифты мгновенно доставили нас на двадцать восьмой этаж; устланные пушистыми коврами коридоры привели к дверям наших комнат. В комнатах было прохладно, потому что воздух охлаждали кондиционеры, из окон открывался захватывающий вид на пролив, отделяющий островную часть Гонконга от той, которая расположена на континенте. Нас тянуло передохнуть в этом удобном отеле, отдышаться в прохладе после изнуряющей жары. Но Абу был настроен решительно.

— Сейчас прежде всего вырабатываем план действий! — заявил он.

Сели за стол, чтобы обсудить план действий. А действия предстояли непростые. Настала пора рассказать, почему же мы очутились в Гонконге. Помните, в Кавиенге Абу отправился на японское судно, чтобы поблагодарить капитана за помощь, которую оказали мне его моряки? Во время встречи капитан рассказал удивительную историю. В этом рейсе оказался на его судне пассажир. Это был старик европеец, который постоянно проживал в Гонконге, судя по всему, человек бедный, потому что не смог набрать денег на билет ни на самолет, ни на пассажирское судно. Добирался до Канады на грузовом — подешевле. Из Гонконга судно пошло в Манилу, потом в Джакарту. На пути из Джакарты в Кавиенг, где предстояла короткая остановка перед рейсом на Канаду, старик неожиданно заболел. Чувствуя, что умрет, позвал в свою каюту капитана и рассказал ему о себе. Фамилия Федоров, русский. До революции был одним из известных в Петербурге фотографов. Ему довелось снимать многих знаменитых людей того времени — политиков, ученых, писателей. Снимал первых летчиков русской авиации, первые над русской землей полеты аэропланов. Во время Октябрьской революции Федоров попал под недоброе влияние и, захватив весь свой архив, бежал на Дальний Восток, оттуда в Маньчжурию. Там, в Маньчжурии, и провел многие годы. Потом переехал в Гонконг. В этом богатом городе вместе со своей женой влачил полуголодное существование, разбогатеть не сумел, а распродать свой бесценный архив не позволила совесть.

Под старость раскаялся в том, что когда-то покинул родину. И вот, чувствуя приближение смерти, решил свой архив передать родине. Архив ценнейший, в нем никогда не публиковавшиеся фотографии многих известных людей предреволюционной России, среди них снимки Льва Толстого, Чехова, Бунина… Но кто его передаст? В Гонконге нет советских представительств. В Канаду, где есть советское посольство, захватить архив Федоров не решился, боялся, пропадет по дороге. Решил, что зайдет в посольство и обо всем расскажет. В Канаду ехал на неделю — умер дальний родственник и завещал родным небольшое наследство. Федорову тоже перепал какой-то пустяк. Может быть, поддержит это небольшое наследство Федоровых хотя бы на закате лет?

За два дня до захода судна в Кавиенг старик умер и был похоронен в открытом море по морскому обычаю. Перед смертью просил капитана, к которому почувствовал симпатию и доверие, непременно зайти в Канаде в советское посольство и рассказать об этой истории. А если по пути встретит советских людей раньше, то обратиться к ним. Главное, нельзя терять ни дня. Слабеющей рукой умирающий написал письмо своей жене. В нем просил передать архив подателю этого письма. Предупредил, что при получении архива надо проявлять большую осторожность. О существовании редких снимков догадываются разные темные личности, которых в Гонконге немало, заполучить этот бесценный архив им выгодно. Заработать на нем можно хорошо, продав, например, в Америке. Словом, проводить эту операцию нужно быстро, каждый день дорог, потому что на квартиру Федоровых может быть нападение в любой момент.

Японский капитан, человек молодой и энергичный, обещал Федорову выполнить в точности его последнюю волю. Капитан бывал в советских портах, имеет немало приятелей среди наших моряков. Поэтому с охотой примет участие в добром деле.

По пути в Канаду японское судно зашло за грузом в Кавиенг. Там-то и произошла встреча нашего капитана с Абу.

Такова предыстория нашего рейса в Гонконг. Понятно, отказаться от этого рейса мы не имели права, речь шла об интересах родины, а они превыше всего.

Наш «военный совет» в номере гостиницы «Хилтон» был короток. Абу сказал, что мы сейчас поедем на квартиру Федорова, поездка у нас не увеселительная, выполняем мы очень важное государственное задание, и нам положено быть собранными и бдительными.

Вышли из отеля и внимательно оглянулись. Вроде бы никто за нами не наблюдал. Путь наш лежал по сверкающему чистотой, словно больничный кафель, асфальту улиц, вдоль подножий небоскребов с величественными, как триумфальные арки, подъездами, с водопадами стекла вместо стен, за которыми густел синевой холодный кондиционированный полумрак. Шурша шинами, неторопливо катились мимо нас сверкающие лаком лимузины. Зеленые лоскутки скверов с цветниками и пальмами вносили в этот строгий мир стекла и камня веселую пестроту.

— Этот район только для тех, у кого есть деньги, — объяснял Абу. — И немалые деньги!

На городской пристани мы вступили на борт быстроходного морского парома, и он помчался к другому берегу залива. Остров все дальше и дальше уходил от нас за широкой кормой парома. На берегу острова, как на выставке, разворачивалась панорама огромного города. Дома-небоскребы были похожи на нарядные коробки на прилавке магазина. Казалось, город выставили напоказ: смотрите, мол, какой красивый! Озаренный тропическим солнцем, подсвеченный зеркалом воды, оттененный зеленым бархатом лесистого горного склона, он издали казался сказочным городом улыбок и благополучия.

Паром прошел мимо выстроившихся на рейде торговых кораблей, мимо стоящего поодаль ото всех английского крейсера, тяжелой стальной громадины, напоминающей утюг, забытый в серых складках волн. Но вот увидели джонки. Издали они казались экзотическими сувенирами на шелковистой глади залива. А на фоне небоскребов напоминали толпу нищих возле богатого дома. Робко подражая городскому порядку, джонки выстроились длинными рядами, образуя на воде «улицы» и «переулки».

Джонка — это парусная лодка, пять метров в длину, два в ширину, тростниковый навес от солнца и дождя, коптящие железные печурки, на которых варится скудный обед обитателей лодки; на реях, как полинявшие флаги, сохнущее белье. На корме неподвижно сидят в задумчивых позах старики, словно дожидаются прихода своего последнего часа; на бортах виснут кривоногие, не привыкшие к ходьбе дети. На джонках люди уходят в море на рыбную ловлю, на них же живут. Здесь рождаются дети, здесь умирают