работы в качестве нелегала. Позднее его направили в Париж, а затем в Англию, где он объявился под собственным именем как австрийский ученый. В течение 1934 года Арнольд Дойч несколько раз встречался с Кимом Филби. Но Дойч не был тем человеком, которому в конечном итоге Центр поручил координировать работу Кима. Кто был тогда его связным, мне этого установить не удалось.
Ким приступил к выполнению своего первого задания: завербовать одного-двух агентов, чтобы создать первичное звено. В мае он побывал в Кембридже. Встретив там Гая Бёрджесса, Ким рассказал ему о зимних событиях в Вене и своем участии в них. В конце концов он убедил Бёрджесса вступить в свою группу. Говорили, что Гая завербовал какой-то советский агент. Это совершенно неверно. Именно Филби в мае 1934 года сыграл здесь решающую роль. Прежде чем приступить к делу, Ким обстоятельно обсудил кандидатуру Бёрджесса со своим связным и с Арнольдом Дойчем, числившимся у нас в то время под кличкой «Отто». Встреча Бёрджесса и Дойча произошла через несколько недель в одном из лондонских баров.
Со временем маленькое звено получило третьего «рекрута». Филби еще раньше попросил Бёрджесса присмотреть для группы кого-либо из своих друзей, и Бёрджесс остановился на кандидатуре Энтони Бланта.
Помимо вербовки новых сторонников, связной Филби поручил ему найти возможность для поступления на правительственную службу, где наверняка должны были быть профашистски настроенные элементы. К ним следовало войти в доверие. Филби незамедлительно написал заявление о приеме его на такую работу и заручился рекомендацией одного из своих бывших преподавателей-экономистов — Денниса Робертсона, а также поддержкой его однофальмильца Дональда, одного из многочисленных друзей своего отца. Он навестил их обоих, и те согласились замолвить за него слово, но вскоре изменили свое решение. Не прошло и месяца, как Филби получил от Денниса Робертсона письмо, в котором тот с классическими британскими недомолвками сообщал Киму, что чрезмерная чувствительность к политической несправедливости может сделать его кандидатуру неподходящей для работы в правительственной сфере.
Ким Филби сразу понял, что причиной тому — его коммунистическое прошлое. Настаивать он не стал, взял назад свое заявление и решил пока отказаться от мысли поступить на работу в правительственные ведомства. Одновременно он стал постепенно, но методично рвать свои связи с коммунистической партией. Всем, с кем ему случалось беседовать, Ким говорил, что, по его мнению, коммунистические идеи — дело мертвое. Начиная с этого времени, он стал домогаться более легкой цели — занять определенное положение в высшем обществе Лондона.
Именно тогда связной открыл Киму его настоящих руководителей. Любопытно отметить, что, узнав тех, на кого он работает, Филби воспринял это известие спокойно. Я думаю, что он уже давно догадывался об этом. Связник попросил его сосредоточить внимание на Германии и поехать туда для сбора информации, которая могла быть использована против нацистского режима.
Несмотря на кембриджский диплом, Киму было довольно трудно устроиться на работу. Он хотел попробовать себя в журналистике и начал время от времени писать статьи в лондонский журнал «Ревью оф Ревьюз». Он знал, что на этой работе едва ли сможет собрать что-либо полезное для борьбы с фашизмом. И все же через связи своего отца проник в группу леди Астор, где объединялись люди, симпатизировавшие нацизму, и вступить в Общество англо-германской дружбы. Это дало Киму возможность познакомиться с Иоахимом фон Риббентропом, послом Гитлера в Лондоне и будущим министром иностранных дел Третьего рейха. У них установились теплые и даже приятельские отношения. Филби очень понравился Риббентропу, и тот рекомендовал его Йозефу Геббельсу — министру пропаганды Гитлера, прося подыскать для Кима дело в Германии. Филби отправился в Германию и предстал перед Геббельсом, взяв у него интервью. Это не дало конкретных результатов, но Ким не отступал. Отец представил его профессору Хаусхоферу, редактору солидного немецкого политического журнала «Геополитика», пропагандировавшего идеи Гитлера о новом порядке в мире.
Работа Филби начала приносить плоды. Первое, что он передал своему связному, был список имен нацистских сторонников в верхних эшелонах правительства и политических группировках из среды аристократов Великобритании. К списку прилагалось изложение взглядов бизнесменов и политических деятелей на национал-социализм, а также их суждения о Гитлере.
В середине 1935 года Ким Филби и Дойч («Отто») начали работать вместе. В начале 1936 года к Дойчу подключился Теодор Мали, приехавший в Англию под видом респектабельного банковского деятеля, некоего Пауля Хардта. Мали должен был осуществлять общий контроль над всеми нашими секретными операциями на территории Англии. Во время своего непродолжительного пребывания в стране он несколько раз менял фамилии. В течение нескольких месяцев Мали официально работал в штате советского посольства. Английская секретная служба к нему не приглядывалась.
Мали и Дойч были профессиональными агентами высокого класса и отнюдь не стремились получить информацию любой ценой. Они понимали, что Ким Филби — блестящее приобретение, но не торопили его, не требовали сразу же устанавливать необходимые ему контакты или искать себе места в той части английского общества, где он мог стать наиболее полезным для советской разведки.
Однако Ким начал активно искать себе такую работу, которая давала бы ему не только заработок, но и доступ к информации, касающейся Германии. В 1936 году он отправился в Берлин, чтобы укрепить свои связи среди высокопоставленных нацистов. Находясь в стране, он узнал, что в Испании вспыхнула гражданская война[12], и вернулся в Лондон. «Отто» попросил его переключить свою деятельность на Испанию, в делах которой Советский Союз в скором времени стал принимать самое активное участие. Ким должен был, если удастся, проникнуть в окружение Франко.
Это была задача деликатного свойства, так как Франко, называвший себя каудильо (вождем), чрезвычайно подозрительно относился к людям, прибывшим в Испанию из западных стран, особенно Англии и Франции. Каждого британца или француза он считал бойцом интернациональной бригады. Поэтому Франко разрешил впустить в Испанию лишь ограниченное число журналистов из этих стран. Филби пришлось провести очень осторожную кампанию, чтобы внушить к себе доверие. И опять он обратился к отцу, поклявшись, что перестал заигрывать с коммунистами и твердо решил стать международным обозревателем.
Гарри Сен-Жан клюнул на эту удочку и употребил все свое влияние, чтобы получить для Кима визу. У него в Испании был близкий друг — граф Альба, находившийся в то время в Англии в качестве представителя Франко. Граф похлопотал за Кима, и в феврале 1937 года Филби получил визу, разрешающую въезд на территорию, контролируемую националистическими силами Франко.
В Испании Филби почувствовал себя в своей стихии. Ким написал несколько блестящих статей, которые не обошел своим вниманием редактор газеты «Таймс». Он сразу же взял его к себе в газету военным корреспондентом.
Годы спустя Филби рассказывал мне, что его карьера разведчика чуть было не прекратилась там же, в Испании. Приехав в один маленький городок, он забыл отметиться в местном полицейском участке. Среди ночи его неожиданно поднял с постели гвардейский патруль. В кармане брюк у Кима был спрятан клочок бумажки с кодами для связи с НКВД. Под строгой охраной Филби доставили в полицейское отделение. По дороге он ломал себе голову, как избавиться от компрометирующего документа. Когда Кима обыскивали, он швырнул на стол бумажник так, что тот, соскользнув, упал на пол. Полицейские бросились поднимать бумажник, а Ким, воспользовавшись моментом, незаметно проглотил фатальную бумажку.
Второй инцидент, который произошел с ним в Испании, принес Филби успех. Он заслужил доверие самого Франко, что перевесило, по крайней мере на время, невыгодный эффект его юношеского сближения с коммунистами. Ким вместе с тремя журналистами выехал на передовые позиции, и тут в их машину угодил снаряд. Одного журналиста убило на месте, два других попутчика Филби позднее скончались от ран, а сам Ким отделался лишь несколькими царапинами. В результате Филби стал героем в глазах националистов, и Франко лично прикрепил ему на грудь «Красный Крест Военной Доблести». Награждение оказалось очень кстати для всей последующей работы Филби, предоставив ему доступ в высшие эшелоны националистического движения Испании.
Благодаря этому случаю, Ким добыл ценнейшие сведения о размере итальянской и немецкой помощи франкистской Испании. Итальянцы осуществляли ее, направляя в Испанию свою пехоту, а немцы, обеспечивая солидную поддержку самолетами.
