А иначе как вялотекущей эту схватку назвать было и нельзя. Линейный корабль отплёвывался от целой кучи заметно менее крупных кораблей с хорошо знакомыми силуэтами, при этом на его стороне была мощь, на их — манёвренность. В скорости они все были примерно равны, атакующие имели совершенно ничтожный перевес, так что этот фактор решающим назвать было трудно. Именно в результате такого паритета скоростей бой и растянулся так надолго — вынужденные интенсивно маневрировать под огнём линкора, его противники отставали, и им приходилось тратить немалое время на то, чтобы нагнать линкор, тем самым давая ему не только фору во времени, но и передышку. В результате два корабля уже висели в пространстве грудами обломков, но четырнадцать (!) уцелевших это не останавливало. На броне линкора, в свою очередь, были заметны проплешины — следы попаданий, одна из башен главного калибра превратилась в ком оплавленного металла, а рядом зияла здоровенная дыра с неровными, тоже оплавленными краями, и, хотя большой и мощный корабль продолжал уверенно отбиваться, шансы его были невелики. Рано или поздно его задавят числом, завалят, как волки лося, или за счёт удачного попадания (а при такой интенсивности ведения огня вероятность «золотого выстрела» у них была), или просто за счёт медленного накопления повреждений и перехода, в полном соответствии с законами диалектики, их количества в качество. Потери хода, например, или снижения плотности огня, или повреждения систем наведения, а то и силовое поле откажет. Да мало ли что может случиться с нахватавшимся снарядов кораблём.
Однако похоже, состояние систем наведения обороняющегося линкора и так оставляло желать лучшего. «Громовой звезде», да ещё с такой дистанции, хватило бы пяти минут перещелкать всех противников, а этот лупил во все стороны из своих калибров с явно низкой результативностью. Впрочем, пока он держался, хотя ситуация говорила о том, что его возможности Ковалёв первоначально сильно переоценил и при необходимости смог бы справиться с этим кораблём, не сильно напрягаясь.
— Серёг, узнаёшь? — азартно потёр руки Ковалёв.
— Узнаю, конечно, — ответил Сотников. — Ну что, вмешаемся?
— Естественно. Когда ещё подвернётся такая возможность взять нормального «языка»? К тому же они увлеклись и нас сейчас не видят, а преимущество в скорости на нашей стороне. Захотим, отступить всегда сможем. — И, повернувшись к остальным, громко сказал: — Работаем, господа!
От Сотникова не укрылся чисто рефлекторный жест адмирала — он машинально повернул браслет с часами на запястье циферблатом внутрь. Привычка, выработанная на работе, — так Ковалёву было проще в некоторых случаях следить за секундной стрелкой.[29] Стало быть, адмирал действительно относился к происходящему всего лишь как к работе. Тяжёлой, в чём-то рискованной, грязной, но работе… И несколько минут спустя имперские корабли прямо с марша стремительно атаковали эскадру адеров.
Помимо увлечённости боем, адерам очень сильно помешал тот факт, что их средства обнаружения были весьма малоэффективны по сравнению с имперскими. В результате имперские корабли, чьи антирадарные системы изначально проектировались на противостояние аппаратуре куда более действенной, чем имелась в наличии у ящеров, смогли приблизиться незамеченными и ударили почти в упор, на огромной скорости обгоняя дерущихся. И пришёл к адерам суровый и упитанный северный зверь, которого дамы ценят за красивый мех, а мужчины за то, что им и припугнуть кого-нибудь можно. Впрочем, Ковалёв дал себе слово, что, если у него будет время, ящеров он похоронит достойно.
Четыре корабля, используя преимущество в скорости, которое обеспечивали им работающие на форсаже двигатели, пронеслись мимо эскадры противника, дали синхронный залп и растворились в космосе, моментально выйдя из поля зрения вражеских радаров. Однако сами имперцы продолжали отлично видеть поле боя и результат своей первой атаки. Нельзя сказать, что он был сверхуспешным, но вполне закономерным — каждый из имперских кораблей выбрал себе цель, и никто не промахнулся, разом сократив численность вражеской эскадры на четыре единицы.
Можно было добиться и лучшего результата, однако Ковалёв приказал не пытаться поразить всех и сразу, а вести сосредоточенный огонь. Во-первых, адеры — это не увальни арр-гахи с их чудовищным отставанием в технологии, они уже успели показать себя достаточно сильным и даже довольно опасным противником, а во-вторых, их корабли, участвующие в схватке, были заметно крупнее и, надо полагать, мощнее тех боевых кораблей ящеров, с которыми Ковалёв сталкивался раньше. Конечно, были ещё и те впечатляющих размеров гробы, которых «Громовая звезда» развалила в орбитальном бою, но ни назначение тех кораблей неизвестно, ни нет полной уверенности, что они принадлежали именно адерам. Хозяева же этих лоханок сомнений не вызывали — характерные особенности конструкции корпусов были лучше любой визитной карточки, а хищно-стремительные обводы, похоже, свойственны любому боевому кораблю вне зависимости от его происхождения. Однако корабли, которые приходилось жечь сейчас, были заметно крупнее виденных Ковалёвым раньше военных кораблей ящеров. Хотя разваливались на куски, надо сказать, ничуть не хуже. Честно говоря, они были даже крупнее крейсеров имперской постройки, которые сейчас так активно вступили в бой, поэтому Ковалёв решил перестраховаться и получить гарантированное уничтожение четырёх кораблей противника предпочёл неясному результату стрельбы по всей вражеской эскадре. Его подчинённые выполнили установку адмирала в точности.
Трудно сказать, насколько тактика, выбранная адмиралом, была правильна, но она сработала, и его корабли, развернувшись, лихо проскочили в обратном направлении, завалив ещё четверых противников, а потом и ещё раз. Правда, третий заход получился не очень удачным — эффект внезапности был утерян, к тому же имперские корабли вновь заходили со стороны кормы, что давало противнику лишние секунды на прицеливание. Теоретически это ничего не меняло — эскадра Ковалёва находилась вне пределов досягаемости вражеских орудий, однако, продемонстрировав приличную координацию действий, все шесть кораблей противника внезапно развернулись и рванули вперёд, пересекая курс имперской эскадры. К тому же их орудия были заметно дальнобойнее образцов, попадавших в руки имперских специалистов ранее. Так или иначе, один залп они дать успели, и «Полюс» схлопотал изрядную плюху. Броню его, разумеется, не проломило, больше того, даже защитное поле крейсера адеры пробить не смогли, однако встряхнуло корабль изрядно. Впрочем, на результатах боя это не сказалось — соотношение шестнадцать к одному сменилось на два к пяти не в пользу адеров. Атакованный ими линкор тоже внёс свою лепту, врезав одному из уцелевших кораблей прямо в двигатели, чётко по оси корабля, а другого зацепив в корму по касательной, вскрыв его броню с той же лёгкостью, с какой консервный нож вскрывает банку тушёнки. Эффективность ведения огня линкора сейчас явно повысилась, благо целей стало меньше и противник почти перестал маневрировать. Эффектность попадания превзошла все результаты — главный калибр линкора в артиллерийском бою оставался решающим аргументом всегда, и во времена морских сражений, и в космических битвах.
Первый корабль адеров пробило насквозь. Попавшая в корму порция идущих с невероятной скоростью мезонов вышла через нос. В результате корабль продолжил движение, внешне почти целый. Только внутри него ничего живого не осталось, так, выжженная скорлупа. Второму повезло больше, ему просто оторвало кормовую часть вместе с двигателями. Носовая часть уцелела и, пожалуй, могла сохранить что-то живое, читай, потенциальных «языков». Возможно, командир старого линкора предпочёл бы добить подранка, но имперские корабли отреагировали моментально. Два крейсера мигом оказались на линии огня, своими корпусами перекрывая возможность уничтожения столь заманчивого трофея, а линкор тем временем двинулся в его сторону, намереваясь взять повреждённый корабль на абордаж.
Что же, командир спасённого землянами корабля обошёлся без вежливых раскланиваний. Передал на всех волнах на общеимперском «благодарю за помощь» и полным ходом удалился. Ну и фиг с ним, всё равно за линкором увязался шпион, точнее, целых три. Ковалёв не без основания решил, что командир неизвестного корабля наверняка задумается, с чего бы это ему помогли и как узнали о том, что он нуждается в помощи. А если задумается, то может и о слежке догадаться, это достаточно просто и логично, так что вопрос обнаружения шпиона становился лишь вопросом времени. А у одного из троих шансов уцелеть и продолжить наблюдение оказывалось не в пример больше, поэтому, по здравом размышлении, Ковалёв и отдал приказ усилить группировку слежения. Так, на всякий случай.
Однако всё это было работой, что называется, на перспективу, пока же перед глазами адмирала маячил трофей, который ещё надо было взять под контроль, и именно этим Ковалёв и намерен был заняться. Повинуясь его команде, «Громовая звезда» пошла на абордаж.
