трёх точек, максимально удалённых друг от друга. По пересечению пеленгов с трёх кораблей дальнейшая привязка наблюдаемого объекта в пространстве — дело несложных математических расчётов. Вот и шли — линкор, расположившийся впереди, сканировал пространство, а три крейсера, получив информацию об объекте, наводили на него свои радары. Мощность систем обнаружения крейсеров была, конечно, вполне сравнима с теми, которые были установлены на линкоре, но, сориентировавшись по данным с флагмана, они могли работать более узким лучом, повышая и точность, и дальность соответственно.
Не то чтобы Ковалёв кого-то боялся, он просто не хотел неожиданностей. Как известно, всегда легче и безопаснее вначале выстрелить, а потом уже смотреть, в кого ты попал. Ковалёв, конечно, не собирался доводить эту мысль до абсурда, но всё же… Правда, пока что все попадающиеся ему по дороге разбегались, едва завидев на радарах характерные отметки имперских кораблей. Впрочем, человеческие корабли относились к эскадре спокойнее: не обращают имперцы на них внимания, ну и фиг с ними. Тем более тот факт, что имперский флот людей пока что в основном защищает и в пиратстве не замечен, был уже широко известен. То, что перед этим был уничтожен флот Диктатора, как-то уже начало забываться, в конце концов, Диктатор первым начал, нечего было лезть на территорию, которую имперцы объявили своей. Да и память человеческая устроена таким образом, что предпочитает забывать неприятные моменты. Самой же большой неприятностью, которая могла исходить от проносящегося мимо на чудовищной скорости имперского корабля (если он не начнёт стрелять, конечно), было мощное колебание силовых полей, так сказать, гравитационный шторм в миниатюре. Такие возмущения создавал любой корабль, однако их величина возрастала прямо пропорционально массе корабля и квадрату его скорости. Местные корабли создавали колебания слабенькие, незаметные, но силовой волной, колебаниями, аналогичными буруну, что создаёт морской корабль, спровоцированными, скажем, имперским линкором, их могло изрядно потрясти. Как говорится, не смертельно, но неприятно. Об этой особенности имперских кораблей здесь были, похоже, наслышаны (хотя и непонятно откуда, но всем известно, что высшие скорости, доступные человеку, — это скорость стука и скорость слуха, так что ничего удивительного в этом имперцы не находили), потому некоторая осторожность по отношению к кораблям Ковалёва была даже оправданна.
Однако получилось так, что тряхнуло как раз корабли Ковалёва. Точнее, один из его крейсеров, и чуть-чуть. Громада линкора на такое возмущение пространства не отреагировала никак в силу своей массивности, а на двух других крейсерах если и почувствовали сотрясение, то не обратили на него внимания. А вот Гриша Чернов, командир крейсера «Полюс», обратил — он в Чечне во время войны научился обращать внимание на любые мелочи.
Он доложил Ковалёву, благо имел на правах старого знакомого из той, прошлой жизни и всё того же приснопамятного вертолёта, да и как командир корабля, прямой выход на адмирала. Дальше завертелось, как колёса в хорошо смазанной машине.
В другое время Ковалёв, скорее всего, проигнорировал бы эту информацию, но так уж получилось, что он маялся со скуки. Дело в том, что адмирал был классическим человеком кризиса — когда была проблема, он её решал, проявляя зачастую чудеса работоспособности и изобретательности. Когда же всё начинало течь просто и гладко, он как бы впадал в ступор, и ему было лень не то что работать, а даже просто лишний раз шевелиться. Наверное, именно поэтому в прошлой жизни он и не сделал карьеру, хотя специалистом был действительно классным, начальство с удовольствием посылало его «на прорыв», зная, что он справится в любой ситуации, но продвигать не спешило — к офисной работе со строгим регламентом и рутиной Ковалёв не был приспособлен совершенно. Возможно, кстати, что это было слабым местом всех суперов, во всяком случае, в мирной жизни такой характеристике соответствовали все суперы эскадры. Расплата за потенциально высокие физические возможности, иное как-то в голову не приходило.
Поэтому после получения доклада Ковалёв и отдал приказ провести сканирование области пространства, в которой была отмечена аномалия. Так сказать, во избежание… В самом деле, локальное возмущение могло произойти по миллиону причин, и вероятность прохода здесь сверхсветового звездолёта со сходными с имперскими массой и скоростью была отнюдь не на первом месте, но мало ли. Имперская эскадра сбросила ход и, вернувшись в район возмущения (великая вещь — приборы контроля, всё, включая координаты, зафиксировали и записали), провела сканирование пространства. Как оказалось, не зря.
След корабля был довольно старым, но чётким. Причём это был след именно корабля — на графиках энергетических линий чётко выделялись характерные пики, возникающие при работе маршевых двигателей. След был очень похож на след линкоров самого Ковалёва, но и различия были видны невооружённым глазом. Уровень утилизации энергии, например, не превышал семидесяти процентов, тогда как даже относительно старые двигатели «Вулкана» выдавали честные восемьдесят шесть процентов, а «Громовой звезды», корабля более нового, но изрядно потрёпанного походами, девяносто с гаком. По характеристикам волны рассчитали и скорость чужого корабля, выходило, что она не намного ниже, чем крейсерская скорость кораблей Ковалёва.
Решение проверить, что за чудо тут шляется, напрашивалось само собой, вероятность засады была минимальной, хотя бы потому, что о маршруте имперских кораблей никто не знал. Ковалёв и сам, в общем- то, не знал — просто выбирал наобум один из вариантов, считая, что непредсказуемость и, соответственно, неперехватываемость стоят больше, чем потраченное топливо. Да даже если бы нашёлся тот, кто смог бы предсказать их курс, ловить их на такую наживку, как слабый след давно прошедшего корабля, было наивно и несерьёзно. С другой стороны, встретить корабль, сравнимый по характеристикам с имперскими, да ещё в одиночку, и не посмотреть, кто на нём летает, было как минимум нерационально. Когда ещё подвернётся такой случай?!
Словом, буквально через несколько минут после идентификации причины возмущения имперская эскадра уже браво шуровала вслед за кораблём, имевшим неосторожность попасться у неё на пути. И надо сказать, долго гнаться за ним не пришлось. Уже через пять часов радары дальнего обнаружения зафиксировали объект, а ещё через три его удалось идентифицировать. И вот тут все собравшиеся в рубке удивлённо присвистнули: рассчитывали они на что угодно, на крупный корабль адеров, например, или на вовсе уж неизвестную конструкцию, но встретить здесь имперский корабль…
— Мне это кажется или так оно и есть? — задал риторический вопрос Сотников.
— Всем вместе казаться не может, а миражами здесь не пахнет.
— Прямо призрак какой-то.
— Ну да, если среди призраков встречаются линкоры, то так оно и есть. Но уж больно он лихо чешет для призрака. Движки явно давно не перебирали, но за пределы допустимого их износ пока не выходит…
— Это ни о чём не говорит, сам знаешь, какой у них ресурс.
— Да и хрен с ним, догоним — разберёмся.
— Эт точно. Зато ясно теперь, почему местные от нас так ловко шарахаются. Привыкли, видать, не одни мы в этих краях любим быструю езду.
Догонять, правда, пришлось довольно долго, очевидно, их присутствие не осталось незамеченным, и неизвестный корабль прибавил ходу. Не слишком сильно — всё же его двигатели явно уступали двигателям кораблей имперской эскадры, но лишних пару часов ему это дало. Впрочем, всё равно его догнали и смогли идентифицировать уже точнее. Признаться, такой гроб встретить было сложно даже во времена империи, а уж сейчас — тем более.
Перед Ковалёвым со товарищи находился ни много ни мало линкор типа «Пограничник». Очень интересный с некоторых точек зрения корабль, классический представитель тупиковой ветви кораблестроения. Ещё во времена могущества Второй империи перед её учёными и инженерами была поставлена задача создать универсальный корабль, способный проводить дальние рейды, штурмовые и крупномасштабные десантные операции, нести истребители на манер авианосца, а случись нужда, выступить в роли орбитальной крепости. И всё это корабль должен был совершать в одиночку, то есть сам по себе заменять целую эскадру. Кораблестроители, получив приказ (а приказы, как известно, не обсуждаются), поначалу чесали репу, а потом взялись за дело и слепили требуемый прототип, добавив к нему кое-какие приятные мелочи вроде лабораторий на случай, если корабль захотят использовать для научных экспедиций, способность тащить груз на внешней подвеске и блочную систему, чтобы при нужде иметь возможность отстрелить, скажем, повреждённый артиллерийский модуль и быстро заменить его на другой такой же или любой другой, лишь бы размер был стандартным.
Представленная корабелами новинка понравилась и заказчику, и императору (кстати, тогда правил
