Когда Юрка с Валеркой подошли, учительница уже построила всех и тут же повела в новый класс, так что им пришлось на ходу пристроиться в хвосте, за Фомкой Лукиным. Фомка был в новой школьной форме, которую все одергивал, расправлял, но она так и стояла торчком.

Юрка ткнул его кулаком в спину и сказал:

«Не вихляйся».

Фомка замахнулся сумкой, но увидел, что это Юрка, опустил руку, побежал вперед и затесался среди девчонок, перед Катей Поршенниковой.

Хотя класс был новым, парт в нем было столько же и стояли они так же, как и там, в старом классе, поэтому все без путаницы расселись по прежним местам. Валерка сидел в среднем ряду на первой парте, возле учительского стола, а Юрка — на второй парте, сразу за спиной Валерки.

Галина Владимировна попросила выложить учебники на края парт и пошла вдоль рядов проверять. Против Поршенниковой она остановилась.

— Катя, а где твои книжки?

Девочка медленно поднялась.

— Нету.

— Вообще нет или дома забыла?

— Вообще нету.

— Почему?

— Мама сказала, что вы сами должны дать книжки.

Учительница на какой-то миг задумалась.

— Хорошо… Садись.

Галина Владимировна велела убрать книги в парты.

— Ну что ж, ребята, вот мы и начинаем новый учебный год. За лето вы окрепли, подросли — это я вижу. Я надеюсь, что вы соответственно и поумнели — это я проверю. Вы теперь третьеклассники. А что же такое третий класс? — Она выжидательно оглядела притихших ребят, затем прошла к окну, шире отворила форточку и вернулась к столу.

Учительница медлила, казалось, потому, что или хотела услышать мнение самих ребят, или давала им возможность несколько поразмышлять, прежде чем она выскажется, а может быть, она медлила еще и потому, что свои мысли желала изложить не первыми попавшимися словами, а красиво, стройно, необычно.

Галина Владимировна как-то резковато подняла голову. Все поняли, что сейчас она заговорит.

Юрке понравилось, что учение Галина Владимировна сравнила с путешествием, трудным, но интересным. Правда, это сравнение он и прежде где-то слышал, но в применении к себе оно вдруг обернулось неожиданной яркостью. Он вспомнил путешествие на гидростанцию, вспомнил, как они втроем шагали по толстой трубе пульпопровода, в которой шуршали влекомые водой песок и галька. Аркадий время от времени вставал на руки и шел по трубе на руках, затем резко отталкивался, вскакивал снова на ноги и тут же крутил сальто-мортале в сторону, на песок. Юрка, видя, с какой легкостью брат проделывает эти трюки, сам вдруг в каком-то безрассудном порыве подпрыгнул с кувырком, ударился головой о трубу и свалился, охая и ахая.

Юрка спохватился, что Галина Владимировна говорит о пионерах, о том, что в этом году все ученики станут членами великой армии ленинцев. И Юрке почему-то сразу представилась пустыня, через которую маршем движутся бесконечные колонны мальчишек и девчонок с красными галстуками на груди. Они идут и идут со знаменами и горнами и поют что-то боевое на всю пустыню, и от этого пустыня не то что уменьшается, а перестает быть похожей на мертвую и бесплодную…

— Гайворонский!

— А?

— Я о тебе говорю.

— Что?

— Слушай. Хватит в облаках летать… Так вот, я надеюсь, что Гайворонский крепче подружит с арифметикой, а Лукин — с письмом. Я надеюсь, что Медведев не будет оправдывать свою фамилию — не будет ходить косматым, и что Катя Поршенникова будет следить за своим фартуком и, конечно, будет лучше учиться.

Юрка подумал, что насчет дружбы с арифметикой Галина Владимировна совершенно права. И как это Фомка умудряется получать по арифметике неизменные пятерки? Такой противный тип — и вдруг пятерки. Поскольку это не поддавалось объяснению, то Юрка бросил думать об этом.

Учительница между тем поздравила ребят еще раз с началом учебного года и сказала:

— А теперь поговорим о лете.

Класс зашумел. Всем хотелось поговорить о лете. Фомка Лукин вскочил первым и сказал, что ездил с матерью в деревню и собирал ягоду.

— А ты что-нибудь привез из деревни? — спросила Галина Владимировна.

— А чего?

— В деревне можно многое найти: цветов насушить, ежа поймать, белку, змею.

— Змею?

— Да. Я вот росла в деревне, и мы всегда ловили змей. Я и нынче была дома, так мы вот такого ужа поймали.

— Ужа?

— Мы даже медвежат, помню, ловили. Медведицу взрослые убили, а медвежат мы поймали. У нас в школе в живом уголке и зайцы были, и бурундуки, и черепахи.

— Нет, — сказал Фомка, — я змей боюсь. А медведя мы не встречали. Но все равно было некогда. Мы с мамкой все ягоду рвали.

— Для продажи? — громко спросил Юрка, оборачиваясь.

Фомка на какой-то миг смутился, потом зло ответил:

— Не твое дело!

— А-а, боишься!.. А ты расскажи, как весной сапогами торговал! — крикнул Юрка.

— Гайворонский! Ты что это? Кто тебе позволил говорить?.. Садись, Лукин.

Но Фомка сел уже без разрешения и что-то сбивчиво разъяснял своему соседу. Юрка, склонив голову, думал о том, что Галина Владимировна ничего не знает про сапоги и что, без сомнения, Фомка торговал ягодой.

Еще до того весеннего происшествия, почти с первых дней знакомства, Гайворонский и Лукин не поладили между собой. Что-то им не нравилось друг в друге совершенно, но что именно — они не понимали, и поэтому вздорили безо всяких, казалось бы, видимых причин. Теперь же Юрка просто ненавидел Фомку и готов был приписывать ему любые подходящие к случаю неблаговидные дела.

Между тем Неля Баева рассказывала про пионерский лагерь. Потом Вовка Медведев описывал горы на Алтае. Потом выступали еще и еще. Юрка некоторое время был хмурым, затем поднял голову и стал настороженно оборачиваться к тому, кто брал слово, — уж не слишком ли интересное тот расскажет. Но нет, нет. Мальчишка чувствовал, что их с Валеркой путешествие не сравнимо ни с чем. Он внутренне ликовал и после каждого выступления все порывался вскочить и поведать свою историю, но сдерживался, тянул, сам не зная почему.

— Ну, а ты, Катя, где-нибудь была летом? — спросила учительница.

Поршенникова медленно поднялась и покачала головой, глядя в пол, затем посмотрела на Галину Владимировну, быстро отвела взгляд и проговорила:

— Я дома была.

— Садись, Катя.

Юрка наконец не выдержал:

— А мы с Валеркой на строительство ГЭС ездили. Мы там пробыли шесть дней.

— С кем? С братом? — спросила Галина Владимировна.

Она заходила несколько раз к Гайворонским и хотя не видела Аркадия, но знала, что он есть и что он — студент строительного института.

— С братом, — ответил Юрка. — Он там был на практике и нас взял с собой. Мы там все облазили.